J.M. - Ад Лабрисфорта

Можно было бы задать блондинке один за другим сразу несколько очевидно напрашивающихся вопросов. Но Уэсли предпочел воздержаться, и вежливо кивнул:

- Хорошо, пойдемте, мисс, Норма.

Имя девушки он прочитал на бейдже, приколотом к нагрудному карману ее жилета.

Пока будем действовать по здешним правилам...

Интересно, кто такая эта леди Виктория? Она носит мрачный балахон и, выходя из дома по утрам, не забывает прихватить косу? Что, черт побери, означают слова Грэгори Пинго насчет этого мира?

Ладно, надо успокоиться. Быть внутренне таким же спокойным, как и внешне. Конечно, Грэг не имел в виду столь явных аналогий. Но почему-то был уверен, что если он, Уэсли, дойдет до одиннадцатой лабрисфортской параллели, то проиграет окончательно - проиграет в игре, где ставкой будет его жизнь. Провалит самое главное испытание.

Откуда у Грэга была такая уверенность? Он проиграл сам. Погиб в мире людей и попал в вечный плен в другом мире. Возможно, любой, кого коснулось влияние Лабрисфорта, заранее обречен. Наверное, дело в этом.

Наверное.

Так думал Уэсли, шагая вслед за девушкой в униформе по направлению к лифтам. Интерьер холла был неброский, но в нем чувствовалась почти неуловимый оттенок роскоши. Настоящей роскоши - без вычурности и кричащих деталей. Цветовая гамма, в которой оформлены стены и пол, приятна для глаз, отделка продумана до мелочей. Узоры на паркетном полу, расположение турникетов, разделяющих течение толпы на не мешающие один другому потоки, два ряда боковых дверей, светильники на высоком потолке, растения в простых, но изысканных вазах - все это создавало впечатление целостности, завершенности, единства. И ничто не нарушало бы гармонии, если бы не обилие зеркал. Даже не просто обилие, а явно чрезмерное количество. Это была единственна деталь, говорившая, что вкус тех, кто занимался декором этого помещения, небезупречен.

Каждого, кто проходил через холл, на всем пути сопровождали многократные отражения, движущиеся вместе с ним из одного зеркала в другое. Зеркала непомерно расширяли и без того немаленькое пространство, а так как людей в холле было много, возникала зрительная иллюзия гигантского столпотворения.

- Пожалуйста, сюда, мистер Флэш.

Они дошли до лифтов. Блондинка нажала кнопку вызова. Когда двери открылись, пропустила Флэша вперед и выбрала этаж. Какой именно - он заметить не успел.

В лифте тоже были зеркала. Уэсли думал - где эффект зрительно расширенного пространства не нравится ему больше: в только что покинутом огромном холле или здесь, в маленькой лифтовой кабине? И решил, что в обоих случаях он неприятен одинаково.

Весь путь из холла до нужного этажа они так и проделали вдвоем, их лифт никто не остановил. Когда двери открылись, блондинка снова пригласила Уэсли следовать за ней - как будто бы он мог потеряться по дороге. Как будто бы здесь ему было, где теряться.

Они проследовали по длинному коридору, в котором оказалось совсем не так людно, как в холле внизу. Несколько раз из боковых дверей выходили и тут же скрывались в других дверях люди, похожие на слуг. Одеты они были по-разному. Но одежду каждого из них почему-то тянуло назвать униформой - как и костюм блондинки. И вели себя они так, как должна себя вести хорошо обученная прислуга - расторопные, спешащие выполнять свою работу, не отвлекающиеся на посторонние дела. Горничная в переднике, с полотенцам в руках, шла вытирать пыль. Лакей в безупречном костюме торопился принести кому-то поднос, на котором стояли бокалы и бутылка темного стекла.

Шаги в коридоре звучали приглушенно из-за толстого мягкого ковра, которым был застлан пол. А на стенах и тут висели зеркала, бесконечные зеркала, на фоне которых терялось все остальное - хотя были здесь и картины, и необычной формы светильники, и большие напольные вазы.

Уэсли и его спутница дошли до конца коридора. Все боковые двери остались позади. Более чем ясно, что нужная им дверь - последняя, центральная. Но все равно блондинка не преминула еще раз направить Флэша:

- Проходите сюда, пожалуйста. Леди Виктория вас ждет.

Сказав это, провожатая исчезла, словно ее никогда и не было. Растворилась в недрах огромного здания, подобно всей остальной здешней прислуге. А Уэсли не оставалось ничего кроме как повернуть полированную ручку и открыть массивную дверь, ведущую в кабинет таинственной леди Виктории.

В кабинете не было зеркал. Это было первое, что бросилось в глаза Уэсли - и он с удивлением понял, что это принесло ему настоящее облегчение. Зеркал не было - но были огромные окна, не окна даже, а прозрачные стеклянные стены. И за ними - небо. Пространство не умножалось искусственно, повторяясь бесчисленное множество раз в самом себе, а было открытым, свободным, каким-то воздушным.

Сам кабинет оказался большим и почти не занятым мебелью. Длинный стол, стоявший ровно посередине, представлял собой основную деталь обстановки. И во главе этого стола, как раз напротив двери, в кресле с высокой спинкой сидела хозяйка кабинета - а может быть, хозяйка всего этого здания.

- Здравствуй, Уэсли. - Леди Виктория поднялась навстречу гостю. - Я ведь могу называть тебя так, правда?

Флэш ничего не ответил. Кажется, его согласие не особо и требовалось.

- Присаживайся. - Леди Виктория кивнула на кресло по правую руку от ее собственного. - Путь сюда был неблизкий, думаю, ты устал. Впрочем, можешь расположиться и с большим удобством. В конце концов, встреча у нас неофициальная.

Кроме стола, здесь имелся большой кожаный диван, занимавший угол кабинета. На вид он казался очень удобным, но почему-то при одном взгляде на него Уэсли сделалось неприятно. Вспомнились чуть пружинящие под ногами мягковатые ступени не то полумертвой не то полуживой лестницы, по которым он приходил в каждую лабрисфортскую параллель и уходил из нее.

- Нет, спасибо, - отказался он и уселся в кресло.

Леди Виктория улыбнулась.

- Выпьешь чего-нибудь?

- Не хочется. Благодарю.

- А я налью все-таки, - сказала хозяйка. - Не лишай меня возможности проявить гостеприимство.

Подойдя к одной из стен кабинета - к той ее части, которая не была окном - она нажала кнопку, и панель светлого дерева в квадратный метр величиной отодвинулась в сторону, открыв роскошный бар.

- Шираз, токайское?.. - предложила Виктория.

- "Бордо Розе".

- Прекрасный выбор, - снова улыбнувшись своей обворожительной улыбкой, одобрила женщина. Взяв два бокала, она поставила их на стол и до половины наполнила розово-золотистым напитком из заранее откупоренной бутылки. Один бокал Виктория пододвинула Флэшу, другой взяла небрежным движением за ножку и, приподняв, полюбовалась цветом вина.

Падающий из окна свет как нельзя более удачно озарял ее точеную фигуру египетской богини, все достоинства которой выгодно подчеркивал безупречный белый брючный костюм. Подчеркивал - но ни в коей мере не приоткрывал, никакой безвкусицы вроде чересчур глубокого декольте или слишком короткого жакета, который будет задираться, обнажая полоску спины над брюками, когда его обладательница сядет. Высокие скулы Виктории, прямой нос, темно-оливковая кожа продолжали ассоциации с Египтом. Точно так же как миндалевидные карие глаза в тени длинных ресниц, тонкие дугообразные брови и чуть полноватые губы. Ее черные волосы были собраны в пучок на затылке и закручены в узел, так что свободными оставались только концы. Но даже так локоны доставали до середины спины. Наверное, когда она распускает волосы, они эбеновой завесой падают до самого пояса. В маленьких ушах Виктории, и на изящных, длинных пальцах, и на стройной шее поблескивали и переливались несколько прозрачных бриллиантов.