Стивен Кинг - Книги Бахмана

— Превосходно. Как принято в церкви, в школе и даже в «Хауди-Дуди» [16] Хауди-Дуди — кукла-марионетка, с которой выступал в одноименной детской телепрограмме (1947–1960) актер и чревовещатель Баффоло Боб Смит. , шаг за круг — смерть. Понятно?

Они это поняли. Это все поняли. Пусть и не уразумели, но поняли. Когда перестаешь мыслить, сама идея разумения становится несколько архаичной, сродни звуку забытых языков или взгляду в викторианскую camera obscura [17] Камера-обскура — прибор в виде ящика, в передней стенке которого имеется небольшое отверстие; проходящие через отверстие лучи света от какого-то предмета дают на противоположной стенке камеры-обскура обратное изображение предмета. . Мы, американцы, отдаем предпочтение простому пониманию. Так проще читать дорожные указатели, когда въезжаешь в город по шоссе на скорости больше пятидесяти миль в час. Для уразумения, то бишь осознания, мысленные челюсти должны слишком уж широко раскрыться, глядишь, разорвутся сухожилия. С пониманием проще, его можно купить в любом газетно-книжном киоске Америки.

— Я хотел бы обойтись минимумом насилия. Его и так хватает с лихвой. Думаю, девушки, ограничимся словами и оплеухами. Открытой ладонью. Судейство беру на себя. Принято?

Они кивнули.

Я сунул руку в задний карман и вытащил бандану. Купил я ее в магазине «Бен Франклин» в центре города и пару раз повязывал на шею, но потом стал использовать вместо носового платка. Сказалось буржуазное происхождение, ничего не поделаешь.

— Как только я брошу бандану на пол, можете начинать. Первый ход за тобой, Грейс, поскольку обвинения выдвинуты против тебя.

Грейс с готовностью кивнула. На ее щеках расцвели розы. Так моя мама говорила про тех, кто краснеет.

Ирма Бейтс не отрывала глаз от моей красной банданы.

— Прекратите! — взвился Тед Джонс. — Ты же говорил, что никому не причинишь вреда, Чарли.

Вот и прекрати это безобразие! — В его глазах стояло отчаяние. — Возьми и прекрати !

Уж не знаю по какой причине, истерически захохотал Дон Лорди.

— Она начала первой, Тед Джонс, — встряла Сильвия Рейган. — Если бы какая-то эфиопская кикимора назвала мою мать шлюхой…

— Шлюхой, грязной шлюхой, — с готовностью подтвердила Ирма.

— …я бы выцарапала ее паршивые глазенки!

— Ты свихнулась! — побагровев, заорал Тед. — Мы можем его остановить. Если мы все набросимся на него, то сможем…

— Заткнись, Тед, — бросил Дик Кин. — Хорошо?

Тед огляделся, не нашел ни поддержки, ни сочувствия и заткнулся. Глаза его почернели от ненависти. Я порадовался, что его и стол миссис Андервуд разделяло приличное расстояние. Если б пришлось, я бы успел прострелить ему ногу.

— Готовы, девушки?

Грейс Станнер широко мне улыбнулась:

— Готовы.

Ирма кивнула. Девушка крупная, она расставила ноги, чуть наклонила голову. Круглые кудряшки ее грязно-желтых волос чем-то напоминали рулоны туалетной бумаги.

Я бросил бандану. Время пошло.

Грейс глубоко задумалась. Я буквально читал ее мысли: она понимала, сколь далеко все может зайти, и задавалась вопросом, а не потеряет ли она головы. В этот момент я любил ее. Нет… я любил их обеих.

— Жирная болтливая сволочь, — начала Грейс, глядя Ирме в глаза. — Ты воняешь. Это я серьезно. Твое тело смердит . Ты говнюшка.

— Хорошо, — кивнул я. — А теперь врежь ей.

Грейс размахнулась и ударила Ирму по щеке. Как договаривались, открытой ладонью. Словно щелкнул кнут. Свитер вздернулся, открыв полоску тела над юбкой.

— Однако! — выдохнул Корки Геролд.

Ирма хрюкнула. Голову отбросило назад, лицо скривилось. На левой щеке загорелось красное пятно.

Грейс шумно выдохнула, приготовилась к ответному удару. Волосы падали ей на плечи, прекрасные волосы. Она ждала.

— Ирма у нас прокурор. Приступай, Ирма.

Ирма тяжело дышала. Она сверкнула глазами, ощерилась. Стала просто страшной.

— Шлюха, — наконец вырвалось из нее. — Она, похоже, решила не менять тактику. — Грязная трахальщица.

Я кивнул.

Ирма ухмыльнулась. Крупная деваха, очень крупная. Рука, словно дубина, обрушилась на щеку Грейс. Что-то хряпнуло.

— Ох! — вырвалось у кого-то.

Грейс не упала. Половина ее лица покраснела, но она не упала. Наоборот, улыбнулась Ирме. И Ирма запаниковала. Я это видел и не мог поверить своим глазам: у Дракулы оказались глиняные ноги.

Я окинул взглядом класс. Поединок загипнотизировал их. Они забыли о Томе Денвере, мистере Грейсе, Чарлзе Эверетте Декере. Они не могли оторвать глаз от Ирмы и Грейс и, возможно, видели в них отражение какой-то части своих душ, как в осколке зеркала. Меня это только радовало. Поднимало настроение, словно молодая весенняя травка.

— Повторим, Грейс?

Верхняя губа поднялась, обнажив маленькие белоснежные зубки.

— Тебя никогда не приглашали на свидание, в этом все и дело. Ты уродина. От тебя дурно пахнет. Ты можешь только думать о том, что делают другие люди, отсюда и твои грязные мыслишки. Ты вонючая поганка.

Я кивнул.

Грейс размахнулась, и Ирма отпрянула. Рука Грейс едва коснулась Ирмы, но та разревелась, словно маленький ребенок.

— Отпусти меня, — простонала она. — Я больше не могу, Чарли. Отпусти меня.

— Возьми назад сказанное о моей матери, — прорычала Грейс.

— Твоя мать берет в рот! — выкрикнула Ирма. Лицо ее перекосилось, кудряшки замотало из стороны в сторону.

— Хорошо, — кивнул я. — Продолжай, Ирма.

Но Ирма истерично рыдала.

— Г-Г-Г-господи! — Руки ее медленно поднялись, закрыли лицо. — Боже, как я хочу у-у-умереть …

— Скажи, что извиняешься, — настаивала Грейс. — Возьми свои слова назад.

— Ты берешь в рот! — выкрикнула Ирма, не отрывая рук от лица.

— Давай, Ирма, — обратился я к ней. — Твой последний шанс.

На этот раз Ирма била со всего маху. Я увидел, как глаза Грейс превратились в щелочки, как напряглись мышцы шеи. Но удар пришелся в челюсть, так что голова едва дернулась. Однако щека стала ярко-красной, как от солнечного ожога.

Все тело Ирмы сотрясалось от рвущихся из груди рыданий.

— У тебя никогда никого не будет, — бросила Грейс. — Ты так и останешься жирной, вонючей свиньей.

— Ну-ка врежь ей как следует! — заорал Билли Сэйер, молотя кулаками по столу. — Чтоб мало не показалось!

— У тебя даже нет подруг . — Грейс тяжело дышала. — Зачем ты вообще живешь?!

Ирма издала пронзительный вопль.

— Я высказалась. — Грейс повернулась ко мне.

— Хорошо. Приступай.

Грейс размахнулась, но Ирма с криком рухнула на колени:

— Не б-бей меня. Пожалуйста, больше не бей! Не бей меня…

— Говори, что извиняешься.

— Я не могу. — Сквозь рыдания. — Разве ты не видишь, что не могу ?