Ли Кэрролл - Взлет черного лебедя

И Оберон вступил в круглый зал с высоким потолком, в центре которого находился круглый дубовый стол. Его полированная крышка блестела, отражая огни странной люстры. Она была сделана из корявых ветвей, горящих сотней искр. Вокруг располагалось не меньше дюжины стульев, но сидели только двое: Фэйн и попрошайка в разномастных одежках. Его я как раз видела на станции метро «Сто девяностая улица». Он снял меховую шапку, и я заметила его остроконечные уши. А он улыбнулся и обнажил свои острые зубы.

— Славно встретиться при свете Луны! — воскликнул он. — Добро пожаловать, дочь Сторожевой Башни, прекрасная Маргарита. Мы польщены тем, что ты почтила своим присутствием наше общество.

— Рада встрече с вами, — ответила я, ответив ему на поклон и устроившись на стуле, который он отодвинул для меня. — Вновь, — добавила я. — Знай я, кто вы такой, я бы что-нибудь бросила в ваш стаканчик.

Оберон сдвинул брови.

— Пак, ты опять попрошайничал? Я ведь тебе неплохо плачу.

— Дело не в деньгах, мой повелитель, а в Божественном огне. Когда я забавляю усталых путников, они забывают о своих заботах, их сияние согревает меня до кончиков пальцев ног.

Пак задрал ноги и поболтал ими в воздухе. Честно говоря, я ожидала увидеть остроконечные шлепанцы с задранными носами, но он был обут в красные кроссовки «Nike».

— И с Гарет ты повстречался чисто случайно?

Вместо Пака ответила Фэйн:

— Я ему сообщила, что она выйдет из парка Форт-Трайон. Вот и все.

— Верно, — подтвердил Пак. — Я понятия не имел, что Фэйн якшается с вампиром — она сама мне об этом рассказала пять минут назад. Но вам, мой повелитель, не стоит ее слишком сильно ругать. Не забывайте, что раньше он был нашим другом — и возлюбленным нашей дорогой Маргариты.

— Она попросила меня за ним присматривать, — добавила Фэйн.

— Значит, ты шпионила за ним долгие годы? — проревел Оберон, и мне показалось, что его тень увеличилась и нависла над Фэйн. Я заметила на стенах зала и другие тени, но их отбрасывали невидимые мне существа.

— Нет! — горячо возразила та. — Я о нем заботилась. Наблюдала. И напоминала о том, кем он был раньше. Уилл никогда не заберет у человека жизнь понапрасну, и он не превращает в темных тех, у кого пьет кровь. Они, кстати, становятся счастливее после встречи с ним.

Я вспомнила ощущение, испытанное мною, когда Уилл прикоснулся к моей шее… и отвернулась от стола, покраснев. А тени, затаившиеся в глубине, тихонько придвигались к Паку и Оберону.

— Очень мило. Следует выдвинуть его кандидатуру на звание вампира года. Я полагаю, что именно ты сообщила ему о новом появлении Сторожевой Башни?

— Нет! Он позвонил мне рано утром — сразу после рассвета — и сказал, что Гарет выходит из парка. Он попросил, чтобы я послала кого-нибудь приглядеть за ней, вот я и попросила Пака. Ничего дурного с ней не случилось.

Я боялась, что Оберон сорвет с меня шарф и продемонстрирует Фэйн и Паку следы клыков Хьюза, но он лишь вздохнул. Потом опустился на стул.

— Ладно. Нам надо решить, что предпринять дальше. Ди призвал демонов Отчаяния и Раздора.

— Как? — воскликнула Фэйн. — Я думала, у нас есть неделя с того момента, как открылась шкатулка.

— А теперь — четыре дня, чтобы от них избавиться, — буркнул Оберон.

— Но как же мы их изгоним, если они уже воплощаются? — осведомился Пак.

Тени тем временем плавно скользнули к столу и заняли свои места. Я замерла от удивления. Наконец-то они приняли форму, точнее, десятки диковинных форм. У одного создания появились рожки и хвост, у другого — десяток глаз и когтистых лапок. Многие расправляли крылья — такие блестящие и черные, будто недавно выбрались из кокона. Гоблины. Это слово само возникло в моем сознании. Похоже, я всегда знала, что они существуют на самом деле. Я вспомнила, как мама читала мне одно из своих любимых стихотворений. Оно называлось «Рынок гоблинов». [46] Стихотворение «Рынок гоблинов» ( англ. — «Goblin Market») принадлежит перу английской поэтессы Кристины Россетти (1830–1884). В детстве я слушала описания разных существ и дрожала от страха. «Вот этот — вылитый вомбат, но жирный и лохматый, а тот — как помесь барсука с лисою полосатой». Оберон назвал Уилла Хьюза темным. Он хотел противопоставить его себе, Паку и Фэйн, но кем же являлись эти страшилы? Темные они или светлые? А может, здесь вообще нельзя провести четкую границу? Я вглядывалась в них, пытаясь лучше рассмотреть их очертания, но свет постоянно мерцал. Тут я поняла, что пламя факелов удлинялось и колебалось, как от сильного ветра. Внезапно языки огня разделились, запорхали по воздуху и приземлились на стол. Каждый язычок пламени превратился в крошечного человечка с крыльями. Они походили на сильфов, но светились ярче. Кожа у существ была не прозрачной, а с оранжевыми и желтыми пятнышками, как у саламандры. Вместо волос у малюток на головах красовались желтые и оранжевые огоньки. Некоторые создания сначала летали возле меня, и я слышала звуки вроде стрекотания цикад и кваканья древесных лягушек. Одно существо повисло в паре дюймов и коснулось крылышками моей щеки. Мне пришлось совладать с собой, чтобы не отмахнуться от него, как от мухи.

— Не бойся, — шепнула мне Фэйн. — Это огненные феи. Они совершенно безвредны.

Кто-то спикировал мне на локоть. Я сразу вспомнила, как оскалился сильф в ночном парке, но фея зевнула, свернулась клубочком и стала практически мурлыкать. Когда ее приятели увидели, что я не прогоняю незваную гостью, еще с десяток фей разместились у меня на плечах, руках и коленях. Одна устроилась прямо на макушке.

— У меня волосы не загорятся? — поинтересовалась я у Фэйн.

— Нет, но тебе может не понравиться твоя новая прическа. Лол, — обратилась кондитерша к фее. — Никакого начеса! Сейчас не шестидесятые!

Я услышала негромкий смех.

— Лол? — переспросила я.

— Ага. Это она придумала LOL [47] Принятое в сети сокращение LOL — «Laughing Out Loud» ( в пер. с англ. — «смеюсь во всю глотку», «громко смеюсь»). в Интернете. Она у нас шутница.

— Хватит болтать, — вмешался Оберон, — может, Гарет желает сосредоточиться на проблеме.

— Но что я могу сделать против Ди и двух демонов? — произнесла я. — Я даже не знаю, что они из себя представляют.

— Они меняются всякий раз, когда воплощаются, — пояснил Оберон. — В Средние века они часто принимали обличье драконов. В древние времена являлись в виде левиафанов из глубины морей. Никто не знает, в кого они превратятся теперь, но нам нетрудно распознать их деяния. Когда они наберутся сил, то начнут сеять отчаяние и разногласия по Нью-Йорку, затем — по стране, а потом — по всему миру. Людьми овладеет печаль, которая сменится злостью. Они потеряют надежду, будут ссориться… некоторые дойдут до того, что начнут убивать себя или своих близких. Если шкатулка останется открытой семь дней, Ди получит полную власть. Ведь демоны помогали Гитлеру. И если бы они не были казнены, над ним бы не одержали верх.