Кристофер Мур - Выкуси

Выхлебав три миски собы и выпив чайник зеленого чая в ресторанчике с названием «Суп», Оката направился к мяснику. Возле старика, сидевшего на молочном ящике и игравшего на гаоху — вертикальной скрипке с двумя струнами, чье звучание приближалось к воплям мучимого кота, — он миновал двух полицейских. Те приостановились. Они словно бы раздумывали, дать старому скрипачу денег или всем будет лучше, если по нему просто сразу фигакнуть тазером. Улыбнулись и кивнули Окате, он улыбнулся в ответ. Их, похоже, забавлял этот человечек в слишком коротких брюках из шотландки, флуоресцентных оранжевых носках и оранжевой шляпе пирожком: они с детства видели его на улицах Города. Им никогда не приходило в головы, что он может быть кем-то иным, не просто уличным эксцентриком. Да и того, что трость, которой он отмерял свои вальяжные прогулки, — вовсе не трость.

Китайскому мяснику понадобилось изрядно тыкать пальцем и разыгрывать пантомиму, чтобы тот понял: Окате нужно купить кровь. Но едва до мясника дошло, японец удивился, что она не только имеется в продаже, но и подразделяется на вкусы: свиная, куриная, коровья и черепашья. Черепашья? Нет, его горелой белой девушке такая не годится. Как смеет мясник это даже предлагать? Ей нужна говяжья, а то и кварта-другая свиной: Оката припомнил, что где-то когда-то читал о людоедах на островах Тихого океана — те называли человеческую плоть «длинной свининой». Девушке свиная кровь, стало быть, должна понравиться.

Мясник заклеил крышки на восьми квартовых контейнерах из пластика, содержавших всю нечерепашью кровь, что имелась в лавке, после чего бережно сложил их в пакет и передал женщине за кассой. Оката уплатил, сколько ему пробили, взял пакет и клал в карман сдачу, когда его кто-то постукал по плечу.

Он обернулся. Сзади никого не было. Оката посмотрел ниже: рядом стояла крохотная китайская бабуся, одетая по-бандитски. В этом наряде она отчасти смахивала на хип-хопового Мастера Йоду. Бабуся сказала что-то Окате по-кантонски, после чего сказала что-то мяснику, потом — женщине за стойкой, которая показала на пакет в руках Окаты, потом — опять что-то самому Окате. А потом взялась за его пакет сама.

— Спасибо, — сказал Оката по-кантонски. Он слегка поклонился. Бабуся не шевельнулась.

Встреча с китайской старушкой в чайнатаунском магазине — дело отнюдь не неслыханное. Вообще-то Окате не раз приходилось расталкивать натуральные толпы сино-бабусь, дабы приобрести приличный вилок капусты. Однако эта старушенция, казалось, желает отнять у Окаты то, что он совершенно однозначно приобрел.

Он улыбнулся, опять поклонился — самую малость, — сказал:

— До свиданья, — и попробовал выйти из мясной лавки мимо бабуси. Но та заступила ему путь, и тут Оката заметил — хотя обратить внимание следовало раньше, — что за бабусиной спиной располагается целая группа молодых людей. Семеро. Англо, латиносы, черные и китайцы. Все они выглядели малость обдолбанными, но от этого не менее решительными.

Старуха рявкнула что-то ему по-кантонски и попыталась вырвать из рук пакет. После чего вперед выступили молодые люди.

Животные

— Вас купали в крови? — спросил Клинт — экс-героинщик и ныне-возрожденец — у детективов, когда те вошли в мясницкую лавку. Он ухмылялся через плечо и весь был заляпан кровью с головы до пят. В крови там было и все, и всё, кроме двух патрульных в форме: они старались развести по разным углам три группы присутствующих — покупателей, мясников и Животных. Последних они выстроили у прилавка лицом к стене, а руки им связали кабельными стяжками.

— Инспектор, эти парни утверждают, что у них с вами тут встреча, — сказал патрульный помоложе, высокий тощий парень по фамилии Муньес.

Ривера покачал головой.

— Он первый начал, — произнес Хлёст Джефферсон. — Мы просто своим делом занимались, а он на нас кинулся как оголтелый.

Ривера посмотрел на патрульного-азиата — Джона Таня, с которым когда-то работал по одному убийству в Чайнатауне и ему требовался переводчик.

— Что произошло?

Тань тоже покачал головой и сдвинул фуражку на затылок кончиком усмирителя.

— Никто не пострадал. Кровь говяжья и свиная. Мясник говорит, эти ребята напали на японского старичка, постоянного покупателя, потому что он скупил тут всю говяжью кровь.

— Нам надо на приманку, — объяснил Хлёст. — Ну, понимаете, инспектор, как пиво для слизней. — И он подмигнул.

— Вы напали на старика, потому что он купил последнюю коровью кровь? — уточнил Кавуто.

— Это он на нас напал, — ответил Трой Ли. — Мы просто защищались.

— У него был меч, — сказал Дрю и тут же быстро опять отвернулся к прилавку.

Патрульный Тань закатил глаза.

— Мясник утверждает, что у старика с собой была какая-то палка. И он ею оборонялся.

— Одно то, что он не вытащил его из ножен, не отменяет того, что это меч, — сказал Джефф, высокий светловолосый бывший спортсмен.

— То был бой чести, — сказал Трой Ли.

— Один старичок с палкой против вас семерых? — переспросил Ривера. — Чести?

— Он велел моей бабушке сосать ему хуй, — ответил Трой.

— И все равно, — сказал Кавуто.

— Но она ответила «ладно», — сказал Трой.

— Мутное это все дело, — высказался Хлёст.

Бабушка, стоявшая в кучке негодующих окровавленных покупателей у другой стены, выпустила по служителям закона и охранникам порядка залп на кантонском. Ривера глянул на патрульного Таня: переведи, мол.

— Она утверждает, будто не поняла, что он говорил. У него был сильный акцент.

— Без разницы, — сказал Ривера. — Где парень с этой предположительно палкой?

— Сбежал еще до того, как мы подъехали, — ответил Тань. — Мы вызвали подкрепление, но потом отправили наряд на поиски жертвы, когда эти ребята не оказали сопротивления.

— Сопротивление бесполезно , — произнес Клинт голосом робота.

— Я думал, ты христианин, — заметил Кавуто.

— Что, нельзя одновременно любить Иисуса и «Звездный путь»?

— Ох да ёксель же моксель. Ривера, давай просто арестуем этих межеумков и…

Ривера поднял руку, чтобы все замолчали.

— Патрульный Тань, боюсь, мне эти люди действительно нужны. У вас есть их имена на тот случай, если парень с палкой появится и выдвинет обвинение. Пусть все пострадавшие запишутся у мясника. Эти ребята оплатят им химчистку.

— Есть, сэр, — ответил Тань. — Они полностью ваши. Наручники срезать?

— Нет, — ответил Ривера. — Пойдемте, мальчики.

Он вывел Животных со связанными за спиной руками из мясницкой лавки на кишащий прохожими тротуар Стоктон-стрит — макнул прямо в людскую реку.

— Бабушку Троя Ли тоже лучше прихватить, — сказал Хлёст, отваливаясь в сторону, потому что его толкнул уличный торговец с тележкой, полной ящиков.