Лорел Гамильтон - Список на ликвидацию

Но по-настоящему анимешные волосы были у Ники. Он достаточно белый, чтобы иметь соломенно-желтые волосы, подбритые на висках, но длинные сверху, и они рассыпались по половине лица длинным белокурым треугольником. Рядом с Аресом по контрасту было заметно, что у Ники волосы волнистые, а у Ареса — прямые как палка. У Ники падающие на глаза волосы легли плавным изгибом. Вдвоем они выглядели так, будто идут в клуб или на фестиваль аниме, но Арес волосы красил, напоминая себе, что больше уже не на службе, а Ники такие волосы отрастил, чтобы скрывать отсутствие одного глаза.

Женщина, воспитавшая его, формально — его мать, вырвала ему глаз, когда он пытался воспротивиться сексуальному насилию с ее стороны. Женщины редко бывают активными насильницами, но когда такое случается, они действуют очень грубо. С детством Ники не повезло. У него остался красивый голубой глаз, а вместо другого была пустая орбита, заросшая рубцовой тканью. Волосы ее полностью скрывали, и он при этом умудрялся выглядеть как картинка из модного журнала. Из-за волос его могли бы воспринимать недостаточно серьезно, но рост у него шесть футов, и тело прилагается к нему такое, что при виде его Ники недооценить трудно. У нас все охранники таскают железо, это входит в обязательную программу тренировок, но либо Ники таскает его усерднее других, либо наследственность у него хорошая, потому что даже в джинсах, футболке и куртке у него выпирают плечи и бицепсы. Он не самый высокий из ребят, которые меня ждали в коридоре, но самый крупный.

— Привет, — сказал он тихо.

— Привет, — улыбнулась я ему.

Не самые романтичные слова, но эмоций в них было больше, чем в обращенных ко всем прочим. Ники был моим любовником и моей Невестой — как в фильме «Дракула, князь тьмы». Это нас сближало больше, чем мог бы любой роман. Из-за встречи с Олафом и потом с копами, появившимися на сцене, у меня не получилось его нормально приветствовать. Помахала рукой, сказала «здравствуй» — и тут пожалуйста: копы.

Домино сделал, шаг от стенки, и я на него посмотрела. Наверное, Ники и Домино я оставила напоследок, потому что они меня отвлекают. У Домино волосы — черные и белые кудри, сегодня в основном черные лишь с некоторыми проблесками белого. Это значит, вероятно, что когда он перекидывался последние пару раз, то превращался в черного тигра — цвет у него потом отражается на волосах. Интересно, меняется ли цвет волос у Этана после превращения. Домино был в темных очках, скрывающих глаза, потому что глаза у него тигриные. У них цвет — красновато-оранжевый с золотыми спиралями, что генетически более свойственно черному тигру, нежели белому. В росте он всего дюйм уступает Ники, но любит сапоги на каблуках, и это ему пару дюймов добавляет. Ники все больше ходит в кроссовках, но он по поводу своего роста ни капли не парится. Да и Домино тоже, просто он любит сапоги. Еще он — один из тигров моего зова. С Ники у нас связь иного рода: свободную волю Домино сохранил. Он может со мной спорить, ссориться, говорить, что я не права. Ники тоже это может — пока не получит от меня прямой приказ, тогда он его не может не выполнить. Домино тоже выполняет мои приказы, но на то есть его добровольное согласие.

В куртке Домино выглядел не таким мускулистым, как на самом деле, но одежда вообще много может скрыть хорошего, и я знала: то, что скрывает эта одежда, — очень хорошо.

Я уже разулыбалась в сторону Домино так, как он того заслуживал, когда раздался голос Ареса:

— А меня тут, кажется, игнорируют.

Я глянула на него:

— Ну, прости.

Он тоже мне улыбнулся и хотел что-то сказать, но уставился куда-то мне за спину. Все туда смотрели, и не очень дружелюбно. Я обернулась — к нам подходил Рейборн. Когда он закрывал дверь в кабинет Кларк, она говорила по телефону.

— Рейборн, что вам надо? — спросила я.

— Кто командует вот этими? — спросил он, постаравшись, чтобы голос звучал агрессивно.

— Анита, — ответил Ники, ткнув пальцем в мою сторону.

Рейборн поглядел на него, и на лице у него было написано: «Хватит врать-то».

— Меня это тоже огорчает, — сказал Арес, ухмыляясь, — но это она.

— Она — кто? — спросил Рейборн.

— Начальник, шишка, главный босс — то есть боссиха, — пояснил Арес. — Это она и есть.

— А чего вы ее слушаетесь?

Арес поглядел на меня:

— Мы обязаны ему давать объяснения?

— Нет.

Арес обернулся к Рейборну с сияющей улыбкой. Оливково-зеленые глаза светились радостью:

— Так что вот так.

— Вы ее все трахаете?

Эдуард рядом со мной напрягся.

— Коллега, это уже за гранью.

Голос Теда стал суровым, но по-настоящему страшными выглядели остальные ребята. Они затихли, и это была тишина хищника, присевшего перед прыжком в траве у тропы. Напряженная и ждущая тишина, а исходящая от них энергия заставила подняться волоски у меня на руках и защекотала позвоночник.

— Ребята, спокойнее, — сказала я.

— Так нельзя с тобой разговаривать, — ответил Домино низким голосом.

— А он и не будет. — Я вздохнула и повернулась к Рейборну: — Хотите, чтобы я против вас выдвинула обвинения в сексуальных домогательствах?

— С каких это пор правда стала признаком сексуального домогательства?

Глаза у него были злые и вызывающие. Наверное, прав Сократ: все дело в том, что я женщина. Копы делят женщин-полицейских на две категории: заразы и шлюхи. По своей репутации я попадаю в обе.

У меня было несколько вариантов ответов — и ни одного целесообразного.

— Значит, правда? — спросил Рейборн.

Я медленно выдохнула, улыбнулась.

— На самом деле я трахаюсь… — Я показала на Ники, он шагнул вперед. — И вот еще… — показала на Домино, и он встал рядом с Ники. — Никого не забыла? — спросила я, оглядывая строй.

Они с очень серьезными лицами покачали головами. А Бобби Ли просто смотрел на Рейборна, и нехороший был это взгляд. Или очень хороший — для тех, у кого инстинкт самосохранения отсутствует.

— Видите, Рейборн? Я только с двумя из них трахаюсь. Легче стало?

Он покраснел, да так, что краска поднялась выше линии волос и не осталась красной, а даже посинела слегка. Вряд ли он смутился — скорее он был настолько зол. Но как бы там ни было, реакция была мне приятна.

— Другие вопросы ко мне есть? — спросила я.

Он готов был испепелить меня взглядом, но у нас за спиной раздался голос Кларк. Наверное, она закончила телефонный разговор и открыла дверь настолько тихо, что ни я, ни Рейборн не услышали.

— Маршал Рейборн! Мне нужно, чтобы вы поехали в Орегон, прямо сейчас.

Он оглянулся на нее, отодвинулся так, чтобы видеть и ее, и нас. Наверное, не так он глуп, как кажется.

— У нас серийный убийца в Сиэтле, а вы меня посылаете куда-то по липовому поручению?