Анастасия Гжельская - Некролог

- А раз Тшилаба уже сделала это, то ей следовало бы повиноваться воле судьбы и пройти свой путь до конца - принять муки ада. Но Демон лишил ее возможности жить своей душой, Он распорядился ею прежде, чем это сделал Создатель или она сама. Есть только два пути постигнуть вечность, оторваться от мира чисел и пространств, это прейти к бесконечности или поставить точку, вы не можете сделать ни того ни другого.

- Как бы там ни было, вы все равно не праве вмешиваться ни в мою, ни в ее жизнь.

- Варя посмотрела ему в глаза.

- Вы говорите совершенно одинаково. Это меня и пугает, лишает всякой надежды на то, что хотя бы моей любимой цыганке удастся хоть как-то от Него спастись, но, видимо, прежде это никому не удавалось сделать. Жаль, что она не слушала меня, когда я говорил ей, что даже один, сперва кажется, невинный взгляд, одно легкомысленное прикосновение может навсегда вовлечь душу в объятья греха.

- Но зачем Ему, по-твоему, это все нужно? Я не вижу причин для жестокости, которую ты описываешь.

- Демон видит перед собой вечное, безысходное существование, которое Он пытается скрасить, утолив свою жажду жестокости. Он желает распоряжаться чужими судьбами, делая вид, что это приносит Ему пользу или успокоение, но вечное пламя, бушующее в Его сердце, не погасить, сколько крови на него не лей.

Заблоцкий снова взялся за исполнение роли горюющей вдовы и упал на колени перед кроватью, причитая:

- Мы так и не смогли попрощаться… - Он зарыдал.

Варя отстранилась от него и, испугавшись его слез, поспешила вернуться к Вурду. На первом этаже по-прежнему никого не было, а в подвале горел свет. Путница спустилась вниз по ступеням и оказалась в коридоре, который на этот раз выглядел немного иначе: стены сдвинулись друг к другу, оставляя совсем узкий проход, лампы моргали, а с потолка свисали огромные веревочные петли, раскачавшиеся от сквозняка. В том же помещении, где и была, стояла Тшилаба: она взобралась на стол и примерялась к петле, в которую собиралась прыгнуть.

- Я не смогу вновь пройти через расставание! - Она плакала и смотрела на потолок. - Мне не выдержать и дня без Тебя, Любимый мой. Ты только обещаешь вернуться и быть со мной, но Ты не сдержишь данное мне слово. - Она рассмеялась и сразу же притихла. - Кто мы есть на сегодняшний день? Гастролеры, скачущие по аренам цирков и театральным подмосткам. Зато мы востребованы публикой - многие из наших зрителей пытаются выследить нас или подкараулить из-за угла. В большей степени наш успех основан на умении выступать экспромтом, а также на отсутствии в нас жалости к себе и публике. Мы демонстрируем не просто зрелищные и понятные им номера, а добиваемся эффекта полного присутствия, чтобы никто не оставался непричастным к нашему действу.

Цыганка сделала шаг, и вокруг ее шеи стянулась удавка, узелок которой уперся ей в затылок и не давал дышать. Ее тело забилось в конвульсии, и Варя поспешила к ней на помощь, подхватила снизу ее за ноги и попыталась приподнять, но у нее ничего не выходило. Тшилаба обмякла, и ее тело повисло в петле: руки опали вдоль тела, ноги вытянулись и парили над полом. Варя отошла от нее в сторону и посмотрела ей в лицо: глаза были закрыты, рот разинут, язык выпал за линию зубов, а щеки втянулись внутрь.

Но вмиг глаза Тшилабы распахнулись, она схватилась руками за петлю и постепенно начала из нее высвобождаться. Странница не выдержала этой сцены и побежала наверх, а цыганка прокричала ей вслед:

- Выдержу! Я еще выдержу! - Она завопила и смела со стола все колбы. - Ты же знаешь, что я сильная!

Оказавшись у стойки регистрации, Варя немного отдышалась и открыла входную дверь хосписа. Навстречу ей подул холодный ветер, несущий с собой хлопья белоснежного снега. В пурге девушка не могла разглядеть того, что находилось за порогом, но перешагнула его, подчиняясь неизбежности.

Покойница повалилась на снег, понимая, что не в силах самостоятельно выбраться с Его болот, всевозможные эмоции нахлестывали на нее одна за другой: гнев, ревность, радость быть с Ним. Она находилась в состоянии аффекта и уже не разбирала, где и что говорит. Варя обратилась к Демону, призывая Его на помощь, прося не бросать ее:

- В густых клубах дыма исчезают из вида мертвецы, что бродят вокруг нас в поисках места своего будущего захоронения. Их судороги, рефлекторные сокращения вызывают у нас лишь отвращение. Мы затерялись в юности, ушли в загул в компании Есенина и, будучи пьяными в умат, забыли свой багаж, когда, горячо прощаясь с доктором Живаго, покидали старенький трамвай. Мы растворились в одном из дней моей двадцатой осени, как растворился морфий в шприце сельского врача. А промозглый ветер шептал нам, что ошибочно наше предположение, будто все люди обладают одинаковой способностью чувствовать.

Вурд не приходил, а Варя все продолжала говорить, чтобы уже хоть как-то согреться и не потерять рассудок:

- Я никогда не стану Тебя одергивать, успокаивать или отговаривать от чего-либо. Не стану просить подробных комментариев или вступать со мной в долгие дискуссии. Знаю, как бывает трудно открыть рот и выдавить из себя хотя бы стон. - Она успокаивала саму себя. - Наше состояние всегда пограничное, мы должны уметь многое прощать. Прощать другим, но не себе. Невозможно расстаться с источником боли, а что может наполнить ею душу больше, чем скорбь. Я слышу внутри своей головы, как меня вспоминают, за что-то благодарят или хают. А я хотела бы, чтобы они все забыли о моем существовании. Отпустили меня хотя бы на миг, а не притягивали меня к себе, словно не ведая, что я - проклятье. Но это невозможно, я же не могу отпустить Тебя, перестать думать о Тебе. Вот и они не могут перестать думать обо мне лучше, чем я была на самом деле. - Варя подняла глаза к небу. - Как я к Тебе отношусь? Как к существу, которое не причинило мне никакого зла, ничего у меня не отняло и ничем не обидело. Но в то же время, быть может, Ты - навязчивая идея, в реальность существования которой я поверила.

Варя проснулась в прежнем месте, рядом с ней, укутавшись с рогами под одеяло, спал Вурд. За окном был быстро растущий рассвет, солнце спешило начать и завершить положенный ему круг, чтобы как можно быстрее миновать эти земли. За дверью раздавались едва различимые шаги, Агата, как мышь, металась по залу, собирая им в дорогу все необходимые вещи, ожидая их скорейшего отбытия. Всю ночь ее одолевали встревоженные незваными гостями тени, которые рыскали по этажам в поисках источника энергии. Агата не могла позволить себе уснуть в часы бессонницы своей матери.

Девушка поняла, что Вурд во время сна соблюдал с ней определенную дистанцию, которую ей захотелось нарушить, прикоснувшись губами к Его плечам, но она остановилась, так этого и не сделав. Ей не было известно, что из себя представляет сон Демона, Варе не хотелось его нарушать. Она закрыла глаза, расслабила тело, ей было достаточно тепла, хранимого Вурдом под одеялом.