Сэм Крайстер - Наследники Стоунхенджа

Наконец Драко заговорил:

— Впереди ступеньки. Смотри не упади.

В его голосе слышалось ехидство. Спускаясь, Гидеон слышал шаги впереди и позади себя. Ступени были твердыми. Шаги по каменным плитам отзывались короткими шлепками. Ровно двадцать ступеней. Спуск прекратился, две пары рук схватили его за плечи и пол минуты толкали вперед.

— Опять ступеньки, — предупредил ехидный голос.

Еще двадцать.

Он узнавал запах глубокого подземелья. Знакомый запах земли — торфа, мела, стекающей по стенам влаги, песчаника, мокрого железа, плесени. Все это опытный археолог различал легко, как густой аромат духов.

Его остановили, сорвали с разгоряченного лица капюшон. Факелы. Он находился в глубине Святилища. Этой части он еще не видел. Люди вокруг были в плащах и под капюшонами. Вот из-за чего вышла задержка перед спуском — они переодевались.

— Разденьте и подготовьте его, — велел Драко.

Голос его сейчас звучал глухо и твердо, как камень.

Гидеон старался не думать, что его ждет. Чтобы отвлечься, он попытался сообразить, где находится. Большое подземное пространство в открытом поле после часа езды. Около тридцати миль от Толлард-Ройял. Тридцать миль, вероятно, к северу или к северо-западу.

Драко прервал его вычисления, склонился к лицу, обдав Гидеона теплым кислым дыханием.

— Слушай меня. Я научу тебя, как отвечать Мастеру при посвящении. Не перепутай, а то опозоришь себя и меня. И помни, твой разум и тело будут в агонии. Если ты истинно верен Святым, ты выживешь. — Он улыбнулся. — Если нет, погибнешь.

На бедре у Лилиан Купер запищал пейджер. Консультант-гематолог отцепила его и выругалась, прочтя сообщение секретарши: «Вас хочет видеть детектив-инспектор Беккер».

Долгий день затягивался еще больше. Ванне и стакану холодного белого придется подождать. Она пошла по зигзагообразному больничному коридору обратно к кабинету, размышляя на ходу. Следователи не являются без предупреждения, если не возникло неприятностей. А неприятности вполне могли возникнуть. Она уже совершила неэтичный поступок, нарушила внутренние правила и бесчисленные установки акта по охране данных, выдав детективу-инспектору конфиденциальную информацию.

— Меган Беккер. Простите, что я без предупреждения. — Женщина бодро поднялась со стула у двери маленького кабинета и протянула руку.

— Ничего, — сказала Купер. — Входите, пожалуйста. Чем могу помочь? — Сердце ее взволнованно билось.

Меган села сбоку от стола и открыла кожаную сумочку «Падовано», которую Адам подарил ей в Италии три года назад.

— Я по поводу нашего последнего разговора о Гидеоне Чейзе.

Она достала и передала через стол листок бумаги. Купер взглянула на список.

— Не понимаю. Кто эти люди?

Меган улыбнулась своей самой дружелюбной улыб-кой:

— Мне нужна ваша помощь. Еще разок. Я прошу вас заглянуть в сведения о здоровье людей из списка и рассказать мне, что вы увидите. Госпитализации, операции.

Профессор чуть не задохнулась и отбросила от себя бумажку, словно та вдруг раскалилась добела.

— Инспектор, мне и в прошлый раз не следовало помогать вам. Я, конечно, не стану повторять ту же ошибку еще полдюжины раз.

— Вовсе не полдюжины, — холодно взглянула на нее Меган. — Там всего четверо. И вы совершите еще большую ошибку, отказавшись помочь. — Она сдвинулась на самый краешек стула. — Первый в списке Натаниэль Чейз — отец человека, которого вы проверяли для меня. У нас есть основания полагать, что Шон Грабб, Дэвид Смитсен и Мэтт Атли связаны со смертью Натаниэля и еще с одним делом, которое мы расследуем. Грабб некоторое время отсутствует на работе, и на его арест уже получен ордер. Нам всего лишь нужно узнать, были ли у него и остальных серьезные проблемы со здоровьем — в прошлом или ныне. Только и всего.

— Инспектор, я действительно…

Меган видела, что она сдается.

— Просто скажите, получали ли они от своих врачей освобождения по болезни. И если да, то по какой. — Она простодушно и решительно развела руками. — Я так мало прошу.

Купер выглядела встревоженной. Она покачала головой:

— Это можно будет отследить. Все запросы, которые я делаю, сохраняются в компьютере. Даже если я зайду с другого компьютера базы, мне все равно придется зарегистрироваться. Добывая для вас информацию, я рискую лишиться работы.

Меган почесала в затылке. Она этого ожидала. Не хотелось бы до этого доводить, но такой поворот она предвидела.

— Доктор, вы знаете обо мне от нашего общего знакомого. Если вы окажете мне помощь, это только для общего блага, уверяю вас.

— Не в этом дело. Это просто нечестно.

Пришлось применить грязный прием:

— Лилиан, вы замужем, и у вас роман с женатым офицером полиции. Это честно?

Женщина задохнулась:

— Не могу поверить, что вы вытащите на свет мою личную жизнь!

— Поверьте. — Лицо Меган стало непроницаемым и жестким. Эту маску она научилась использовать в ходе бесчисленных допросов. — Пожалуйста, не надо проповедовать мне, что честно, что нечестно, и не надо меня судить. Я работаю над серьезным преступлением, пытаюсь спасти человеческие жизни. Для этого я готова почти на все, а в данный момент мне нужна ваша помощь. — Она подняла со стола листок с именами и подержала перед лицом врача.

— Ну, профессор, вы мне поможете? Или мне придется звонить друзьям из «Гэзетт» и «Геральд»?

Главный коридор Святилища освещался только дымным рыжим пламенем бесконечного ряда факелов. От них по стенам черными призраками поднимались пятна копоти.

Проход постоянно загибался вниз и внутрь. Точно как описывал отец. Подземный собор Святого Павла. Огромное строение с величественными залами и склепами. Гидеон старался вытеснить мысль о том, что происходит с ним — и что еще произойдет. При других обстоятельствах он был бы счастлив оказаться здесь, профессионал-археолог воодушевился бы мыслью о перспективе вскрыть лежащие под ногами захоронения, провести углеродную датировку и экспертизу тел.

Четверо Носильщиков в капюшонах направили его к входу, такому узкому, что он едва не проглядел вход. Входя, он задел макушкой притолоку. Еще двадцать шагов, и они сквозь такую же узкую щель протиснулись в тесное помещение. Лунный лик, опрокинутым полумесяцем выступающий из тени грубого капюшона, произнес:

— Разденься и омойся. Потом мы оденем тебя для посвящения.

Его направили в отдельный закуток, где он, передав сопровождающим одежду, сошел в темное углубление в камне. Мыться было нечем. Ни геля, ни мыла. Он стоял, нагой и одинокий. Поток воды обрушился из тьмы над головой, хлестнул по загривку и уронил на колени. Гидеон съежился, закрыл лицо руками. Через несколько минут поток прервался с той же внезапностью. Ему дали полотенце и голым повели по коридору к Великому залу.