Альбина Нурисламова - Потерянные

— Куда? — опешил он.

— В смысле, мне уволиться?

— Ты что, с ума сошла?!

«Если бы он знал, как близок к истине», — горько подумала Кира.

— Какое увольнение?! Ты отличный сотрудник, работаешь много лет, никогда меня не подводила. Я тебе доверяю, как себе, — Марик стремительно вскочил, сунул за ухо карандаш, обошел стол и присел рядом с Кирой на свободный стул. — Послушай меня. Не знаю, откуда у тебя все эти сведения и знать не хочу. Сейчас ты пойдешь и удалишь весь этот бред со своего компьютера. Я сам напишу доклад.

Он взял со стола Кирину писанину и разорвал. Она не выдержала и заплакала.

— Да ты что, Кирюша? Что с тобой? — испугался Марик.

— Марик, я, кажется, в самом деле…— Кира всеми силами пыталась сдержать слезы и говорить рассудительно. — В общем, прохожу обследование. У меня что-то…со здоровьем.

— Господи, Кира, что же ты раньше не сказала? Ты больна! А я все навалил на тебя! Эх, ну как же так! Что мы, чужие? Почему молчала? — Марик с досадой стукнул себя кулаком по колену.

Он так искренне расстроился, что Кире стало неловко. Что бы он там себе ни вообразил, какие бы диагнозы ему ни мерещились, помешательство в этот перечень точно не входило. Она постаралась взять себя в руки и почти спокойно попросила:

— Можно, я буду время от времени уходить к врачу, если понадобится? Это будет не часто, и я постараюсь не задерживаться.

— О чем ты говоришь! Конечно! А хотя, знаешь, — он на секунду задумался, — у тебя ведь осталась неделя отпуска с прошлого года?

— Осталась.

— Вот и хорошо. Напиши заявление, я подпишу. И с Генералом сам поговорю.

— А как же…— начала было Кира, но Марик перебил.

— Все нормально. Справимся. Еще и Ольга не ушла, недельку продержимся. А если что-то будет нужно — говори. Дай мне слово, что скажешь!

— Спасибо, — улыбнулась сквозь слезы Кира.

Она на автомате сделала все, как велел Марик: удалила файлы, касающиеся презентации, стерла план доклада, написала заявление на отпуск с завтрашнего дня. В кадрах ей сказали, что у нее осталась не неделя, а целых десять дней.

Домой Кира добралась еле живая от усталости. Хорошо, хоть Сашка сегодня поздно придет. Он позвонил, предупредил, чтобы ложилась спать без него: им с ребятами нужно кое над чем «поколдовать». Впервые в жизни Кира была рада, что ей не придется общаться с мужем. Делать вид, что ничего не происходит, она бы сегодня не сумела. Когда сказала про отпуск, Саша удивился и обрадовался.

— Чем займешься? — весело спросил он.

— Буду создавать любимому мужу уют, — отшутилась она и мрачно добавила про себя: «Если в психбольницу не упекут».

Кира твердо решила, что завтра позвонит милейшему Борису Аркадьевичу и попросит порекомендовать ей психиатра. Похоже, выхода нет. У нее точно какое-то психическое расстройство, и хорошо, если оно поддается лечению.

Она плюхнула на сковородку порядком надоевшие котлеты и поставила воду для спагетти. Есть не хотелось, но Саша наверняка вернется голодный. Когда они с ребятами «колдуют», то питаются только крепчайшим черным кофе.

Кира включила воду, собираясь принять душ. Может, это поможет хоть как-то прийти в себя. Пошарила в аптечке: там нашлись валерьянка и пустырник. Подумав пару минут, выпила то и другое разом.

«Надо Денису позвонить, чтобы не приезжал за мной на работу», — вспомнила Кира. Она и сама доберется. Но Денис выслушал и пообещал заехать за ней домой.

«Всё, звоню Гельке — и в ванную». Как все-таки здорово, что есть на свете человек, которому можно все рассказать!

— Привет, — произнесла Кира, когда Геля сняла трубку, — ты дома одна? Можешь говорить?

— Одна. Могу. Что с голосом? — ответила подруга, как всегда, игнорируя слова приветствия.

— Была у Бориса Аркадьевича.

— И? — Геля испуганно замерла. Даже дышать перестала.

— И ничего. В смысле, опухоли нет. Он сказал, я абсолютно здорова.

— Ну, слава богу, — выдохнула Геля, — погоди, ты не рада, что ли?

— Уж не знаю, чему и радоваться. Короче, он сказал, что мне надо показаться психиатру. Вот такая у тебя подруга. Чокнутая.

— Хватит чушь пороть! — рассердилась Гелька. — Ты думаешь, к психиатру одни шизофреники ходят? Может, у тебя депрессия, например. Или еще что-то такое. Откуда ты знаешь? Мы же с тобой не врачи. Может, такое сплошь и рядом встречается. Что ты раньше времени паникуешь! Еще потом сама над своими страхами смеяться будешь. Сашке сказала?

— Нет. И не буду пока.

— Правильно, — одобрила Гелька.

— Мне отпуск дали. На десять дней. За прошлый год.

— Здорово! Отпуск — это классно!

— Проведу его с толком: подлечусь в психушке, — кисло сказала Кира.

— Слушай, мне не нравится твое настроение! Прямо бесит! Дали отпуск — хорошо! Обследуешься спокойно, отпрашиваться не придется.

— Думаешь, мне его просто так дали? Я сегодня на работе такое отмочила — ужас, — пожаловалась Кира, — говорить не хочется.

— Не хочется — не говори. Главное, что дали. Не переживай. Пока тебя не будет, все обо всем и думать забудут.

Они еще немного поговорили, пока не пришел с тренировки Борька. Усталого спортсмена требовалось срочно накормить, и подруги повесили трубки.

Ни та, ни другая не могли и в страшном сне предположить, каким будет их следующий разговор.

В двенадцать часов Денис, как и обещал, заехал за Кирой. Летели молча, разговаривать не хотелось, каждый думал о своем. Но неловкости от молчания не было: все же они были друзьями, пусть теперь уже и не такими близкими, как когда-то.

Кира неплохо выспалась. Видимо, подействовала лошадиная доза успокоительного. Она даже не слышала, когда вернулся Саша. Зато уже без пятнадцати шесть, задолго до звонка будильника, проснулась и поняла, что больше спать не будет. Умылась, оделась, тихонько пробралась на кухню, занялась завтраком. Вроде бы самый обычный день. Если не считать того, что сегодня ей предстоят сначала поминки по другу-самоубийце, потом — запись на визит к психиатру. А скорее всего, и сам визит — чего тянуть?

Кира уже почти настроилась и даже в какой-то степени была внутренне готова принять диагноз. Но вот Саше пока никак не могла обо всем рассказать. Ладно, когда станет все окончательно ясно, тогда и поговорим. Кира приняла решение, и ей стало чуть легче. Она сумела вести себя так, чтобы Саша ничего не заподозрил. Съел свой завтрак и спокойно пошел на работу.

— Между прочим, здорово, когда жена провожает тебя на работу вкусным завтраком и вечером встречает ужином,— заметил он на пороге. — Может, ну ее, эту работу? Что я, не мужик? Прокормить тебя не смогу?

Говорит вроде бы в шутку, а глаза — серьезные. Беспокоится, что именно работа сделала Киру такой нервной?