Фриза - Без памяти

— Кто-то оставил машину у шоссе! — новый голос.

— Может Зиан?

— Он не звонил.

Пара наемников представляла серьезную угрозу. Один из дуэта почти всегда отсиживался вдалеке и держал объект под прицелом, вот и сейчас, шёл в сравнительной дистанции от первого. У обоих при себе были швейцарские винтовки с ручными модификациями и комплект ножей. Серьезные парни, кивнула про себя. Возможная угроза, подсказывало подсознание.

Последующие несколько дней Ханна пребывала в глубокой прострации относительно того, что происходило в этой новой жизни. Братья-лемуры мозолили глаза, навещая в её маленькой коморке, пытались заговорить, но силы будто покинули тело, оставив дрейфовать. В доме было много тайных ходов, больше десятка и до кучи гостевых комнат в которых она периодически себя находила. Из всего арсенала площади, жильцами использовалась едва ли одна четвёртая, поэтому разыскать выход к своему коридору порой оказывалось сложно. Пару раз она видела охранника. Приличный бугай, конституция его тела напоминала Императора — таких высоких не так часто встретишь.

— Сколько в сенате глав семейств? — Префект сделал вид, что вопрос застал его врасплох. — Не так много. Как наиболее распространённая социальная группа, римская фамилия вымерла уже очень давно. Больше тысячелетия назад. Конечно, официальная форма правления нашего региона основана на доминате, установленном Диоклетианом, но всё же в мире не больше десятка глав семейств с подобным режимом. Не все они находятся в Риме.

— Сколько их в римском сенате?

— Четверо.

— Кто?

— Я, иллюстрий Валерий Фиорентин, достопочтенный Семпроний Гракх и сияющий Эмилий Лепид. Так же в сенате заседают главы всех домов в регионе, чья численность превышает пять особей. Прежде чем вы спросите меня, все ли семьи дружны между собой, я отвечу — нет. Причина такой стремительной вырождаемости имперского режима — именно конкуренция на арене власти. Один paterfamilias враг другому. Это должно прочно уложиться в вашем подсознании, — бледнолицый любовно растирал плечи девушки, в то время как она старательно изображала статую, — Теперь понимаете, почему я нахожу такой расклад удачным? Если бы Максимильян родился женщиной, он бы не смог стать paterfamilias.

Ханна передёрнула плечами:

— По тому адресу находилось прикрытие людей. Они охотятся на вас, как вы это допустили?

— Существует немало людей, которые знают о нас. Мы не можем уследить за всеми.

— Я знаю, что вы их тщательно контролируете.

— Мы их лишь тщательно обрабатываем, что случается потом ведает только тот, кто забирает товар себе, — прыснул. — Вам удалось сменить тему. Теперь вы понимаете, что я имел ввиду под общим интересом. Кто-то убивает наш вид по всей стране. Это хорошо сгруппированная, вооруженная организация смертных недоразумений .

— Они хотят убить вас?

— Нет, — качнул головой. — Кто встанет на моё место? Как новый Префект отнесётся к их присутствию в городе? Борьба за власть похожа на поведение львов в прайде. Захватывая территорию, они загрызают молодняк бывшего лидера. Эти люди очень много знают о нашей системе и культуре, раз ещё не пытались убить меня.

— Что ещё они знают?

— Они в курсе, что существует такой герой как Римская Чума. Пытаются подрожать. Подобные инциденты у нас расследует Квестор, в Древнем Риме они проводили quaestores parricidii, предварительные следствия, заведовали государственным архивом и казной. Возможно, я даже познакомлю вас, когда сочту нужным, но на данном этапе ваша помощь ценнее, чем его участие.

— Ваш Квестор не умеет держать оружие?

— Сейчас он занят, — лемур отошёл к камину. — Максимильян слышит нас?

— Что вы имеете ввиду?

— Я имею ввиду, жива ли в вас его сущность.

— Не имею понятия.

— Как он общается с вами? Это вообще происходит?

— Просто встревает в разговор своими мыслями. Иногда подсказывает, когда надо действовать.

— Сейчас он говорит с вами?

— Нет.

Взяв на полке у камина старый том в кожаном переплете, Префект сел обратно в кресло и принялся читать вслух. Ханна не была знакома с языком. Не латынь, возможно, греческий? Голос бледнолицего лился подобно ручью и звучал так же по-мужски, как голос Ханны по-женски.

Скажи, чтобы читал с закладки.

— Читайте с закладки.

— Здесь нет закладки, — Префект взял книгу за корку и перевернул. — Видите?

418 страница, забыл?

— 418 страница, забыли?

Бледнолицый спокойно нашел страницу и мазнул по строчкам взглядом. Секунда, вторая. Начал вчитываться. Вернулся на прошлую страницу, будто не мог вспомнить сюжет. В мозгу перекатывался низкий хохот.

Под утро, припарковывая автомобиль на крытой стоянке, Ханна заменила несколько машин, которые раньше не видела. Окружавшая палаццо тишина показалась ей странной. Вытащив танфольо, она зашла в дом и пошла вверх по лестнице, открывая одну спальню за другой. Они пустовали.

— Что происходит? — спросила парня, отвечавшего за безопасность.

Человек, которого Лепиды держали закрытым на нижних этажах, оказался моложе, чем она предполагала: рыжие волосы, голубые глаза и никчемная осанка.

— Пришел Люций. Они все во второй части дома.

Выругавшись, Ханна ринулась к бальному залу. Другая часть поместья, которое было построено по принципу куба с садом внутри, была зеркальна той, в которой жила они и два брата и совершенно не обитаема. Выглянув из окна коридора на внутреннюю стену, она поняла, что в некоторых комнатах развесили шторы. Странно, что она не придала значения этому раньше, на протяжении недели Лепиды что-то делали на той стороне, но она слишком ушла в себя, чтобы связывать в уме происходившее.

Люций нарезал круги по широкой гостиной, топча пыльный, заплесневевший ковёр каблучками туфель. На нем были чёрные прямые брюки из солидной ткани, белая рубашка и чёрный жилет вышитый золотой нитью. Белые волосы специально взлохмачены: эта укладка наверняка стоила не меньше замысловатых перстней с разноцветными камнями.

Молодой лемур смотрел себе под ноги и думал. Через восточную ширму, разделявшую прихожую от общей залы, было сложно понять выражение лица мальчишки. Брови, сведённые на переносице, ладони, сжимающиеся в кулаки. Злился, наверное? Кроме него в гостиной сидели двое неизвестных и ещё один белокурый юноша, лицом, походивший на молоденькую модель, который тут же привлек внимание Ханны. Этот монстр, а он, несомненно им являлся, был красив какой-то особой трагической красотой, с голубыми глазами-льдинками и ярко выраженными скулами, контрастирующими с нежной белой кожей. На парне была длинная кофта издалека очень похожая на платье, на ногах непрактичные высокие сапоги на женском каблуке, таким можно было проделать в противнике десятисантиметровое отверстие, но убежать — вряд ли.