Валерий Капранов - Маг

Первой, произошедшие перемены с соседкой заметила не сдающая своих позиций овца. Она, указывая на свою обидчицу выставленным перед собой копытом, повернулась к людям стоящим в очереди и попыталась злорадно захохотать, радуясь восстановленной справедливости. Но вместо, привычного для себя хохота, она услышала отвратительное, жалкое блеяние. Потом замотала своей головой, увенчанной витыми рогами, пытаясь убедиться, что злополучная метаморфоза не обошла стороной и её. Когда же ужасные подозрения, были подтверждены четвёркой, оканчивающихся копытами ног и густым завивающимся руном на полных одутловатых боках, овца начала, лягаясь подпрыгивать вверх и истошно блеять, вчленяя в овечий язык обрывки человеческой речи:

— Бе-е-е… бе-е-е…безобразие. Бе-е-е… бестолочь, бе-е-е… безмозглая. И-и-и… заче-е-ем… мне-е-е… всё-ё… это было надо? Ну что мне-е-е… те-епе-ерь… де-е-елать?…

Овца, истошно брыкаясь, опустила в отчаянии свою голову и как бык во время корриды, устремилась в глубь супермаркета, прорываясь сквозь строй, разбегающейся в суматохе очереди.

Она крушила рогами прилавки, топтала копытами упаковки с продуктами, трясла своими жирными, кучерявыми боками, одним словом, пыталась сделать всё, чтобы только сбросить такую непривычную для неё личину.

Та женщина, что превратилась в собаку, отчаянно заливавшуюся сочным лаем с пеной на темных губах, своей черноротой пасти, вошла в такой раж, что даже когда увидела и осознала все происходящее, ещё с минуту не могла остановиться. Когда же ей удалось усмирить переполняющий её порыв, она опустила с тележки передние лапы и, поджав к животу свой облезлый и куцый хвост, начала озираться по сторонам. От стоявших в кассы очередей, не осталось и видимого следа. Народ попрятался кто куда, не смея издать даже звука, кое-кто осенял себя крестным знамением, в надежде на высшую защиту и искупление.

Тишину нарушали лишь звуки, трещащих под ударами рогов и копыт стеллажей, шорохи разрывающихся обёрток и бьющегося стекла. Это буйствовала и неистовствала её подруга по несчастью — овца.

— У-у-у-у-у-у… — истошно, от накатившегося отчаяния завыла собака и залаяла, срывающимся на визг голосом, — гав…, гав…, гав. арили мне люди, нельзя так — сама себе беду накличешь. Ну почему было не послушать?…

И сторонясь перепуганных людей, псина, семеня и перебирая тощими лапами, переместилась бочком к рядам с разгромленными стеллажами и устремилась, виляя хвостом к бушующей в дальнем углу зала овце.

Зал был пуст. Перепуганные охранники и менеджеры, спрятались за дверями со стеклянными окошками, откуда пристально наблюдали за происходящими событиями. Никто из них не решался призвать животных к порядку. Кому охота оказаться с переломанными костями в больнице или ещё и того хуже, лечиться уколами в живот от бешенства?

На какой-то момент животные пропали из зоны видимости, за рядами с алкогольной продукцией. Ожидаемого всеми звона разбивающихся об пол бутылок не произошло. В стенах помещения супермаркета повисла подозрительная тишина, а ещё через минуту её нарушил стук каблучков женских туфель о мозаику кафельной плитки, украшенного под разноцветный мрамор пола.

К удивлению окружающих из дальнего угла магазина, по направлению к кассам шли уже всем знакомые женщины, минуту назад представлявшие собой странное зрелище в виде злобной собаки и обезумевшей овцы.

Женщины шли в абсолютном молчании, опустив свои головы и пряча глаза от переполняющего их стыда. Поравнявшись с кассами, они так же молча прошли в образовавшийся проход по направлению к выходу.

Никто даже не попытался их остановить. Всё это выглядело настолько неожиданно и необычно, что никому и в голову не пришло, кто же будет потом возмещать нанесённый ущерб и подсчитывать убытки.

— Может, вы нас всё-таки рассчитаете? — спросил спокойно Дед, как ни в чём не бывало ошарашенную кассиршу.

И та начала, сканируя магнитные бирки с продуктов, стучать по клавишам кассового аппарата, перекручивая в уме сцены только что увиденных ею событий. Делала она это так профессионально и автоматически, что оставалось только поражаться, насколько велика сила укоренившейся у неё привычки.

Когда Илья с Дедом вышли из супермаркета с четырьмя пакетами, набитыми до отказа продуктами, Илья спросил Хранителя:

— Дед, зачем ты это сделал?

— Иначе было нельзя, — ответил он, остановившись, возле Баяна. — Люди перестали почитать и уважать друг друга, и простыми увещеваниями их не исправишь. Мне пришлось применить убедительные меры и напустить на людей оборотный морок. Это было сделано по многим причинам. Для того, чтобы эти женщины и все те, кто явился свидетелями превращения уяснили себе, что нельзя безнаказанно разбрасываться оскорбительными речами. То, что ты и другие увидели в магазине, только малая толика разрушительных последствий, которые могли бы произойти, если б мы это не остановили.

Самое страшное, это то, что под действиями этих проклятий, пострадали бы не только бранившиеся, но и те, кто являлись, лишь только свидетелями и наблюдали за перепалкой со стороны. Эти женщины вынесли для себя очень ценный урок, и ничто не смогло бы подействовать так на них, как ситуация, в которой они оказались. Теперь они до конца своей жизни никому не скажут обидного слова, не подумав о его последствиях. Да и ты теперь убедился воотчую в силе изречённого слова.

— Это точно, — согласился Илья, и они направились в сторону Волжского откоса, где был ближний вход в подземелье.

После ухода цыганки, я ещё некоторое время оставался в оцепенении от впечатлений последнего часа. Лилия так и не вернулась, Девушка, наверное, сильно испугалась, и теперь скорее всего была уже в пути по дороге домой, где под увещевания подруги попытается прийти в чувства. Ехать за ней не имело сейчас никакого смысла, так как, во-первых — я не знал номера квартиры, в которой она живёт, а во-вторых — всё происшедшее было настолько нелепо, что у меня не было точной уверенности, правильно ли я поступил, когда не ушёл вместе с Лилией.

Вообще, везёт же мне на дурацкие ситуации.

Ладно, будем надеяться, что она успокоится, сделает правильные выводы и сама мне перезвонит. Веских причин, для того чтобы прервать наши так хорошо завязывающиеся отношения я не видел и думаю, что у нее их тоже не обнаружится. Ну, а что касается сегодняшнего случая, то чего в нашей жизни не происходит, не убиваться же по каждому такому поводу.

Я снова присел на лавочку и решил закурить. В этот момент, когда рука по привычке потянулась за пачкой сигарет в нагрудный карман рубашки, мои пальцы нащупали плотный картон, переданной мне старухой карты. Щёлкнув зажигалкой и сделав глубокую затяжку, приятного успокаивающего ментолового дыма, я принялся внимательно изучать изображение на карточном листе.