Галина Гончарова - Крест и крыло

- Хорошо. Но говори ты. Валентин пусть молчит. Ему я верю. Тебе - нет.

Даша кивнула. И принялась рассказывать. Я смотрела. Слушала меньше. Больше изучала ее ауру. Но ни разу, ни на секунду она не дрогнула. Не замутилась. Не потеряла своей насыщенности.

Так - не обманывают. Так исповедуются. Недаром вокруг нее вспыхивали белые зарницы искренно-сти.

А исповедь была проста.

Отбросив все красивые слова и виньетки из извинений, Даша была шпионкой. Ей просто дали зада-ние соблазнить Валентина. Уложить его в постель и качать информацию. Почему бы и нет? Он же ло-пух! И все сожрет, что ни скорми! Вроде бы.

Не учли милые медведицы только одного.

Любви.

Валентин ведь не просто спал с медведицей. Он ее полюбил. А искренняя любовь не может остаться безответной.

Сначала Даша радовалась его чувству - оно облегчало работу.

Потом ее стали раздражать и злить безусловное доверие и любовь. Она понимала, что это - редкость, но не могла ответить взаимностью. А как часто мы злимся на себя и срываемся на других... Это и про-исходило. Но стоило ей взбеситься, стоило разозлиться - и взгляд натыкался на влюбленные глаза Ва-лентина. И ругаться становилось невозможно.

Разве можно ударить доверчиво трущегося об твои ноги котенка?

Кто-то может. Но не Даша. Нет.

И наконец, она поняла и для себя, что полюбила. Да, бывает и так. А может, она поняла, что любит Валентина в тот момент, когда пришла в гинекологию избавляться от крохотного кусочка жизни внутри себя - и не смогла. Не сумела. Рука не поднялась. У нее был шанс родить ребенка от любимого человека - и этот шанс могла дать я. И Даша решила броситься мне в ноги.

Я перевела взгляд на Валентина - и тот пожал плечами.

- Я догадывался, что все не так чисто. Не может такая невероятная женщина так увлечься самым обычным рохлей вроде меня. Я и прима-то слабый...

- Прекрати! - вспыхнула тонами возмущения Даша. - Ты - замечательный! Ты - самый лучший! Если бы таких людей, как ты, было больше, нам жилось бы намного лучше!!!

- Ну, у тебя есть шанс воспитать таким своего ребенка - вздохнула я.

- Ребенка? - Даша посмотрела мне прямо в глаза. Я не отвела взгляда.

- Ты любишь Валентина. Мечислав поговорит с вожаком твоей стаи. Женитесь. Через три месяца я помогу с ребенком. А может быть, мы с Питером закончим разработку амулетов. Тогда я буду просто заряжать их. И живите. Хотя... откровенность за откровенность... Зачем ты за нами шпионила?

Даша опустила глаза.

- Мария Ивановна приказала. Я... я не знаю точно, но мне кажется, ей кто-то приказывает.

- Не знаешь точно?

- У меня есть возможность узнать. Если хочешь...

- Когда узнаешь, - жестко сказала я, - я поговорю с Мечиславом. Это будет твоей оплатой. Я могу по-мочь просто так. Я добрая. Он - не станет наживать себе проблемы из-за вашего большого и трепетно-го чувства. Ясно?

Валентин кивнул. Даша тоже.

А я с грустью подумала, что мы с Мечиславом составим неплохую пару из злого и доброго полисме-на. Или рыжего и белого клоуна.

Но кто же копает под нас? И кому надо за нами шпионить? Я еще раз пообещала Даше свою под-держку на условиях откровенности - и отправилась домой. Надо было все это хорошо обдумать.

***

***

А вечером меня ждали. Сначала - мама. Потом - Мечислав.

Поэтому ровно в семь вечера я звонила в родную дверь.

Мама открыла мне - и тут же чмокнула в нос.

- Пошли на кухню, мелкая? Я тут решила сделать пирог с персиками...

- Класс! - взвизгнула я. Пироги с персиками я нежно обожала. А мама специально консервировала ба-нок сорок персиков на зиму, чтобы печь их до следующего лета.

- А дед далеко?

- Костя приедет позже. Задержится на работе.

Я кивнула.

- Мам, ты хотела, чтобы я все объяснила...

- можно не все. Костя мне многое рассказал. Я просто не понимаю, почему такая реакция на все цер-ковное...

- А дед не сказал?

- Нет. А должен был?

- да, вполне. Мам, там, где я лежала и восстанавливалась, в больнице, попы проводили что-то вро-де лекции? Семинара?

- проповеди?

- да, наверное. И там я познакомилась с этим типом. Он начал убеждать меня, что надо замаливать грехи, надо теперь каяться и просить прощения, надо идти служить богу...

Мама впечатала кулак в тесто.

- Какого черта!?

- Вот и я решила это узнать... короче, меня просто хотели в монастырь.

- Зачем?!

- Мам, я у вас - единственная наследница. А если я в монастыре, то деньги мне там не нужны. Но они вполне нужны монастырю.

- Юля, но...

- Да, мам. Так это и выглядит. Еще со времен средневековья...

- Но не в двадцать же первом веке...

- А есть разница? Человек надломлен и несчастен. И его вполне можно согнуть в нужную сторону. Что они и пытались сделать.

Мама так сверкнула глазами, что я посочувствовала отцу Павлу. Попадись он ей сейчас - убила бы. Точно.

- Козлы.

- Именно. И с чего мне их любить? И желание теть Томы пооткровенничать с этим паразитом, меня тоже не слишком порадовало.

- Знать бы раньше...

- Знать бы, где падать, солому бы всю раскупили.

- А ты мудреешь, ребенок?

- А я еще ребенок, мам?

- Для меня ты и в шестьдесят будешь ребенком. И ты это отлично знаешь. Открой банку с персиками.

- Без вопросов.

- а с вопросами?

- тогда без персиков. Слопаю - и не замечу.

- Лопай. Как у тебя с Алексом?

- Хорошо. Мам, он добрый и умный.

- и ты его любишь?

- Да.

Я не врала. Как брата, как друга - дважды и трижды да! А как мужа? А на роль мужа у меня есть Мечислав. И соперника он не потерпит.

- Я рада. Я боялась...

- Знаю, мам.

Я поставила открытую банку и ткнулась носом в ее плечо.

- Мама, я тебя ужасно люблю! И деда! Вы у меня самые-самые лучшие.

Мама обняла меня, не обращая внимания на муку.

- и я тебя, малыш. Мы тебя очень любим...

- а ужин в этом доме дают?

- Догоняют и добавляют, - от души рявкнула я, с омерзением глядя на Васисуалия. Вот гад! Понаехали тут!!!

***

Вечер определенно не задался! Я злилась на Васисуалия, злилась на Тамару, а досталось - Мечисла-ву.

Несправедливо?

Пусть жалуется в верховный суд!!!

Мечислава я опять нашла в кабинете. Он разговаривал с кем-то по телефону и явно был не в духе.

- Нет! И ничего не желаю слышать!

- ...

- И чем скорее, тем лучше. Хватит!

- ...

- Даю вам неделю! И ни часом больше! Потом сам приеду!

Мечислав, чертыхнувшись, бросил трубку - и повернулся ко мне. Улыбнулся. Искренне, чисто, ясно - и я улыбнулась в ответ. Как же приятно, когда он улыбается именно так! И сразу уходят куда-то все невзгоды и проблемы. Неужели это - и есть Печати? Тело, разум, душа - навеки. Я ведь даже пору-гаться с ним не смогу. И не хочется. Сразу охватывает такое умиление, что хочется потискать его, как здоровущего плюшевого мишку.

Вроде и знаешь, что сравнить вампира и игрушку просто смешно, что Мечислав дьявольски опасен, но такое тепло разливается в душе, такое тихое счастье, что об этом думаешь меньше всего.