Анастасия Гжельская - Некролог

Одно из таких воспоминаний пришло к ней с чувством прозрения, и Варя поняла, что именно этого Он ждал от нее, когда заставил задуматься о своем прошлом. В ту ночь девушка находилась в своей комнате, прошло уже около пяти часов после окончания эксперимента и выхода из сна, и неприятные симптомы прошли, даже голова перестала болеть и кружиться. Она лежала на спине и, повернув набок голову, смотрела на свое отражение в сверкающей поверхности черной декоративной лампы. Варя чувствовала, что Он где-то рядом, копит силы, чтобы явиться перед ней. И девушка не понимала, что на нее нашло, когда она схватилась за стакан и разбила его. Собрав с пола все осколки, она вонзила себе в левую руку самые крупные из них и сразу выдернула. Его присутствие ощущалось сильнее, видимо, вид крови, стекающей по ее рукам, привлек Его внимание. Варя заговорила с ним:

- Зачем это все?

- Это лишь для того, чтобы ты наконец-то запомнила урок, - ответила себе Варя, чувствуя, что это Он нашептывает ей эти мысли. - Ты никому не нужна, и никто не хочет тебя понять. Последнее лишь потому, что им страшно и нечего тебе сказать. И, чтобы и впредь тебя так же сильно любили, просто не выдавай этого в себе. Вот увидишь, они продолжат о тебе заботиться.

- Спасибо, мне уже лучше. - Она понимала, что говорит сама с собой. - Я чувствую себя сильнее.

- Сильнее кого или чего?

- Их, но не себя самой. Не сильнее того, что неизбежно и вечно напоминает мне о своем существовании.

- Чего ты боишься?

- Смерти или боли. Не знаю! Не смерти! А того, что она с собой принесет - вечной боли. Я боюсь ада!

- А что, если я скажу тебе, что он не существует?

- То Ты соврешь мне.

- Мир - это иллюзия, его нет и никогда не было. Просто люди видят и осязают что- то вокруг себя, но это не единое целое, а лишь островки света, находящиеся в их поле зрения.

- Синтетика какая-то. Слишком туманно.

- Именно!

- Мне их понимание помогло бы…

- И чем же, позволь спросить?

- Я могла бы рассчитывать на то, что я не одинока. Не настолько одинока, как сейчас.

- Ты вовсе не одинока.

- Спасибо, Ты даешь мне на это хоть какую-то надежду.

- Всего лишь надежду?

- Я хочу, чтобы Ты и впрямь существовал!

- Существовал только для тебя?

- Нет, чтобы просто был. Мне иногда грустно. Без Тебя.

- В таком случае я и впрямь существую.

На этом тот разговор между ними был закончен, Его образ исчез из Вариной комнаты, и она осталась одна, принялась унимать все еще бегущую из раны кровь. Вспоминая встречи с Ним, Варя все больше желала их повторения, хоть большинство из них и происходили с ней в часы бреда и со стороны напоминали разговоры самой с собой и смотрение в стену или в потолок. Ей хотелось взглянуть на записи камер наблюдения, установленных в ее комнате, но надобности в этом никакой не было, если бы Владислав заметил то, что по ночам к Варе является Призрак, он бы заговорил с ней об этом. Гость стал регулярно ее навещать, и между ними возникла даже некая привязанность, чарам котором Варя не могла противиться и не желала, а они тем временем отравляли ей душу и дурманили ее рассудок. Она во всем чувствовала Его природу и близость, Ему для этого не нужно было самому с ней говорить и показываться ей на глаза, Варя улавливала Его присутствие в воздухе, в игре света и тени и, что самое страшное, в самой себе. И потому она знала, что душа Его черна, и неспроста Он с нею говорит.

Однажды Он пришел к ней еще на закате, не дожидаясь наступления ночи, и в момент встречи с Ним Варя сразу же поняла, что их чувства взаимны, Он тоже искал встречи с ней, но Варя заговорила первой:

- Я не хочу причинять Тебе боль и страдания. Но не вредить Тебе не могу, как не могу не докучать и не преследовать тебя. И я знаю, что холоден Ты ко мне неспроста, что отталкиваешь меня не от Себя, а от того, что скрыто в Тебе, от вечного пламени, в котором я бы вмиг сгорела. Но Ты тоже уже должен понять то, что я не боюсь и никогда не боялась Тебя. Прошу лишь об одном! Если Ты что-то таишь в Себе - таи, но не ври мне под предлогом исповеди. Моя любовь к Тебе не знает правил и границ, и потому месть ее и беспомощная злоба несут в себе грозное проклятье, на которое решиться может разве что обреченная душа - брошенная женщина.

- Я, как и ты, понимаю всю неизбежность нашего расставания, а потому прошу! - Его голос звучал у нее в голове. - Не распыляй свой гнев сейчас, прибереги его на тот день, когда придет время проклинать меня. И нам нужно как можно скорее забыть друг друга, но, когда ты рядом, я могу забыть лишь о других и обо всем на свете, но не о тебе и не о добре, которое так для тебя естественно.

- Горечь предстоящей разлуки разъедает меня изнутри, стоит ватным комом у меня в горле - она во всем. Посмотри, даже ветви деревьев в своей скорби скребутся в наши в окна. - Она тихо заплакала, пытаясь скрыть свои слезы. - Ты появился из ниоткуда и в любой момент можешь так же быстро исчезнуть. Быть может, исчезнуть навсегда. Ты никогда не предлагаешь мне выбрать время и место нашей следующей встречи. Даже не знаю, могу ли я вообще рассчитывать на то, что вновь Тебя увижу.

- Увидишь, - Он ответил ей.

- Наши встречи губительны для меня, я знаю это! Тебе не стоит спрашивать откуда, я не смогу дать тебе ответ - просто знаю. Нам суждено быть вместе лишь после моей смерти, при жизни мне Тебя не обрести? Нам лучше было никогда не встречаться друг с другом! Проклят тот день, когда я узнала о Твоем существовании! Это сулит нам много бед и печали. Ведь Тебе ничто другое не предрешено. А я уже никогда не забуду Тебя и в случае разлуки буду всюду искать, как ищу Тебя каждый раз, когда ложусь спать.

- Я знаю это. И ты права. Я обречен на вечные страдания, и самое страшное мучение для меня лишь в том, что мне не под силу уберечь тебя от себя самого, - Он говорил холодно, отрешенно.

- Я Тебя люблю! - вырвалось у Вари. Она даже хотела закрыть обеими ладонями свой рот, но было уже поздно.

Он промолчал, Варе же хотелось верить в то, что она не расслышала ответ. Но верить ей было не во что, и она сорвалась:

- Мы можем раствориться, как сахар в чаше с мутным чаем. Сперва пропадем друг у друга из виду, а после и во все сгинем. И не важно, сколько для этого потребуется времени! Как и в большинстве случаев, все хорошо начинается, а заканчивается плохо. В нашем случае реальность болезненно отмирает, и мы тащим за собой наши чувства, воспоминания и догадки, как шелудивый пес тащит за собою отгнивающую лапу. Нам нравится примерять эти роли: любовники, тайные воздыхатели и одержимые страстью бродяги. Но, когда гаснут свечи, и зрители покидают зал, мы остаемся вдвоем, друг с другом наедине. И нам ничего не остается делать, кроме как упиваться болью увядающего, затхлого мгновения, которое могло стать радостным и счастливым, но никогда не могло бы переменить нашего внутреннего состояния - оно осталось серым. - Варя говорила быстро, чеканя слова. - Мне даже этого чувства мало, оно должно стать еще сильнее, еще безумней - таким, чтобы мне хотелось разорвать свою собственную плоть, избавиться от ее цепких лап, удерживающих истинную меня в этих мокрых и потрескавшихся бетонных стенах. - Варя отдышалась. - У меня в носу стоит запах извести, по коже бегут мурашки, когда я пробираюсь через нескончаемый людской поток к месту, где Тебя не окажется. Меня и самой, быть может, нет, и в Твоем мире я - призрак, который не дает Тебе покоя. И все дурное следует за мною так, словно проклятье - это дым, тянущийся за моей вечно зажженной сигаретой. Иногда мне кажется, что под моей кожей ничего нет, кроме стекловаты, в которую, как в кокон, обернута моя душа, препятствующая любым попыткам к ней прикоснуться, глухая к моим собственным мольбам.