Либба Брэй - Прекрасное далеко

Просьба выглядит совсем простой, но я так подавлена происходящим, что вообще не могу издать ни звука. Зрительницы нетерпеливо ждут. Я могла бы напомнить им, что не вызывалась исполнять эту роль. И тут раздается рвущий душу вопль, громкий и искренний. От него меня пробирает холодом. Это Энн. Прижав ладонь ко лбу, она вопит, играя роль не хуже самой Лили Тримбл.

Актер взбодряется.

— А, вот она, наша принцесса!

Он вытаскивает Энн вперед и надевает на нее корону. Меня отпускают на место, даже не подумав поблагодарить за усилия.

— Ну, не так уж я была и плоха, — ворчу я, усаживаясь рядом с Фелисити.

Она похлопывает меня по руке.

— Конечно, ты была плоха! Хуже некуда!

Однако я не в силах долго дуться, тем более что Энн просто великолепна. Глядя на нее, я забываю, что это Энн. Она превратилась в настоящую принцессу, которую могут вот-вот сожрать. Когда актер связывает ей руки в запястьях, она бьется и молит о пощаде. И визжит, когда бумажный дракон подкрадывается к ней.

— Неужели никто не спасет эту прекрасную леди? — бодро восклицает актер. — Неужто ей придется погибнуть?

Один из актеров дует в рожок. Звук совсем не похож на призыв к битве, скорее на мычание умирающей коровы. Тем не менее появляется святой Георгий в украшенном перьями шлеме.

— Ах! Но кто же это пришел? Друг он или враг? Кто может мне сказать?

— Это святой Георгий! — кричат девочки.

Актер делает вид, что не слышит.

— Умоляю, скажите, кто это?

— Святой Георгий! — радостно вопим все мы.

— Но герой ли он… или злодей?

— Герой!

Да и кто бы осмелился назвать покровителя Англии иначе как героем?

— О, кто же спасет меня? — скорбно взывает Энн.

Она на самом деле весьма хороша в своей роли, однако главный актер не позволяет себя переиграть. Он решительно берет Энн за руку.

— Принцесса, охваченная ужасом, теряет сознание! — подчеркнуто произносит он.

Он бросает на Энн раздраженный взгляд, но она, как и требуется, с драматическим вздохом закрывает глаза и обвисает в бумажных цепях. Святой Георгий поворачивается к дракону.

— Но что происходит? Наш герой колеблется! Сомнения нашли дорогу в его сердце!

Актер, лицо которого разрисовано наполовину хмурым выражением, наполовину — улыбкой, бочком подходит к тому, кто играет святого Георгия.

— Эту девицу невозможно спасти. Кто пожертвует собой за нее?

Мы громко вопим.

Актер с разрисованным лицом поворачивается к нам той стороной, где изображена улыбка.

— Вот так всегда и бывает, приходится жертвовать невинной девой, чтобы успокоить злобную тварь. Кто посмеет с этим поспорить?

— Сомнения терзают нашего прекрасного героя, — гудит высокий актер, ведущий пьесу. — Ему понадобится помощь прекрасных и добрых леди, присутствующих здесь, чтобы собраться с силами и одержать победу. Вы подбодрите его?

— Да! — кричим мы.

Святой Георгий делает вид, что взвешивает ситуацию, а бумажный дракон неуверенной походкой приближается к Энн. Мы испускаем еще один ободряющий вопль, и святой Георгий решительно выхватывает меч. Начинается яростная битва. Наконец дракон повержен, но и святой Георгий ранен. Хватаясь за бок, он падает на землю, и мы замолкаем.

— Что это? — восклицает высокий актер, распахнув глаза. — Наш герой пострадал! Здесь есть доктор?

Ничего не происходит, и он с раздражением повторяет:

— Я спрашиваю, здесь есть какой-нибудь врач?

— Это я!

Почти беззубый актер, стоящий неподалеку от нас, вспоминает свою роль. Он бросается вперед. Одной рукой он придерживает цилиндр на голове, а в высоко поднятой другой несет стеклянный флакон.

— Я очень хороший доктор! И у меня есть волшебное средство, которое вернет здоровье и силы раненому. Но чтобы магия лекарства оказала свое воздействие, все до единого должны поверить в него — поверить и поддержать его!

Доктор с чрезвычайно торжественным видом подает флакон всем девушкам по очереди, прося добавить к лекарству свое искреннее желание. Потом подносит флакон к губам лежащего без чувств святого Георгия. Он вскакивает на ноги под наши одобрительные крики.

— Наш герой здоров! Твоя магия исцелила его раны! А теперь займемся прекрасной принцессой!

Святой Георгий бросается к Энн. Он, похоже, готов поцеловать ее в щечку, но громкое покашливание миссис Найтуинг заставляет его передумать. И он лишь легонько прикладывается к руке Энн.

— Принцесса спасена!

Энн с улыбкой оживает. И мы снова весело кричим. Актеры, прячущиеся в бумажном драконе, вскакивают и подходят к Энн и святому Георгию, двигая дракона так, что кажется, будто храбрый рыцарь и прекрасная дева едут верхом на страшной твари. Они весело машут нам руками. Дракон вдруг мяукает, заставляя нас расхохотаться. В общем, это счастливый и веселый конец, чего все и ожидали. Актеры раскланиваются, мы от души аплодируем. Старший кладет на землю шляпу, предлагая сделать пожертвования, «пусть даже совсем небольшие». Мы бросаем в шляпу монетки, к немалому неудовольствию миссис Найтуинг.

— Ладно-ладно, довольно уже, — говорит она, загоняя нас обратно в школу. — Не стоит простужаться.

— Энн, ты была великолепна! — говорю я, когда подруга присоединяется к нам.

Щеки у нее порозовели, глаза сияют. Это ее звездный час.

— Знаете, когда дракон очутился рядом со мной, я почувствовала настоящий страх! Это было так волнующе! Я могла бы выступать на сцене каждый вечер всю жизнь, и мне бы это никогда не надоело!

Энн качает головой.

— Если бы я могла вот сейчас спеть для мистера Каца, я бы это сделала без труда и ни от чего не стала бы отказываться. Вот только уже поздно. Они уехали.

Несколько младших девочек подбегают к Энн, чтобы поздравить ее и сказать, что она была настоящей принцессой. Энн купается в похвалах, застенчиво улыбаясь в ответ на комплименты.

И тут вдруг до моего слуха доносится звук, похожий на шипение газовой лампы перед тем, как она разгорится вовсю. У меня перехватывает дыхание. Меня как будто кто-то тянет куда-то. Все вокруг переворачивается вверх дном. Время замедляется. Девочки двигаются чрезвычайно медленно, ленты в их волосах, отрицая закон гравитации, повисают в воздухе, опускаясь с бесконечно малой скоростью. Звук их смеха низок и гулок. Губы Энн, произносящей что-то, изгибаются слишком медленно, чтобы я могла понять смысл слов. Кажется, что я одна двигаюсь с обычной скоростью. Как будто только я и осталась в живых.

Я оборачиваюсь к деревьям — и меня пробирает холодом. Актеры и не думали замедляться. Они уходят в лес, становясь все более прозрачными, и наконец от них остаются лишь слабые очертания. И прямо на моих изумленных глазах они превращаются в ворон и улетают прочь, темные крылья будоражат безмятежное небо. Необъяснимая тяга ослабевает, но я чувствую себя истощенной, как будто пробежала несколько миль.