Даррел Швейцер - Тень смерти

Это было спасение во всех смыслах. Я женился на дочери миссионера, матери Эбигейл, и в основном благодаря влиянию ее семьи впоследствии нашел себе место в куда более респектабельной англо-французской экспедиции в Ангкор, что стало началом моей научной карьеры. Тайны Востока по-прежнему не давали мне покоя, но жажда знаний теперь вела в нужном направлении, и в конце концов я приобрел добрую славу.

Сэр Хамфри замолчал. Слышалось лишь медленное тиканье больших часов в другой комнате. Эбигейл Тэрстон, побледнев от ужаса, едва дышала. Холмс сидел неподвижно, подперев подбородок рукой и уставившись в пространство.

Я заговорил первым.

— Сэр Хамфри, наверняка это не вся история. Не понимаю, какое отношение ваша злополучная экспедиция и судьба мерзавца Хокинса имеют к тому, что происходит здесь и сейчас.

— Черт побери! — взорвался Тэрстон. — Они имеют самое непосредственное отношение к той ситуации, в которой я оказался, и, вполне возможно, к моей неизбежной судьбе. Но… вы правы. Это не вся история. Много лет я странствовал по миру, читал лекции, писал книги… Сама королева посвятила меня в рыцари. Когда прошлое стало казаться дурным сном, я решил, что мне больше нечего опасаться. Не тут-то было! Вот уже две недели я получаю послания от проклятого Хокинса!

— Послания? — переспросил Холмс. — О чем вы?

— Вон там, на столе.

Холмс открыл резную лакированную шкатулку, извлек стопку бумаг, быстро их просмотрел и передал мне.

— Что скажете, доктор Ватсон?

— Мне не прочитать. Это восточная рисовая бумага. Судя по почерку, автор пребывает в состоянии серьезного умственного расстройства, возможно, под воздействием алкоголя. Обратите внимание на многочисленные царапины и кляксы. Больше ничего сказать не могу.

— Это архаичная — можно сказать, выродившаяся — разновидность бирманского языка, такой письменностью вместо шифра пользовались преступники на Дальнем Востоке, — сказал сэр Хамфри. — В наши дни, возможно, никто, кроме меня, не способен это прочитать, поскольку Уэнделла Хокинса нет в живых, если верить его словам.

— Он мертв? — переспросил Холмс. — Если так, то с вашими проблемами покончено.

— Нет, мистер Холмс, проблемы остались, хотя все эти письма написаны спустя немалое время после смерти Хокинса. Похоже, он все-таки добрался до плато Ленг, являвшееся мне в видениях. Там жрецы чан-цзо, которых язык не поворачивается назвать людьми, подвергли его неописуемым пыткам, содрали кожу с лица, вырвали сердце — а потом вернули к жизни. Сейчас этим чудовищным ходячим мертвецом движет и воля хозяев, и собственное желание отомстить мне, ставшему причиной его бесконечных мучений. Он знает все тайны жрецов чан-цзо и может вызывать тени смерти.

— Он рассказывает обо всем этом в своих письмах? — спросил я.

— Даже больше, доктор Ватсон. И если это правда, мне нет спасения. Одна надежда — что вы с мистером Холмсом сумеете доказать: я стал жертвой иллюзии, некоего трюка, проделанного злодеем, который, вне всякого сомнения, принадлежит к миру смертных. Если это удастся, у меня найдутся средства, чтобы достойно вознаградить вас за услугу.

— Мои услуги оплачиваются по фиксированной ставке, — сказал Холмс, — но давайте не будем сейчас забивать голову финансовыми вопросами. Я действительно намерен ухватить за воротник вашего Хокинса и сорвать покров мистики с его фокусов, по сравнению с которыми трюки английских медиумов покажутся детской забавой.

— Мистер Холмс, я до конца дней буду перед вами в долгу.

— Понаблюдаем и дождемся момента, когда Хокинсу придется раскрыть карты. Но сперва, думаю, доктору Ватсону следует сопроводить мисс Эбигейл в более безопасное место — моя квартира до завершения этого дела мне все равно не понадобится.

Дочь Тэрстона попыталась возражать, но Холмс повернулся к ней и сказал:

— Вы вели себя как героиня, но сейчас лучше покинуть поле боя. Вы пойдете с доктором Ватсоном.

— Как скажете, мистер Холмс.

— А мне нужно осмотреть дом внутри и снаружи, выяснить, каким образом в него сможет проникнуть враг.

Тэрстон положил на колени ружье и начал протирать ствол тряпицей.

— Я уже выдержал пять дней, думаю, за запертой дверью протяну и дольше. Ваш план просто великолепен, мистер Холмс.

Мы оставили сэра Хамфри одного. Пока спускались следом за мисс Тэрстон по лестнице, Шерлок спросил меня:

— Что скажете, Ватсон?

— Уникальный случай. Вполне достойный ваших талантов.

— А что насчет сэра Хамфри?

— Полагаю, он вполне в здравом рассудке, но на его суеверных страхах играет убийца Хокинс, который, похоже, совсем выжил из ума.

— Сумасшедший он или нет, в ближайшее время наверняка явится собственной персоной — из плоти и крови, и тогда его можно будет обезвредить самым обычным способом.

— И все-таки кое-что не сходится. Кого или что мы видели перед домом? Ведь сэр Хамфри из комнаты не выходил.

— Самозванца, возможно, обученного актера, действующего заодно с Хокинсом. Согласен, еще не все части головоломки легли на место. Но имейте терпение. Мои методы вам знакомы.

— Я так рада, что вы и доктор Ватсон готовы помочь отцу, — тихо сказала мисс Тэрстон, когда мы спустились вниз. — Вас послало само небо.

— Пожалуй, причина моего появления здесь не столь возвышенная, — снисходительно улыбнулся Холмс, — но мы сделаем все, что в наших силах.

Увы, мы мало что успели сделать. Пока я помогал мисс Тэрстон надеть пальто, она повернулась и, случайно подняв глаза, закричала.

— Господи! — воскликнул я.

Наверху лестницы стоял человек, похожий на сэра Хамфри, но в уличной одежде, пальто и цилиндре, которые мы видели ранее. Он никак не мог пройти мимо нас.

— Эй вы! Ни с места!

Холмс бросился в погоню, перепрыгивая через три ступеньки.

Незнакомец двигался молниеносно и при этом так тихо, что я слышал лишь стук ботинок Холмса по деревянной лестнице. Затем донесся вопль из кабинета. Сэр Хамфри кричал что-то на чужом языке, и в его голосе звучал неподдельный ужас. Крик оборвался, сменившись булькающим хрипом; раздался выстрел из слоновьего ружья.

Оставив мисс Тэрстон, я бросился следом за Холмсом. Когда добрался до двери кабинета, выбитой изнутри, словно пушечным ядром, мой друг уже находился в комнате. Мгновение спустя он выскочил обратно — бледный, с диким взглядом — и увидел идущую к нам мисс Эбигейл Тэрстон.

— Ради всего святого, Ватсон! Не пускайте ее!

— Отец! — закричала она. — Дайте мне войти!

Я крепко держал девушку.

— Ватсон! Не позволяйте ей войти, что бы ни случилось! Это… слишком ужасно.

Думаю, то был единственный раз, когда я видел Шерлока потрясенным едва ли не до потери дара речи.