Марина Александрова - Знахарь

— Ничего, все образуется, все будет хорошо, — успокаивал он ее.

— Мы не можем здесь оставаться? — спросила она.

— Нет, Максим — человек известный, и его дом часто посещают гости. Они могут увидеть нас, а нам это совершенно ни к чему, да и рисковать семьей сестры я больше не могу! Это моя беда, и я должен сам с нею справиться! — сказал он.

— Когда мы уезжаем? — спросила Диана.

— Думаю, что скоро, — он посмотрел в печальные глаза Дианы и попытался сразу же успокоить ее, но получилось наоборот. — Милая, мы пока не можем открыто показываться на людях. Это какая-то горькая ирония судьбы, для всех твоих врагов ты умерла, а я… я просто беглый, которого наверняка если не считают мертвым, то уж разыскивают непременно.

— Но я верю, что все будет хорошо, — тихо продолжила за него Диана, крепко сжав его сильную ладонь в своих нежных руках, — я буду молиться за тебя, за нас, за наше будущее.

Вечером Диана уже могла спуститься к ужину, и за столом они решили рассказать родственникам о деятельности Богуна и о своих планах.

— Тебе некуда сейчас идти! — возразил Максим, и Олег его поддержал.

— Брата я знаю, он упрям, и не думаю, что мы сможем его остановить, но, Филипп, послушай, оставь Диану у нас, пока все не образуется! — просила Ольга.

Диана вскинула на нее глаза и прижалась к Филиппу.

— Я больше никогда не расстанусь с ним, — сказала она решительно, и все поняли, что бесполезно отговаривать их. Они слишком долго ждали этой встречи, им столько пришлось пережить и вместе, и по отдельности, что было бы глупым сейчас предлагать им расстаться.

— Я нанял несколько человек, которые сейчас ищут Богуна и Чернопятова. Они будут следить за ними до тех пор, пока не обнаружат что-нибудь. В любом случае я дам тебе знать, только не теряй связи со мной. И знай, что всегда можешь рассчитывать на нашу помощь! — сказал Максим.

— Мне нужно как можно скорее добраться до Емельяна Сварова. Он человек мирный и всегда готов мне помочь, тем более, что живет в такой глуши, куда полиция, разыскивающая меня, не доберется, и нам с Дианой будет безопасно там некоторое время, — сказал Филипп, крепко обнимая невесту.

— Да, ты прав, некоторое время вам надо где-то схорониться, — сказал Олег. — Я помогу вам с переездом и провожу до Екатеринбургской губернии, а там посмотрим.

— Хорошо, — согласился Филипп.

В Новгороде Дмитрия отыскать не удалось.

— Они теперь спрятались, но ими уже занимается государственная полиция. Они в розыске, и им никуда не деться, — сказал Максим.

— Это хорошо, — только и ответил Филипп.

Максим многозначительно молчал и смотрел перед собой. Несколько раз глубоко вздохнув, он отвел глаза от вопросительного взгляда Филиппа и произнес:

— Когда наше начальство отчитывалось за деятельность общины антигиппократов перед императором, рядом был Распутин, и он произнес такие слова:

«Император, прикажите словить этих злодеев! Ежели не лишить общины главаря, они запрячутся, но все равно будут существовать еще много десятилетий», — а потом рассказал об этой секте такие чудовищные вещи, что на миг я подумал, может, он сам в ней состоит?

— Нет, он не состоит! — возразила Диана. — Если бы он состоял — он был бы главным, а их главного я знаю в лицо, и видела, как перед ним преклоняются остальные.

— А ты знаешь, ведь ваша мать-настоятельница — жена Чернопятова, — сказал Максим, не глядя на девушку.

У Дианы от удивления перехватило дыхание. Она стала бледна, губы задрожали, и Филипп испугался.

— Что с тобой? — тихо спросил он.

— Н-н-нет, нет, ничего. Я просто вспомнила…

— Что вспомнила? — хором спросили мужчины.

Она вздрогнула от их голосов и ответила:

— Вспомнила, что он, когда приезжал к нам, вел себя с матерью-настоятельницей очень грубо и надменно. Мы еще всегда удивлялись такому отношению. Ведь никто не мог так открыто игнорировать ее и высказывать свое неудовольствие при ней. А Чернопятов пил безбожно вместе со своими прислужниками, приводил падших женщин в святую обитель, издевался над животными. Господи! Столько всего он творил! Его надо поймать! Он опасен, — закончила она свою речь и перевела дыхание.

Все внимательно слушали ее рассказ и живо представляли себе этого человека. Потом настала очередь Филиппа рассказать об обществе антигиппократов то, что он узнал от Прокопа Кулагина.

— К сожалению, властям это стало известно только недавно, и потому сейчас мы не можем отыскать их, — печально подвел итог Максим.

— Когда-нибудь их все равно найдут! — воодушевленно воскликнул Олег.

Вот и долгожданный конец поездки! Филипп вздохнул с облегчением.

«Интересно, как нас встретит Емельян? Будет ли рад?» — задавал он себе вопрос и, улыбаясь, сам себе же отвечал:

«Конечно, будет рад. Я это чувствую, мы будем заботиться о нем, и он полюбит Диану как дочь».

На вокзале, шумном и многолюдном, Филипп без труда определил, где их ждет Емельян. Протискиваясь среди огромных тюков, недовольных людей, наступая на собак, Филипп вдруг услышал зычный грудной голос Сварова.

— Филипп! Сынок! Я тута, — размахивая огромными, словно крылья, руками, Емельян быстро, насколько мог, приближался к ним. Диана, испугавшись этого большого, похожего на медведя мужика, прижалась всем телом к Филиппу и нахмурилась. Она смертельно боялась незнакомых людей.

Филипп остановился и с безграничной любовью и уважением посмотрел на Емельяна. Вот он развел руки для дружеских объятий и кинулся к Сварову. В этот момент он понял, насколько этот человек ему дорог.

— Емельян Иванович! — и Филипп потонул в объятиях добродушно смеющегося мужика. Диана осталась стоять одна, растерянная и испуганная, словно маленький ребенок. Наконец Филипп вспомнил о ней и, вырвавшись из рук Емельяна, обнял ее и представил ему.

— Это моя невеста, Иваныч! — по-свойски сказал Филипп и, увидев, как расплывается в улыбке лицо немногословного Сварова, добавил:

— Диана, — потом, повернувшись к ней, произнес, — Диана, это тот самый человек, о котором я тебе столько рассказывал.

— Да, мне очень приятно. Я… — она растерянно поглядывала на Филиппа, так как Емельян уже раскрыл для нее свои объятия.

— Ну же, — подтолкнул ее, смеясь, Филипп, — это хороший человек. Он не сделает тебе ничего дурного.

Она внимательно выслушала своего жениха и взглянула на Емельяна. Тот сразу понял, что девушка многое пережила. Он смягчил свою улыбку, насколько смог, и сам подошел к ней:

— Ну, детонька, не боись. Я теперь вместо отца тебе буду. Жаль только, что Прана не дождалась такого счастья, — и посмотрел на Филиппа, — она ведь умерла. Горько мне, жизнь вместе прожили, думал, не выдержу одиночества. Но вы мне явились на избавление. — Он взял ладони девушки своими большими шершавыми руками и нежно сжал их.