Дэл Ховисон - Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III

Ну, хоть из уха больше не течет, — подумала она, подходя к двери. И тут почувствовала что-то влажное между ног. Черт, вот только месячных мне сейчас не хватало, толку-то с ними выходить. Добежав до туалета, она быстро подмылась, вставила тампон и поменяла трусики, а затем снова бросилась к двери.

Небо было черным, звезды рассыпались по нему, как цветные цукаты, конфетти или что-то такое. Мама Мари обычно украшала такими шоколадные торты на их дни рождения. Блестка на секунду вспомнила о Мари, но воспоминание было туманным, вроде старой мечты о подруге, с которой можно поделиться сокровенным. А потом луна скрылась за облаком, первым из надвигающегося грозового фронта. За дорогой все еще сияла в лунном свете пустыня, похожая на черное полотно с блестящими серебром кляксами полыни.

Несколько минут — и Блестка оказалась там, в темноте и одиночестве, далеко от дороги. Обходя холмики, которые могли оказаться гнездами пауков или муравьев, она зашагала к горам.

А что случится , — думала она, — если я уйду и никогда не вернусь ? Она представила себе, как умрет в этих горах. И что? Неплохой способ со всем покончить. В прошлом году девчонка из десятого класса наглоталась успокоительного, которое пила ее мать, и заработала передоз. Блестка вспомнила выпускника, который несколько лет назад повесился в раздевалке в шкафу. Ходили, правда, слухи, что это было не самоубийство: просто не рассчитал, заигравшись. Несколько ребят из футбольной команды говорили, что рядом с телом нашли гей-порно, но какая уже была разница? Смерть есть смерть. Хотя лучше, конечно, умереть под звездным небом, заснуть и не проснуться, почувствовав напоследок тепло первых солнечных лучей.

Она все шагала к горам на севере. В отдалении виднелась Индиан-Скул-роад, полоса асфальта извивалась и исчезала в горах, закрывших горизонт. На шоссе 40 вдали мелькнула двойная полоска фар. Кто-то уезжал из штата. Зачарованная земля, мать ее, — подумала она. В школу ей сегодня явно ни к чему.

Возможно, я останусь тут часов до десяти, а потом просто пойду домой. Мать к тому времени наверняка будет на работе. И все получится просто здорово. Мать уходила обычно в восемь утра и возвращалась в половине девятого, вечером, поэтому она наверняка решит, что Блестка отбыла свое в школе. Из школы не станут звонить насчет прогула раньше 9:15 утра, так что она сможет стереть сообщение с автоответчика, а потом написать записку, вроде как от матери. Или что-то типа того. Позже она что-нибудь придумает, как и бывало обычно. Если оно будет, это «позже».

Внезапно музыка снова заиграла в ее голове, и в тот же миг она увидела Ника, который стоял почти рядом, на груде камней, и улыбался так, словно ждал ее тут все это время. Ей очень хотелось побежать к нему, но это было бы не круто. Пришлось просто улыбнуться в ответ.

— Я по тебе скучала, — сказала она.

Не круто, зато честно. И обняла.

Он прижался к ней, обмяк и спросил, словно издалека:

— Ты приняла все капсулы сразу?

Он, похоже, совсем не злился, и голосу него был мягкий и тихий; Блестка чувствовала, как этот голос рождается в глубине его груди. Ник был одет в свободные брюки и футболку с надписью «Старлетки и Спейсбои — Тур Тысячелетия». Надпись была нарисована на боку автобуса, решетку радиатора художник превратил в зубастый рот.

Блестка кивнула, прижимаясь к его груди, и он рассмеялся:

— Не беспокойся, все так делают.

Часть ее сознания, какой-то дальний уголок, который еще сохранил способность мыслить, сумел даже разозлиться на такой ответ (он что, со всеми так же поступает?), но злость быстро пропала от вопля сотни разных голосов. Она только крепче сцепила руки.

— Пойдем, — все также весело сказал Ник. — Пора знакомиться с группой!

Он осторожно высвободился из ее рук и развернул Блестку лицом к горам. А потом взял под руку и повел.

Автобус у подножия скал словно материализовался из воздуха: раз — и на месте, где ничего не было, уже едет навстречу он, темный и гладкий. Слева небо прошила молния, раскат грома заглушил рев автобусного мотора. Сам автобус двигался к ним из темноты, его фары слепили, как глаза древнего чудовища, а решетка радиатора выглядела точно так, как у Ника на футболке.

Это был один из тех больших пассажирских автобусов, которыми пользуются «Грейхаунд», вот только ветровое стекло и окна были не затонированы, как обычно, а полностью закрашены черным. Музыка ревела из невидимых динамиков, настолько громкая, что сложно было разобрать мелодию, но ритм совпадал с тем, что играло в голове Блестки. Мысль о том, что с автобусом что-то очень не так, была далекой и смутной, словно поднималась из колодца в тысячу миль, и у Блестки не было времени думать. Автобус вырулил прямо к ней, пришлось отпрыгнуть с дороги, и перед ее носом с шипением открылась боковая дверь.

Блестку тут же окутало облако странного запаха: чуть-чуть похожего на травку, причем неплохую — не то мексиканское дерьмо, которое местная шпана продавала в школе по четвертаку за косяк. Пахло настоящей травой с Ямайки, которую Блестке удалось попробовать пару раз с ребятами из колледжа и от которой она поймала все глюки, что довели Боба Марли до рака мозга. Она глубоко втянула воздух, наслаждаясь тяжелым запахом и тем, как трава щекочет мозг.

Ник первым вошел в автобус, картинно поклонился и протянул ей руку — как джентльмен, но при этом с ехидной улыбкой.

Блестка впервые заметила, как выглядят его зубы — острые и тонкие, — и удивилась, что не почувствовала этого, когда Ник ласкал ее соски и клитор. При виде этих зубов ей на миг захотелось сломя голову бежать прочь, но она подавила это желание и замерла, не вполне понимая, что с ней происходит.

А потом вдруг вспомнила сон, который снился ей несколько месяцев назад: сон о волшебном автобусе в пустыне, который заберет ее от всего — от матери, школы, парней, которые вечно пялятся на ее грудь и никогда не смотрят в глаза. И вот этот автобус возник передней наяву. Внутри ждала травка — классная, заводящая одним своим запахом, — внутри был Ник, который выглядел как ее ожившая мечта, и он протягивал ей руку, другой держась за перила. Он приглашал ее в мир, где больше не будет никаких проблем.

Блестка зашла за ним в автобус. Дверь закрылась, и Ник внезапно растворился в темноте салона. Она почти не видела водителя, который улыбался ей поверх белой полоски воротника над курткой, приветствуя стандартным жестом «добро пожаловать на борт». Автобус дернулся и двинулся.

Вонь травы была настолько густой и ядреной, что Блестка спотыкалась, пытаясь двигаться по проходу. Ник куда-то исчез, не только из виду — его вообще не было, она стояла в этом проходе одна. Виднелись только нечеткие размытые очертания сидений, и появился новый запах, на который она изо всех сил пыталась не обращать внимания.