Альбина Нурисламова - Потерянные

— Не верю, что здесь водится какой-то там монстр! — запальчиво заявил он.

— После всего, что с нами случилось, лично я готова поверить во что угодно, — негромко заметила Кира.

— Нет, я не спорю, с этим местом что-то не так. Но Володя же сам сказал, всему есть научное объяснение. Никакой мистики. Никакого Безликого. Просто физика.

— Даже если и так, это все равно за пределами моего понимания! По мне, что какие-то поля, что Безликий – все одинаково страшно.

— А вы подумайте, сколько людей, может быть, пропадает из-за таких мест! Сотни, тысячи — и никто потом не вспоминает о них. Как будто их просто стерли,— уставившись в огонь, прошептала Элка. В ее широко раскрытых глазах плясало отражение рваных прядей пламени.

От этих слов мороз пробрал по коже. Гусь прошел по моей могиле, вспомнила Кира старую поговорку.

— Давайте-ка еще выпьем,— она помотала головой, отгоняя страх.

Денис послушно наполнил рюмки. Элка одним махом опрокинула в себя содержимое и даже не поморщилась. Кира тоже сделала большой глоток и торопливо запила водку остывшим чаем из пластикового стаканчика. Нельзя запивать, вредно! А с другой стороны, может, это последнее застолье в жизни. Разве не глупо беречь здоровье, если все равно завтра на кладбище?

«Нет, определенно надо заканчивать с такими мыслями», — подумала Кира и решительно тряхнула головой. Хватит киснуть!

— Ты обещала нам какой-то секрет.

— Обещала — расскажу,— медленно выговорила Элка.

Она немного помолчала, опустив голову, потом повернулась, пристально глянула Денису в глаза и указала на него театральным жестом.

— Вот она — моя тайна!

— Что? — удивился он.

— Да то, что я любила тебя все пять лет, пока мы учились. По-настоящему. Так сильно, как только умела.

— Ты… его любила? — Кира никак не ожидала услышать что-то подобное. Понятия «Элка» и «тайна» были несовместимы, про нее все всегда всё знали. Они четверо были убеждены, что Эля у них, как на ладони. А тут вдруг выясняется!

Денис обескуражено молчал. Потом выдавил:

— Я ничего не знал.

— Да успокойся ты, сейчас уже все в прошлом. Перегорело. Переболело. А тогда… Чего я только не делала. Однажды даже чуть замуж не вышла, чтобы разом разрубить все. За Радика Суворова, может, помните?

Кира нахмурилась и промолчала. Радика и связанную с ним некрасивую историю она помнила. Тихий, очень симпатичный мальчик, учился в Питере, в какой-то военной академии. Любил Элку до сумасшествия. Письма из Петербурга писал каждый день, а когда на каникулы приезжал, ходил за ней по пятам, заваливал цветами и подарками. В итоге она согласилась выйти за него. Радик прямо светился от счастья. Дату назначили, в августе, кажется. Приглашения разослали. Она даже платье купила. Шикарное, цвета шампанского, Кира видела. А потом раз — и передумала. Никто даже не удивился особо: Элка, что с нее взять! Семь, нет, восемь пятниц на неделе. Бедный Радик с разбитым сердцем уехал зализывать раны, и больше они его никогда не видели.

— Знаете, почему я свадьбу отменила? — продолжила Элка, глядя на Дениса. — Да потому что возомнила, будто у тебя ко мне тоже что-то есть. Помнишь, мы с тобой на практику в какой-то колхоз в начале лета ездили? На несколько дней? Миля у себя ее проходила, Ленька на кафедре что-то мудрил, Кира болела. Мы несколько дней вместе были, бок о бок.

— Помню,— хрипло ответил Денис.

На самом деле воспоминания были довольно смутные. Лето, жара, автобус, который, натужно рыча, полз по пыльной дороге. Смех, шуточки, вечера у костра, купание в мелкой речонке. Ничего особенного.

— Я себе бог весть что навоображала. Мне казалось, дело сдвинулось с мертвой точки. Ты и смотреть на меня стал по-особому, и говорить. Приехала домой — летаю, порхаю. А тут Радик звонит, про свадьбу заливается. Мне одновременно тошно и радостно. Потом спохватилась — мама дорогая! Задержка! Да не пугайся ты, ничего у нас с тобой не было,— успокоила она побледневшего Дениса.

У того на лице были написаны все его страхи: было дело, пили на природе… Так кто знает, вдруг чего-то поутру не помнил?!

— Ребенок был от Радика. Это-то и было для меня самым ужасным. Я же надеялась на роман с тобой! Беременность от другого сюда не вписывалась. Я возненавидела этого ребенка и его отца. Радику сразу сказала: не люблю, противен, убирайся. Прогнала, обидела и не задумалась. А он меня так любил, как никто не любил ни до него, ни после. Нельзя предавать любовь, я после где-то прочитала, что это страшный грех. Вышла бы за него, родила, может, и не сидела бы тут, с вами,— в голосе Элки звучала острая тоска.

— А ребенок? — робко выговорила Кира.

— Ребенок… Второй мой грех,— Элкино лицо прорезали морщины, она прикусила губу и судорожно вздохнула.

— Может, хватит? Зря я спросила...

— Нет уж, исповедоваться — так до конца. Никому этого не рассказывала. Ребенка я сама убила.

— Аборт? — понимающе спросила Кира, которая сама всю жизнь казнилась и мучилась из-за ошибки ( греха ) своей юности.

— Хуже,— отрубила Элка. Вскинула голову и с лихорадочным сухим блеском в глазах продолжила:

— Я боялась делать аборт и сама его убивала. Три дня подряд.

Денис и Кира, вытаращив глаза, слушали.

— Хотела, чтобы выкидыш случился. Ноги парила в горчице, пока они чуть не сварились. Напилась какой-то дряни и в ванне горячей лежала. Потом гири Гарика тягала, по лестнице носилась. Таблетки какие-то глотала. Помню,— Элка запнулась, но договорила,— бью себя кулаком в живот и ору: «Умри, сволочь, сдохни!» Червяком мерзким называла. Ребеночка своего… В Бога не верила, но молилась – убей эту тварь, пусть уберется из меня. Вот что я творила. Правильно, что Бог меня потом наказал. Даже мало. Детей не дал больше. Разве таким, как я, можно?! — голос ее сорвался. — Если бы вы только знали, как я потом хотела родить! Каждая задержка — и я надеюсь, как сумасшедшая: неужели?! А как увижу, что опять ничего не получилось, опять я пустая — скорлупа одна …. Хоть в окно прыгай. Такая тоска нападает, что…

Элка спрятала лицо в ладони и даже не зарыдала — завыла. Ей было так больно, что Кира и Денис физически ощущали эту боль.

У Киры закололо сердце, задрожали руки. Она вспомнила, как Элка вчера рассказывала про «провалы», которые произошли с ней за эти полгода. Самым страшным потрясением была внезапно исчезнувшая долгожданная беременность. Представить невозможно, что пережила тогда несчастная Эля! Еще вчера была вне себя от радости, что наконец-то ей даровано счастье стать матерью, а утром встала — никакого ребенка нет! Только теперь Кире открылась вся глубина Элкиного горя. Подруга заглянула в такую бездну, которая способна свести с ума. Убить.

— Три дня прошли — бесполезно, выкидыша нет. — Элка кое-как сумела взять себя в руки и договорить. — А ночью проснулась — больно. Живот прямо разрывает. Смотрю — кровь. Родители в Нижнем были. Гарик перепугался, ничего не поймет, мечется. «Скорую» вызвал, меня увезли. Выскоблили. И все. А потом лето кончилось, и пошло как раньше,— она жалко улыбнулась. — Эля и Денис — лучшие друзья. Ты нам все уши прожужжал про москвичку, с которой в Сочи познакомился и закрутил. Чуть не женился. Правда, что-то у вас не сложилось: видать, замерзла южная любовь под северным солнцем. Ты с какой-то Верочкой, помню, встречаться начал. Денис же у нас горячий мачо — никогда один не скучал. А я всех твоих «Верочек» до сих пор помню. Ну, мне тоже пришлось… найти кого-то. Чтоб никто ничего не заметил… Короче, зря мечтала.