Валентина Ad - Дар (СИ)

По окончании монолога я почувствовала огромное облегчение. Человеку несущему свой крест просто необходим кто-то еще, что б хотя бы на время переложить непосильную ношу на его спину. Пусть это будет секунда, минута, час, но ощутить легкость на собственных плечах - бесценно.

- Сара…

Руки Макса осторожно опускаются на мою спину. Он нежно притягивает меня к себе. Моя голова ложится ему на грудь. Слышу каждый удар его сердца. Оно бьется так часто… Прижимаюсь сильнее. Как же я благодарна этому мужчине, что не сбежал. Не пытаюсь сдержать слезы благодарности. Они катятся прямо на кашемировый пуловер Макса.

Когда же я перестану плакать? В далеком прошлом я и не помню, когда со мной в последний раз случалось что-то подобное.

- Девочка моя, как же ты сама со всем этим справляешься…

Это не был вопрос, скорее искреннее сочувствие.

Я молчу. Сглатываю ком за комом.

Макс бережно отстраняет меня от своей груди. Берет мое лицо в ладони, будто самую хрупкую вазу, притягивает к своему. Шепчет прямо в губы. А его глаза… Сколько нежности заботы и любви я вижу в его глазах.

- Я люблю тебя, и ты никакой не урод и не монстр. Перестань убивать себя этими мерзкими словами. Ты прекрасна. Ты все та же Сара. Мы обязательно во всем этом разберемся. Этому должно быть какое-то логическое объяснение. Даже если логика здесь ни при чем, мы все равно докопаемся до истины, какой бы нелепой она не оказалась. Да даже если не докопаемся…

«МЫ» - все, что я слышу. Все, что мне нужно. Все, чего я никак не могла ожидать.

Губы Макса нежно касаются моих. Сердце вот-вот выскочит. В следующую минуту Макс целует мои глаза, щеки, шею… Чувствую возбуждение даже на кончиках крыльев, которые почему-то дрожат. Дрожь покрывает все тело. Какой же я была глупой, что не открылась Максу сразу.

- Как же я рад, что виной твоего равнодушия и затворничества были совершенно не те причины, которые приходили мне в голову. Мне стало легче дышать. Я не перестал бы тебя любить даже если бы у тебя появился хвост, а крылья… Они прекрасны. Тебе идут крылья, теперь ты в буквальном смысле ангел. А разве можно не любить настоящего ангела?

- Можно, - я нервно сглатываю, - если это ангел смерти.

- Прекрати, - губы Макса накрывают мои. - Да, все что ты мне рассказала и все, что я вижу, больше чем «странно», но не думаю, что ангел смерти пытался бы спасти незнакомца от злого рока.

- Спасибо, - тихо шепчу я, а в голове продолжает звучать бессчетное «спасибо, спасибо, спасибо…».

- За что?

- За то, что не сбежал. За то, что в твоих глазах и словах я не нахожу отвращения к себе. За то, что…

- Чш-ш-ш… - ладонь макса ложится мне на рот. - Уверен, ты бы поступила так же. Я не могу запретить себе тебя любить только потому, что у тебя появились крылья.

А вот я совсем не уверена. Не знаю, как поступила бы я.

Не верю собственному счастью. Теперь я не одна. Теперь у меня снова есть - «МЫ».

Наши губы вновь соприкоснулись. Приличный разряд тока приятно покалывает все тело. Каждый новый поцелуй становится более настойчивым, требовательным, жадным. Напряжение растет. Мне кажется, еще немного и я сойду сума: от счастья, наполнившего меня, словно давным-давно опустевший сосуд; от желания, которое совсем скоро будет удовлетворено; от, впервые сладостной, боли между лопаток…

Мы словно самые мощные магниты, которые нереально оторвать друг от друга. Я задыхаюсь от каждого прикосновения рук и губ Макса. Он пьет меня, будто живую воду, а я понимаю, что готова быть ЕГО источником до конца своих дней…

В какой-то момент сил не остается. Абсолютно нагая и бесконечно счастливая, я сладко потягиваюсь на диване. Крылья повторяют движение рук, накрывая их собой. Странно, но душераздирающей боли больше нет. Только отголоски.

- Они прекрасны, - Макс проводит рукой по перьям.

Мне приятно это слышать, но все же к этому еще нужно привыкнуть. В мозг, видимо, тут же поступает какой-то импульс, от чего крылья быстро складываются. Я не контролирую это. Теперь мне хочется повторить их движение - сжаться в клубочек и спрятаться. Все равно не чувствую себя в полной мере человеком. Все равно, что бы ни говорил Макс, я прекрасно понимаю что меня с трудом можно назвать «нормальной», а «прекрасной»... Пусть я не монстр, у меня не рога и клыки, а крылья, но это неестественно, аномально и неправильно.

Поворачиваюсь лицом к Максу и натягиваю плед до шеи.

- Прости, но мне нужно время. Мне понадобился почти месяц, чтобы просто научиться смотреть на себя в зеркало без отвращения и страха. А чтобы я смогла выдерживать твой взгляд на своих… своих…

- Я все понимаю. - Рука Макса касается моего подбородка. - Просто хотел что б ты знала, с крыльями или без, ты моя. И, поверь, я говорю это не ради твоего спокойствия. Хотя и это немаловажно.

Между нами происходит второй любовный раунд… третий… Все происходит словно последний раз в жизни. Мне почти удается забыть обо всем и только крылья, тянущиеся к небу всякий раз, когда я достигаю наивысшего пика блаженства, не дают забыться до конца.

На рассвете, полностью обессиленные, мы засыпаем в объятиях друг друга. Прежде чем сомкнуть глаза, мысленно обращаюсь ко всей вселенной, благодарю за Макса.

Впервые за бесконечно долгое время мне удается выспаться по-настоящему - без кошмаров, тревог, криков. Спать в объятиях Макса все равно, что в самом надежном бункере. Сон такой крепкий и такой сладкий… Я чувствую себя почти нормально, если бы не … Боль до конца не отпускает, кожу на спине по-прежнему затягивает в живой, тугой корсет. Но это уже не беда, важно другое - я уже не одинока. Больше нет.

Глава 7

Просыпаюсь от ощущения холода. Зябко и противно. Раскрываю глаза. Рядом с собой не обнаруживаю никого, только смятый плед и несколько подушек. Сердце начинает нервно колотиться, в душу пробираются крысы паники.

Потирая глаза, обмотав вокруг себя плед, бреду на кухню, попутно заглядывая в ванную и туалет - везде пусто. Практически одной ногой стою над пропастью отчаяния. Я не смогу пережить трусость Макса. Если после всего, что вчера между нами было, после всех тех слов, близости, ОН сбежал от меня как самая последняя сволочь, чего ожидать от других? Не знаю что хуже - быть затворницей или стать брошенной затворницей?

Возвращаюсь на диван, он все еще хранит аромат тела Макса. Аромат минувшей ночи. Аромат секса.

Макс…

А чего я ожидала? Трахнуть чудище это почти тоже, что быть чудищем - так же уникально. А вот любить меня, его никто не в силах заставить.

Вою - по-настоящему, искренне и со страстью. ВОЮ - разрывая тишину моего склепа доводящим до отчаяния криком. Да, мой дом отныне - мой склеп. А я наполовину животное. А животные, когда им невыносимо больно - воют. Вот и я даже не пытаюсь сдержать себя. Несколько лет назад я отдыхала в горах. Спускаясь на лыжах, я заметила в небе огромную птицу, она встревоженно кружила и издавала на столько отчаянные крики… Тогда, помню, мое сердце сжалось, такой пронзительной тоски мне еще не доводилось слышать. Только теперь я понимаю ту птицу. Невыносимую боль, обиду, тоску, отчаяние, безысходность, по-другому просто не выразить.