Софья Ролдугина - Кофейная горечь

— Мужчинам это полезно.

— Без всяких сомнений.

…Наверное, я искала в глубине души повод отвлечься от всех этих убийств, потому что уцепилась за него с неприличной поспешностью. В наш секрет мы посвятили только Мэдди, а она приняла новость с восторгом и удивительным энтузиазмом. Сами собою разыскались в особняке журналы мод — один прошлогодний, другой — этого месяца, привезенный самой Эвани. Когда существующие модели свадебных платьев нас не удовлетворили, мы принялись фантазировать — благо к нашим услугам были перо и бумага. Дорогие белые листы безжалостно изводились на рисунки, наброски и схемы. Особенно усердствовала в этом деле Мэдди. А я довольно скоро свернула на привычную стезю — планирование меню.

Правда, продумывать угощение для свадьбы мне еще не приходилось, но подбирать свой, особенный кофе каждому из гостей было так увлекательно, что я никак не могла остановиться. Опомнилась только тогда, когда начала уже набрасывать рецепт для Лайзо. Вот кому уж точно нечего было делать на свадьбе Эвани! Еще вопрос, стоит ли его вообще оставлять на службе.

Хотя, честно признаться, после того инцидента на похоронах я уже не была столь категорично настроена против Лайзо. Эллис только посмеивался:

— Я же говорил, что он весьма, весьма необычный человек! Жаль только, что свои таланты растрачивает обычно на дела не вполне законные. Ну, да у вас неплохо получается его перевоспитывать…

Пребывая в приподнятом настроении, мы с Эвани даже решились съездить к Шилдсам. Энтони все еще оставался очень слабым после обострения болезни, однако нас пустили к нему. Эвани немного почитала для мальчика вслух, ту самую книгу о принце Гае.

— Ты хорошая, — улыбнулся вдруг Энтони слабо, когда Эвани сделала паузу, чтобы перевернуть страницу. — А я, наверное, скоро умру.

Сказано это было до жуткого буднично и просто. Не жалоба, не вызов — спокойное утверждение, смиренная убежденность. Таким вежливо-равнодушным голосом говорят «добрый вечер» нежеланному гостю.

— Глупости, что ты такое говоришь! — Эвани захлопнула роман. Руки у нее подрагивали. — Конечно, ты не умрешь. По крайней мере, не скоро, — поправилась она с привычной прагматичностью и тут же беспомощно потянулась к Энтони: — Ты тоже хороший.

Он смутился и накрылся с головой одеялом. Из-за этого ответ прозвучал глухо:

— На самом деле, не очень хороший. Если бы я был хорошим, то мог бы ходить. А так отец мучается, я мучаюсь… мы все мучаемся.

— Мучения, к сожалению, часть жизни. Такая же, как и счастье, — тихо произнесла я. В памяти проносились образы-картины: пожар, выгоревший изнутри особняк, леди Милдред в ворохе белых цветов…

Из-под одеяла послышались всхлипы. Служанка в балахоне, которая безмолвно наблюдала за нами все это время, вышла бесшумно и возвратилась уже в сопровождении сэра Шилдса. Тот оглядел светлую комнату, вздрагивающий комок покрывал на кровати, задержал взгляд на книге в трясущихся руках Эвани… и вздохнул:

— Очень сожалею, леди, но сейчас вам, наверное, лучше уйти. Я дам Тони успокоительное… зря я не сделал этого раньше. Он не спал всю ночь, вот и расчувствовался, — и, помолчав, добавил: — Спасибо вам за визиты, мисс Тайлер, леди Виржиния. И, еще раз, примите мои извинения за то, что вынужден просить вас покинуть сейчас мой дом. Если желаете, приходите завтра. И… я слышал, мистер Норманн справлялся обо мне на станции? Если так, то жду в гости и его, — Дуглас Шилдс устало улыбнулся.

— Я передам Эллису ваше приглашение, — пообещала я.

Служанка, подчиняясь указанию сэра Шилдса, проводила нас до ворот. Мы с Эвани, посоветовавшись, решили не возвращаться сразу и прогулялись еще немного по округе и вернулись уже в сумерках. Встретил нас на подъездной аллее не кто иной, как доктор Брэдфорд. Он помог спешиться мне и Эвани, а потом, склонившись к моему уху, тихонько произнес:

— Не хочу вас пугать, леди, но, кажется, Эллис получил дурные вести из Бромли днем, — я порядком замерзла, и дыхание доктора Брэдфорда казалось обжигающе-горячим — до неприличия. — И то, что вы поехали так далеко одни, расстроило его несколько больше, чем следовало бы.

Такое заявление меня порядочно разозлило, хотя доктор, конечно, был тут ни при чем

— Эллису следовало бы помнить, что хозяйка этого дома — я, а он всего лишь гость. И, между прочим, мы с Эвани гуляли вдвоем, а не ходили поодиночке. Не о чем было волноваться.

— Все же, будьте осторожнее. Хотя бы еще несколько дней, — загадочно улыбнулся Брэдфорд.

— Откуда такие сроки? — я удивилась.

— Поинтересуйтесь у Эллиса, леди, если вам будет угодно. Хорошего вечера… К слову, если Эллис станет спрашивать — я собираюсь прогуляться к реке. Надолго. Если у него портится характер от дурных новостей, то все остальные не обязаны от этого страдать, — добавил он сердито, пожалуй, впервые с момента нашего знакомства проявляя открыто свои чувства.

Разумеется, после такого выступления я не могла не помчаться тут же к Эллису. И мне даже расспрашивать детектива не пришлось — он сам выложил сходу все, что знал.

А новостей было две.

Во-первых, осведомители из Бромли сообщили, что около трех лет назад баронет Хэмбл пытался получить патент на врачебную практику. И ради этого ассистировал некоторое время не кому-нибудь, а хирургу в госпитале Святого Милосердия, но комиссия посчитала навыки баронета «недостаточными» — и отказала ему в патенте. Осведомитель сделал на полях письма циничную приписку — «скорее всего, не хватило денег для взятки». Хэмбл некоторое время возмущался, но вскоре оставил затею стать врачом и вернулся в Тайни Грин Халлоу.

А во-вторых…

Управление Спокойствие выдало разрешение даже не на обыск Хэмбла, а на его арест. Но прийти оно должно было через два дня, отдельным конвертом.

— Два дня, Виржиния, — повторил Эллис напряженно. Глаза у него сияли. — Два дня, и все будет кончено, так или иначе. Я чувствую это… — он помолчал. — И надеюсь, что я не допустил нигде фатальной ошибки.

В это мгновение вошла Эвани, и беседа сама собою прекратилась. Детектив засобирался в деревню — кажется, у него было какое-то дело к Уолшу. Позже я заглянула к мистеру Оуэну под предлогом обсуждения некоторых текущих вопросов и с прискорбием убедилась, что романтические переживания самым пагубным образом влияют на ясность мышления. Мой управляющий, этот прежде сообразительный и хладнокровный молодой человек, похоже, просидел весь день над одним и тем же счетом, а теперь еще и стал отвечать невпопад. Единственной полностью осмысленной фразой было:

— Наверное, к ужину меня ждать не стоит, поработаю еще с документами, спасибо за заботу, леди.

Вечерний моцион доктора Брэдфорда также затянулся до неприличия. И в итоге в столовую спустились только я, Эвани да Мэдди. Разговоры весьма предсказуемо свернули вновь в область предсвадебных волнений — платье, праздник, меню, гости… К чаю Мэри Макленнан испекла три замечательных пирога с ревенем и клубникой, лишь слегка уступающих шедеврам миссис Хат, и наши девичьи посиделки затянулись до самой полуночи. Мне, сказать по правде, спать не хотелось совершенно, но и на дело сил не оставалось уже, поэтому я взяла у Эвани один из ее восхитительно бессмысленных романов.