Ли Кэрролл - Взлет черного лебедя

— Марго Джеймс, — ответила я. — Ее девичья фамилия — Д'Арк.

— Француженка?

— Да. Ее родителей убили во время Второй мировой войны, и девочку удочерила семья англичан. В Англии она и познакомилась с моим отцом.

— И она дала вам свое имя — «Гарет», сокращенное от «Маргарет»?

— Верно.

— Она вам говорила, что оно означает?

— «Жемчужина», — отрапортовала я. Какое отношение это имеет к происходящему? Я пришла, чтобы получить информацию от Уилла Хьюза, а теперь он устроил мне настоящий допрос. В конце концов я не без труда высвободила руку, хотя он держал ее очень легко, и выудила из сумки мешочек для ювелирных изделий. Вытряхнула на столик печатку, которую отделила от ларчика. Пластинка повертелась как волчок и легла изображением вверх.

Уилл Хьюз наблюдал за ней, потом обратился ко мне.

— Откуда она у вас?

— Она запечатывала серебряную шкатулку. — И я поведала Хьюзу всю историю — о том, как случайно забрела в антикварный магазин на Корделия-стрит, потом вскрыла шкатулку (про светящиеся символы я умолчала), а позже стала свидетелем ограбления галереи. Не забыла я рассказать и про мои поиски лавки ювелира, и про то, как я обнаружила ее — заброшенную и обветшалую. — Моего отца обвиняют в страховом подлоге. Я понимаю, все безумно запутано, ведь Джон Ди…

— Кто назвал вам это имя?

Вопрос застал меня врасплох. Но, конечно, я не призналась, что антиквар мне представился сам.

— Кто-то в кондитерской на углу…

— Пак вам сказал?

Я рассмеялась.

— Вот не знала, что там живет сам Пак. Кондитерша по имени Фэйн…

— Да-да, — с улыбкой кивнул Хьюз. — Как она?

— М-м-м… Думаю, неплохо, — только и произнесла я. — В общем, как-то нелогично, что Джон Ди связан с ограблением…

— Он здесь ни при чем.

Хьюз резко поднялся, прошел к западным окнам и повернулся ко мне. Солнце, клонившееся к береговым скалам Нью-Джерси, превратило Гудзон в сверкающее золотое полотно. Несмотря на тонированные стекла, свет был настолько ярким, что я зажмурилась… И на миг попала в собственный сон. Я вновь стояла на берегу озера и любовалась лебедем, скользящим по водной глади. Я разжала веки, но ощущение надвигающейся беды меня не покинуло.

— Что случилось, когда вы открыли шкатулку? — осведомился Хьюз.

Он вернулся к своему креслу, но садиться не стал. Солнце подсвечивало его со спины, и он превратился в силуэт. Только завораживающие серебряные глаза гипнотически блестели.

Я вовсе не собиралась рассказывать Хьюзу о знаках, но, посмотрев ему в лицо, выложила всю правду… Слова слетали с моих губ, будто он их из меня вытягивал. Вдобавок я упомянула о голубоватом дымке, поднимавшемся из шкатулки. Потом призналась Хьюзу, что бандитов с пустыми глазами сопровождал сильный запах серы, а в таунхаус проник густой туман, поглотивший весь дом. Сообщила я и о том, как ожила моя металлическая скульптура, и то, что отца посетил Сан Леон — художник, умерший в восемьдесят седьмом году прошлого века.

Когда я наконец замолчала, Уилл Хьюз просто засиял.

— Моя дорогая Гарет, — произнес он, — разве у вас остались хоть какие-то сомнения в том, что происходит нечто необычное?

— Не знаю, что вы имеете в виду, — осторожно проговорила я.

Хьюз вздохнул, сел в кресло и снова взял меня за руку.

— Ваша матушка подарила вам кольцо, но не рассказала вам об истории украшения?

— Она вскоре погибла, — ответила я и поразилась тому, что мои глаза наполнились слезами. Я отвернулась к северным окнам, выходившим на Клойстерс.

— Ясно, — кивнул он. — Она не успела. Если, конечно, ее мать смогла просветить ее в свое время. Значит, ваша бабушка тоже умерла молодой… в годы войны?

— Да, она прятала евреев-беженцев, и ее схватили и расстреляли.

— Ужасно. Что ж… предположим, тайна осталась нераскрытой.

— Что? — Я набралась храбрости и встретилась взглядом с Уиллом Хьюзом. — И при чем здесь моя мать?

— Женщины из ее рода сыграли очень важную роль в некоторых судьбоносных событиях.

Хьюз снял золотой перстень и протянул мне. Я обнаружила, что камень представляет собой инталию [30] Инталия — ювелирное изделие, изготовленное в технике рельефа. с гербом. Я вытащила из сумки лупу, которую всегда ношу с собой, и поднесла к ней кольцо. Изображение будто ожило, и я увидела каменную башню, на вершине которой красовался глаз, окруженный лучами. Сооружение окольцовывала зеркальная надпись на латыни.

— «Quis custodiet ipsos custodes?» [31] Крылатая латинская фраза «Quis custodiet ipsos custodes?» древнеримского поэта Ювенала в зависимости от контекста переводится как «Кто следит за следящими?», «Кто будет охранять охрану?», «Кто устережет сторожей?» и т. п. — сразу пояснил Хьюз.

— «Кто уследит за следящими»? — перевела я.

Мой собеседник улыбнулся.

— Я изучала геральдические девизы, — заявила я, демонстрируя ему свой медальон. — Похоже, я где-то уже видела девиз и гравировку.

— Думаю, вам его показывала мать. Припомните, она что-нибудь говорила о Сторожевой Башне?

— Нет…

— Башня — древний знак защиты от зла, — начал Хьюз и откинулся в кресле. — Она стоит на границе между видимым и невидимым мирами, между естественным и сверхъестественным, добром и злом.

— Перечень функций грандиозный, — я все же подала голос. — Но я пока в полном недоумении. Что это такое?

— Не что, а кто. Вы — Сторожевая Башня, Гарет Джеймс.

Я попыталась рассмеяться. Фраза прозвучала слишком патетично! Но у меня пересохло в горле, и я закашлялась. Хьюз протянул мне бокал и дождался, пока я сделаю глоток.

— Что вы имеете в виду? — спросила я, когда обрела дар речи.

— То, что означает ваше имя, в частности. Оно происходит от старофранцузского «garite» — «сторожевая башня». Вы являетесь назначенной хранительницей…

— Чего? — выдохнула я, с трудом сдерживая нетерпение.

Хьюз сердито взглянул на меня. Наверное, не привык к тому, чтобы его прерывали.

— Трудно объяснить. Хранительница от зла… Думаю, такой вариант самый подходящий. Данная роль передается по материнской линии.

— Что-то вроде закрытого общества? — не унималась я.

Почему-то наш разговор напомнил мне сценку в одной из книжек, которыми зачитывался Джей. «Главный Совет Анархистов» или «Лига Экстраординарных Джентльменов».

— Вы хотя бы представляете, как глупо это звучит? — фыркнула я и приподнялась, но Хьюз в мгновение ока оказался рядом со мной и крепко сжал мое предплечье. Он действовал молниеносно, и у меня закружилась голова. Я села, боясь пошевелиться и надеясь, что недомогание исчезнет через пару минут.

— Конечно, для вас все может показаться безумным, но почему бы вам просто не послушать? Вообразите, что вы читаете заметку о старинной легенде в энциклопедии…