Наталия Веселова - Слепой странник

Мальчик теперь стоял и, скрестив на груди руки, сосредоточенно смотрел куда-то вверх.

— У вас другое небо, — внезапно сказал он.

— Что?! — не понял профессор.

— Я говорю, у вас совсем другое небо. Оно какое-то серое. Наше небо чудесного сиреневого оттенка, как глаза моего отца…

— Вообще-то, у нас небо голубое. Просто сейчас сильная облачность.

— Наши облака ярко-серебристые, и их никогда не бывает так много…

Сергей Владимирович не нашёлся, что ему ответить. Он понимал, вернее, интуитивно чувствовал, что мальчику всё больших усилий стоит сохранять видимое хладнокровие. И заговорил он сейчас вовсе не потому, что ему взбрело на ум поболтать, а чтобы заставить себя не разрыдаться.

Марков осторожно взялся переносить мёртвого мужчину. Опустив его на пол «капсулы» рядом с телом жены, профессор вышел из катера и приблизился к мальчику.

— Я сделал всё, как ты просил. Что теперь?

Странный ребёнок оглянулся на катер.

— Мы уйдём.

— Как? — Маркову показалось, что он ослышался. — Вот так просто и уйдём?

— Да. Через пять минут оба катера самоуничтожатся. В них… программа заложена.

— Точно такая же была заложена и в ваш корабль? — неожиданно для самого себя выпалил профессор.

Мальчик с некоторой долей опасения покосился на него.

— В общем, да. Только никто не подозревал, что катер заденет взрывной волной, — ребёнок поспешно отвернулся.

Когда он опять посмотрел на Маркова, его лицо вновь не выражало ничего.

— Идёмте, Сергей Владимирович, — и сам двинулся вперёд.

Профессор шёл следом, усиленно размышляя, как ему теперь быть с этим неожиданно свалившимся на голову мальчиком.

Бросить его на произвол судьбы не позволяла совесть, но и домой привести тоже было нельзя. Инна терпеть не может детей. Тем более чужих. Тем более — пришельцев с других планет.

— Как тебя зовут? — внезапно в спину ему спросил Сергей Владимирович.

Мальчик замедлил шаг, но не обернулся.

— Вы, наверное, не только это хотите узнать, профессор?

— Вообще-то, да. Хотелось бы знать ещё, откуда ты пришёл?

— С Лоо, — теперь он повернулся и посмотрел профессору в лицо своими странными гипнотизирующими глазами. — Странствие Великой Матери закончилось, и наша планета погибла. Поэтому нам пришлось искать пристанища у вас. Мы думали, Великая Мать Валла сможет нас защитить.

— Валла? — удивлённо переспросил профессор.

— Земля, — коротко пояснил мальчик.

— Ясно. Сколько же тебе лет?

— Наверное, если перевести на ваше время, мне было бы двенадцать. Но по нашему времени мне всего восемь. Точнее, будет восемь через четыре дня.

— Ваш народ умеет читать мысли?

Губы мальчика изогнулись в слабое подобие улыбки.

— Да, но только до восьмилетнего возраста.

Профессор вздохнул с облегчением.

— В этом смысле землянам повезло!

— Почему — повезло?

— Ты не сможешь больше «просвечивать» ничьи мысли, словно рентгеном. Да ладно, пошутил я, пошутил. Если ты, конечно, понимаешь, что такое «шутка».

— Понимаю, — с каменным лицом отозвался мальчик. — А насчёт везения — это пока неизвестно. У некоторых та-лоо телепатические способности сохраняются до самого окончания Странствия.

— Смерти? — уточнил Сергей Владимирович.

— Мы применяем это слово только к физической оболочке.

В это время из-за деревьев один за другим послышались два громких хлопка. Из сплетённых ветвей старого дуба в небо, хрипло каркая на разные голоса, взвилась стая перепуганных ворон.

— Вот и всё, — тихо и торжественно произнес мальчик. — Их Странствие закончилось, а тела погибли.

Профессор умолк на несколько минут, давая мальчику время прийти в себя. Потом опять задал мучивший его вопрос:

— Как же тебя зовут? Я ведь не умею читать чужие мысли, в отличие от некоторых!

Мальчик остановился, внимательно посмотрев на застывшего в ожидании профессора.

— Наши обычаи запрещают называть кому бы то ни было имя, полученное при рождении, — словно извиняясь, промолвил ребёнок. — Но каждый та-лоо имеет право по достижении восьмилетнего возраста выбрать себе другое имя, которое можно назвать вслух. До моего восьмилетия осталось четыре дня, но я не думаю, что теперь это имеет значение, поскольку я вступил в самостоятельную жизнь немного раньше, чем предполагалось, а, значит, имею право уже сейчас выбрать себе имя.

Он помолчал немного.

— Вы очень благородный человек, Сергей Владимирович. Вы, не задумываясь, пришли на помощь моим родителям, хотя могли получить сильные ожоги, а то и погибнуть. Уж я-то, поверьте, знаю, что такое пожар внутри катера. Если вы не возражаете, я хотел бы взять себе ваше имя.

— Моё? — брови Сергея Владимировича поползли вверх от изумления.

— Ваше. Я бы хотел, чтобы с этого дня меня звали «Марков».

— Но это не имя, а фамилия, — уточнил профессор.

— Не имеет значения. На нашей планете подобного разграничения не существует. Так вы не против?

— Нет, не против… сынок.

Он до последнего колебался, сомневался, стоит ли это делать. Но когда в холодных, бесстрастных глазах мальчика вновь вспыхнула на секунду уже знакомая тёплая искорка, Сергей Владимирович окончательно убедился, что поступает правильно.

— Зарегистрировали меня, разумеется, как Владимира Сергеевича Маркова. Инна Ромуальдовна поссорилась с мужем и подала на развод, но мой приёмный отец не предал меня, не бросил, хотя и сильно страдал потом. Он потерял свою Хранительницу, кроме того, в нас все тыкали пальцем: «Смотрите, у профессора Маркова инопланетный ребенок!» Врачи «протащили» меня через все возможные и невозможные обследования. И успокоились лишь после того, как убедились, что во мне не бродит никаких опасных для жизни землян вирусов, а мой генетический материал вполне совместим с их генами. Однако это не помешало многим школьным учителям отказаться от занятий со мной под благовидными предлогами… Учёные же вновь и вновь перерывали сантиметр за сантиметром тот небольшой участок земли, где я произвёл уничтожение катеров вместе с телами погибших родителей. Не знаю, что именно они надеялись там найти? Моего приёмного отца начали сторониться даже близкие друзья, а он всё равно любил меня, как родного сына, до самого окончания своего Странствия… Единственный землянин, который меня по-настоящему любил. Впрочем, — тут Марков тяжело вздохнул, — ты всё это слышала и не раз. Грустная история.

— Да, Попутчик. Очень грустная. И всё же ты не прав насчёт Лори, — начала она, но Марков перебил её.

— Тебе удалось связать мои воспоминания с потоком энергии, или чего там? Ты поняла, где искать Кладезь Знаний?

— Я не уверена, но, похоже, так называется пси-зона, расположенная на планете, куда мы с тобой в данный момент направляемся.