Юрий Чучмай - Ведьмы танцуют в огне

— Тревожно мне.

Хэлена промолчала. Ей тоже было тревожно. Мать глубоко вздохнула.

— Я видела… Боюсь, Круг Предков в опасности. Идолы… — она помолчала. — Идолам тревожно. Они чего-то боятся.

И вот Хэлена шла сквозь ночь, под проливным дождём. Плащ с капюшоном, которым одарила её Мать, был узок, закрывал только плечи и голову. Платье её насквозь промокло и облегало фигуру, выгодно подчёркивая формы. Вот только кто будет любоваться формами в промозглой ночи? Злые и голодные до женской ласки стражники, отправленные в ночной обход? Или же воры, контрабандисты, попрошайки, калеки, спасающиеся от дождя в тёмных переулках?

Хэлена шла сквозь дождь, то и дело тревожно оглядываясь, всматриваясь во тьму между домов. Но не было похотливых взглядов из подворотен, не было пьяных и злых патрулей, грохочущих мокрыми кирасами. Словно всё это смыл дождь. И, несмотря на холод и тревогу, Хэлена где-то в глубине души была рада тому, что осталась сегодня у Матери.

Сквозь шум воды донёсся стук подков, а потом, громоподобно грохоча колёсами по мокрой улице, промчался экипаж, едва не обдав Хэлену грязью из лужи.

Уже у самого дома, в окнах которого не горел свет, её нагнал ещё один экипаж.

— Фройляйн не желает доехать с удобством? — учтиво спросил старый кучер.

— Нет, — ответила Хэлена улыбнувшись, и постучала в дверь.

Кучер вздохнул и покатил дальше.

— Кого там дьявол несёт? — послышался злой голос сонного Барса.

— Это Лиса.

В двери открылось смотровое оконце, подозрительные, но совсем не слипшиеся со сна глаза, глянули на Хэлену, осмотрели пустую улицу. Затем зашуршал засов, и дверь отворилась, пропуская ведьму внутрь.

— Что случилось? — встревоженно спросил Барс, между делом выглядывая на улицу через окно.

— Мать тревожится, говорит, что идолы в опасности.

Он зажёг свечу и пошёл на второй этаж, поманив за собой Хэлену. Он был высок, одет в кожаный камзол, тёмные штаны и высокие ботфорты. На шее он всегда носил старый ключ — ключ от судьбы, амулет, указывающий верное направление и помогающий пройти свой путь, не оступаясь.

Наверху, в одной из дальних комнат, за круглым столом, сидели четверо мужчин. Ведьма узнала крепкого и неуклюжего Белого; тощего, угрюмого Вьюна; братьев Филина и Вепря. Мужчины поздоровались с фройляйн и в шутку предложили присоединиться — на столе у них, между кружек с пивом лежали стопки потёртых карт.

Только Вьюн странно посмотрел на неё и отвёл взгляд.

— У Хэлены важные новости, — сказал Барс, тихонько затворяя за собой дверь.

Мужчины переглянулись и отложили карты.

— Сначала я, — сказал Вьюн. — Лиса, я видел сегодня, как твоих родителей арестовала инквизиция.

Ночью прошёл дождь, а к утру улицы заполнил туман. Сквозь облака начало проглядывать солнце.

У входа в ратушу стояла крепкая подвода, а на ней сидели нанятые викарием работники. Пятеро крепких парней, на подводе — два молота, верёвки, лопаты и скомканные накидки из рогожи.

На сегодня было назначено дознание фрау Каленберг. Однако, не успел Готфрид зайти в зал суда, как к нему вразвалку подошёл один из наёмных палачей — худой и прыщавый юнец со сколотыми передними зубами.

— Герр Айзанханг? — гнусаво спросил он.

Готфрид кивнул.

— Их преосвященство вызывают вас к себе. А мне велено вести дознание этой старой шлюхи…

— Что случилось? — поинтересовался Готфрид, но тот лишь пожал плечами.

— И Байера, говорит, если найдёте, то тоже к нему.

И скрылся за дверью.

— Меня ждёшь? — крикнул Дитрих от входа, и, усмехаясь, направился к другу.

— Герр Фёрнер нас к себе вызывает. Дознаний сегодня, кажется, не будет.

Дитрих буркнул что-то недовольное и пошёл за Готфридом.

В кабинете викария находились ещё двое солдат и немолодой уже лейтенант Роланд Кратц. Солдаты мяли в руках шляпы, а вот он, судя по всему, даже не подумал прикрыть свои светлые, аккуратно расчёсанные волосы.

Лицо его было изрезано шрамами, а серые глаза глядели сурово и холодно. Он был худ и жилист, носил чёрный камзол, чёрные штаны и чёрные же, видавшие виды сапоги с блестящими металлическими пряжками. Несмотря на то, что одежда была уже достаточно потрёпанной, было видно, что Кратц бережно ухаживал за ней и старался держать в подобающем виде. На шее у него была железная цепочка с крестом. На поясе — шпага с широкой гардой, а так же потёртый пистолет. И он, и солдаты, судя по всему, были готовы немедленно выступать в поход, потому что одежда на них была исключительно дорожная.

Фёрнер кивнул вошедшим.

— Ну, приступим, — сказал он. — Герры, у меня для вас ответственная и секретная миссия. Всем вам известно, что весной мы, благодаря герру Айзанхангу, — кивок в сторону Готфрида, — имели удачу арестовать нескольких участников шабаша. Сам шабаш мы разогнали. Однако дело в том, что мы раскрыли, себя, и поэтому еретики больше не появятся в обычном месте своих игрищ. Это, конечно, большое преимущество в нашей борьбе — всё-таки мы лишили врага возможности приносить жертвы дьяволам и проводить свои богомерзкие игрища. Но, как вы понимаете, мы не можем всё время держать место шабаша под наблюдением, поэтому-то я вас и вызвал.

Дело в том, что герр Айзанханг видел место сходок. Если верить его отчёту, оно выглядит как круг из восьми идолов. Мы, с герром Кратцем, недавно побывали там и видели всё своими глазами. Итак, вы отправитесь в Хаупсморвальд и, под командованием лейтенанта Кратца, вывернете из земли эти идолы. Лейтенант посвящён во все детали. Внизу вас уже ждут рабочие, десяток стражников на всякий случай и несколько подвод. Если даже еретики и узнают об этом разговоре, они не успеют ничего сделать. На нападение они не осмелятся, но лучше всего быть настороже. Есть вопросы?

Солдаты покачали головами.

— В таком случае извольте приступать, — улыбнулся Фёрнер, и лейтенант Кратц скомандовал выходить наружу.

Они спустились вниз, к подводе. Неподалёку прохаживался священник, так же необходимый для этой миссии, как и несколько пар крепких рук.

Все погрузились, перезнакомились с работниками, пожали руки в знак приветствия. Ландскнехты, которым места на подводе не хватило, пошли следом. Как всегда чеканя шаг и лязгая доспехами.

— Даже в дорожную одежду не переодеться, — пожаловался Дитрих тихо. Так, чтобы не слышал лейтенант Кратц.

Готфрид промолчал. Дело прежде всего. А белые чулки с рубахой можно и выстирать.

Выехали за город, где, невдалеке от тракта, стояли оставшиеся пять телег.

— На подводы, — скомандовал лейтенант, и солдаты с работниками засуетились, забираясь на деревянные борта.

Сами солдаты сели на козлы, чтобы управлять конями, потому что о найме возниц, очевидно из соображений секретности, никто не озаботился. Готфрид взобрался на телегу к Дитриху и тощему как палка священнику, отцу Тадеушу и двум юным солдатам.