Валентина Ad - Дар (СИ)

- Сара! Сара! - мое имя звучит совсем рядом и истеричными потоками просачивается в уши. - Сара, что с тобой? Что случилось? Проснись.

Я сначала слышу его, а потом себя - я снова кричу, нечеловечески кричу.

- Ребенок! Это всего лишь ребенок! За что? Почему? - Я резко сажусь на кровати и закрываю лицо ладонями. Оно мокрое. Я начала рыдать еще во сне. - К чему мне все это? Кому нужно так терзать меня? За что мне все это?..

Я вновь падаю на кровать, лицом в подушку. Страшные судороги сотрясают всю меня. Истерический припадок овладел моим телом целиком.

- Сара, - рука Макса касается моей спины, я чувствую, как она подпрыгивает на мне, - тебе нужно успокоиться, это всего лишь кошмар и только.

Он не понимает, о чем говорит. Он - НЕ-ПО-НИ-МА-ЕТ!

- Ты не понимаешь! Это была бабочка! Чертова бабочка! - кричу я в подушку.

- Ты о чем? Какая еще бабочка? - голос Макса звучит мягко, но, естественно, не без тени непонимания. Его руки легонько поглаживают мои плечи, шею и опять плечи, обходя стороной уродство. - Милая, давай я принесу тебе воды, а?

- Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Это была такая красивая девочка… а эта бабочка… Как, скажи, как на столько прекрасное существо может быть таким жестоким?

Я подхватываюсь с подушки и устремляю взгляд к Максу. Он сидит рядом, растерянно хлопает ресницами, озадаченно почесывая затылок.

- Сара, прости, но я действительно ничего не понимаю. - Макс виновато улыбается. - Это был просто страшный сон и все. Какая разница кто и кем в нем оказался. Сара, мы здесь и у нас все в порядке. Знаешь, моя бабуля любила повторять, когда я бежал среди ночи к ней в надежде укрыться от какого-нибудь приснившегося гоблина: «Куда ночь, туда и сон». Рецепт действовал безотказно.

Я готова убить его. Я сотни раз внутренне взрываюсь, но понимаю, Макс ни в чем не виноват. Когда это случилось со мной впервые, мы с ним вместе весело похохотали над Полиной и Филипом. Потом издевались над участью Камиллы. Только кошмар с участием лабрадора и министра, больше не казался просто сном. А сейчас, сейчас это вообще ребенок! Ни в чем не повинный ребенок определенно не заслуживающий подобной расправы.

- Макс, я понимаю, что ты хочешь меня успокоить но… тебе, как и мне известно, что мои кошмары не просто страшные сны. Где-то, я даже не догадываюсь в какой части мира, не сегодня так завтра должна умереть девочка. Маленькая, хорошенькая девочка. Она просто строила песочный замок…

Дальше говорить не получается. Сидя на подогнутых под себя коленях я беспомощно продолжаю плакать.

Макс бережно заключает меня в свои объятия. Он больше не пытается успокаивать меня словами, они бесполезны. Меня успокаивает его тепло, его трепетное биение сердца, заботливое касание рук.

- Я больше никогда не хочу спать. Я больше никогда не усну. Я не хочу видеть все это. - Звучат мысли вслух, которые не нуждаются в комментариях. Мне просто необходимо было это произнести.

Макс сильнее прижимает меня к себе. Не выпуская меня из рук, он медленно укладывает нас на кровать. За окном еще темно и я понимаю, что, в отличие от меня, ему для нормального отдыха требуется еще несколько часов сна. Я понимаю это и готова приспать его. Я стану для него любимым плюшевым медведем, с которым он засыпал в детстве, но для меня самой с этого момента сон не позволительная роскошь. Пусть я превращусь в зомби, но, по крайней мере, мои сердце и душа не будут разрываться по нескольку раз в неделю. Я больше не могу видеть смерти, тем более такие нелепые и жестокие одновременно.

Слышу равномерное посапывание. Макс уснул. Сжимая меня в кольце своих рук как нечто бесценное, он не стал противиться сну. Я же сумела не покориться ему.

Встречаю первые лучи солнца с огромной чашкой кофе в руках сидя у кухонного окна. Не смешно, совсем не смешно - тяжелые мокрые тучи отступают именно тогда, когда мне уже все равно. Меня нисколько не радует отсутствие привычных ударов капель о карниз. Все это не имеет смысла. Люди все равно будут бессмысленно умирать. Люди умирали всегда. Смерть то, чего никому из нас не избежать. Так было всегда, но я не была к этому причастна, пусть даже в роли наблюдателя. Я не желаю больше видеть людей в момент, когда их покидает жизнь. НЕ-ХО-ЧУ.

Солнце… В нем теперь нет смысла. Его неуверенным лучам не под силу избавить мою душу от мрака. Я - МРАК. Макс - белое пятнышко в моей душе, но не в его силах убедить меня в том, что я ангел. Больше нет. Ангелы не посланники смерти, а посланники жизни. По крайней мере те, к которым зачислил меня Макс. Но я больше так не считаю. Я работаю именно на смерть. Я предвестник смерти и рядом со мной опасно появляться даже во сне. И какая разница какого цвета мои крылья и по каким причинам меня не наградили клыками и рогами. Я несу в себе смерть.

Глава 10

Утром Макс обнаруживает меня сидящей за ноутбуком. Яблочный стол уставлен чашками разного калибра. Мне едва ли удается не смыкать глаз.

В одних только трусах Макс сонно бредет ко мне и немного склонившись, обнимает сзади за плечи, целует в щеку:

- Привет.

- Привет.

- Ты что, на счет сна не шутила? - шепот обжигает мои уши теплом.

- Нет, - отвечаю я, хотя мне безумно хочется, чтобы все это было чьей-то неудачной и глупой шуткой.

Макс разворачивает кресло. Он ловко присаживается на корточки и берет меня за руки. Теперь у меня есть возможность насладиться красотой его лица пусть слегка помятого и немного печального.

- Знаю силы воли тебе не занимать, но… Сара, это глупо. Тебе прекрасно известно, что без нормального здорового сна человек не выживет.

Вымученно улыбаюсь и провожу кончиками пальцев по озадаченному лицу напротив.

- Все в мире относительно. Тебе, например, известно, что рекорд бессонницы принадлежит американцу Роберту Мак-Дональдсу? Он не спал четыреста пятьдесят три часа. Он бодрствовал почти 19 суток. - Мысленно отмечаю, что произвела на Макса впечатление. Его брови сдвинулись, на лбу появилась вертикальная морщинка недоверия. - А еще известен случай венгерского солдата Пауля Керна, который во время Первой мировой войны, получив пулевое ранение в лобную долю мозга, перестал спать. Врачи тут же вынесли смертельный приговор, мол, в таком случае его дни сочтены, и бессильно опустили руки. Но не тут-то было. Пауль чувствовал себя вполне сносно в течение многих лет и не прекращал работать. Но сон так и не приходил.

- Но ты ведь понимаешь, что перечисляешь исключения? - Макс с силой сжимает мои ладони, скорее всего он просто не контролирует себя, иначе не стал бы причинять мне боль, пусть и легкую.

- А кто сказал, что я не могу быть тем самым «исключением»? Крылья, например, вообще нонсенс, но они же у меня появились.

Макс резко встает. Он ерошит пальцами волосы и напряженно собирается с мыслями для достойного ответа. Его глаза не смотрят на меня, но только несколько секунд.