Алексей Шаманов - Заарин

— Ты кто? — спросил он почему-то не у нее, а у Стаса, стоящего в нескольких шагах.

Тем временем и Артем потряс экскаваторщика за плечо.

— Эй, что с вами? Вам плохо?

Тот открыл глаза, но с места не сдвинулся. Взгляд был точно такой же осоловевший.

— Я? — не зная, что ответить на вопрос водителя, переспросил Стас.

— Ты, — уточнил тот и поинтересовался с угрозой в голосе: — Что посторонние делают на стройке?

— Коля, привет, — отвлекла его Джина.

Тот повернулся и узнал наконец девушку.

— Здравствуй, Женька.

Пришедший в себя экскаваторщик поднялся на ноги. Артем протянул ему сотовый.

— Ваш?

Тот проверил нагрудный карман комбинезона, в котором ничего не оказалось, и кивнул.

— Да, наверно, — взял, посмотрел и кивнул снова. — Мой.

В это время подошла наконец Нина Павловна, после чего расследование сразу же оказалось в ее надежных руках.

— Кто кричал? — строго спросила она, и у Зуева, ее бывшего нерадивого ученика, по старой памяти задрожали коленки. Ему захотелось протянуть жалобным голосом, пряча глаза: «Нина Павловна, это не я курил в вестибюле!»

У Петра Кирилловича подобных комплексов, к счастью, не оказалось. Он, шагнув завучу навстречу, поинтересовался:

— Разве здесь кто-то кричал?

Словом, после нескольких наводящих вопросов и уточнений профессиональным дознавателем установлено было следующее.

Никаких посторонних воплей рабочие не слышали. На стройплощадке шла будничная работа по выемке грунта и транспортировке его в близлежащий овраг. Затем строители дружно заглушили двигатели вверенной им техники, дабы отдохнуть и перекурить. Что случилось дальше, ни один из них точно не помнит, но, предположительно, им сделалось плохо на солнцепеке, и они лишились сознания. Банальный солнечный удар.

На вопрос завуча, не заходил ли на стройку кто-либо посторонний, оба ответили отрицательно. А на резонное ее утверждение, что ни с того ни с сего люди сознания не теряют, а солнечный удар в наших широтах в десять утра маловероятен и необходимо вызвать «скорую помощь», мужчины заверили, что чувствуют себя прекрасно и намерены продолжить прерванную работу. Немедленно, потому как платят им за конечный результат, а за простой, наоборот, не платят почему-то…

Причин не доверять взрослым мужчинам, не совершившим ничего предосудительного, у Нины Павловны не было, тем более подъехал порожний самосвал, а следом иномарка прораба, и присутствие на стройке лицеистов сделалось вовсе неуместным.

Уже подойдя к распахнутым воротам, Артем Беликов оглянулся и, ему показалось, увидел неподалеку от экскаватора брошенную метлу на длинной ручке. Юноша не придал этому никакого значения, мало ли метел валяется на белом свете, но память автоматически факт зафиксировала.

10.10. Поселок Хандабай. Стройплощадка

Потемнело. Небеса сплошь заволокло тучами. Солнце едва проблескивало сквозь густую их пелену. Тишина установилась полная, предгрозовая — короткая мирная пауза, после которой… Что?

Ивана Михайловича Барнадаева, прораба участка, сорокалетнего бурята невысокого роста, небесные явления не интересовали нисколько. Проводив взглядом покидающих стройку лицеистов с завучем во главе, он повернулся к своим подчиненным:

— А теперь, когда мы остались без посторонних ушей, рассказывайте, что случилось.

Экскаваторщик Онопко повторил то же самое, что рассказал недавно завучу, водитель Зуев кивком подтвердил его слова.

— Интересная версия, — оценил прораб, — а теперь говорите, что было на самом деле.

Строители, переглянувшись, пожали плечами.

— Так все и было, Михалыч, — сказал Зуев. — Не помним мы с Кириллычем ни фига.

— Дай-ка свой телефон, — протянув руку, обратился прораб к экскаваторщику.

Тот подал ему свой сотовый. Барнадаев, открыв «входящие», показал мобильник хозяину.

— Смотри сюда. Видишь мой номер? Ты мне, Петр Кириллович, звонил, когда я уже сюда подъезжал. Как чувствовал. Дай, думаю, заеду, посмотрю, однако…

Онопко взял сотовый и, взглянув на экран, уставился на прораба в полном недоумении.

— И о чем мы с тобой, Иван Михайлович, беседовали без малого три минуты?

— О том, что на стройку пришел учитель, разглядел на дне котлована кости, непонятно, человеческие или нет. Теперь вспомнил?

Строители снова переглянулись.

— А дальше-то чо было, Михалыч? — спросил Зуев. — Не томи!

— Дальше вы движки заглушили, учитель в котлован полез кости смотреть, ты, Петр Кириллович, замолчал почему-то, а я вопль услышал, жуткий, будто режут кого… Кто кричал?

— Шеф, мы вам уже говорили. — Зуев заводился, непонятой всякие совершенно выводили из себя старшего сержанта запаса. — Мы в отрубоне с Кириллычем отдыхали, не знаем ни хрена ни кто кричал, ни чо тут ваще было! В натуре, зуб даю!

— Сбавь обороты, Николай! — Осадив Зуева, Онопко снова повернулся к Барнадаеву. — Выходит, здесь учитель был?

— Был, — кивнул прораб.

— И где он теперь?

— Ты сказал, в котлован полез.

— Может, он и орал? — подал голос Федор Панкратов, доселе молчавший тридцатилетний водитель подъехавшего под загрузку КамАЗа.

Не сговариваясь, все подошли к краю котлована и посмотрели вниз. Следов ковша на дне и на стенах не обнаружили. В месте выемки котлован походил больше на свежую, полуметровой глубины воронку от взрыва крупнокалиберного снаряда.

— Осыпался, — констатировал прораб. — Странно…

— Да уж, — согласился экскаваторщик. — Как могли стены упасть, не понимаю. Грунт вроде плотный…

— Если этот ваш учитель под землей, сколько он уже там прохлаждается? — спросил Федор Панкратов.

Прораб, взглянув на часы, беззвучно пошевелил губами, подсчитывая.

— Минут двадцать, не меньше.

В наступившей тишине Зуев вдруг дико захохотал.

— Ну все, Кириллыч, в натуре тебе кранты! Это ж ты его урыл, очкарика! Десять лет без права переписки, и гуд бай, май лав!

— Да я… — замямлил всерьез напуганный экскаваторщик, — я разве хотел? По неосторожности… он сам… я даже его и не видел!

Онопко продолжал бормотать невразумительные оправдания, а тем временем Федор Панкратов со штыковой лопатой в руках уже спрыгнул в яму, но приступить к раскопкам не успел, потому что…

— Смотрите! — крикнул он, отступая в сторону.

Рыхлая земля в самом центре ямы зашевелилась, будто крот рыл выход для своей норы. Но это был далеко не крот, очень скоро на поверхности появилась человеческая ладонь с растопыренными шевелящимися пальцами. Прийти на помощь никто не поспешил, всех будто парализовало. Строители завороженно наблюдали, как вслед за рукой в определенной последовательности на поверхности земли появлялись другие части тела Валентина Петровича Вереникина, бывшего учителя истории. Причем, не совершая излишних телодвижений, учитель будто всплывал со дна озера, будто земля, временно обретя свойства жидкости, выталкивала его из себя.