Олег Мизгулин - Морок

После, пили чай со сгущенным молоком, и рассуждали о высоких научных материях. К примеру, есть ли развитые цивилизации за пределами Солнечной Системы. Если есть, то почему не идут на Контакт, а может быть Они и рады, да Мы чересчур агрессивны. Научный диспут вёлся активно в лице Климова, Головного и Натальи. Зорин да Люся только иногда поддерживали ту или иную сторону, лаконично вставляя своё видение вопроса.

Первой зевнула Люся, прикрывая ладошкой рот. Вслед, раззевалась Наталья, заражая поскучневших мальчишек. Разговор поутух, и Вадим понял: группа устала, но не решается откланяться на Сон.

— Ребята! Устали, я вижу… — громко и твёрдо произнёс Вадим, оглядывая каждого. — Давайте-ка, баиньки… День был насыщенный, каждому досталось. А завтра, тоже побегаем: сворачиваем лагерь, да отплываем. Так что, без возражений… Спать!

Возражений не последовало. Все словно ждали, когда отец-командир распустит строй на отдых. Коллектив, шумно и с облегчением поднялся с насиженных мест и, очень скоро, ретировался по палаткам, не забыв, однако, пожелать старшему спокойного сна.

Вадим остался, один на один, с догорающим костром. Звёзды вошли в раж, набирая силу яркости, делая небо художественной экспозицией для фотографа-профессионала, а для поэта источником вдохновения. Они равнодушно мерцали, одновременно призывая фантазию развернуться на всю широту космической безвестности, на безграничную вереницу предположений.

Зорин не был ни поэтом, ни астрологом. Прикостровые байки об инопланетянах его забавляли, но не более того. В силу возраста, а еще, наверное, опыта, его интересовали приземлённые вопросы: когда встать, где да что настрелять, и во сколько протрубить сборы. Это была рутина таёжных ходок, где он пунктуально расставлял всё по полочкам.

Он прилёг чуть дальше затушенного костра, в своём неизменном спальнике, захоронив в травах ружьё в полуметре от себя.

— Боже ты мой, какая красотища вокруг!

Слова, собравшиеся с уст, отражали безмерный восторг, а во многом удовлетворение, оттого, что можно так спокойно и расслабленно лицезреть сие великолепие, эту дикую красоту, которая мерно и величественно проплывала мимо них.

Лес словно демонстрировал свою стать, чередовал своих исполинов, подсовывая взору новые картинки: то крутые откосы с вековыми кедрами, то пологие белесые островки заросшие бурьяном кустов. Живые слайды постоянно менялись, уступая следующим. Лес был бесконечен и многообразен в своих фантастических проявлениях. Ему не было предела. Он наступал и уходил, а тихий плеск воды создавал ощущение комфорта и уюта.

— Здорово! — Согласилась с Натальей Люся. — Так действует успокаивающе. Смотрела бы и смотрела…

— Ага-а…

Они сидели в задней части плота на бортике, и откровенно пялились на плывущие мимо пейзажи. Теперь, когда не надо тянуть походные лямки, когда каждая часть тела отдыхает: руки от ноши, а ноги от дороги; можно впервые за время похода, обратить внимание, на залитые солнцем сопки далеко впереди, и тянущиеся к ним перьевые облака. Можно опустить глаза вниз и наблюдать, как вода шумливо несёт их самодельное судно на своей сильной мокрой спине. Можно опустить в неё ногу… Млеть и наслаждаться ничегонеделаньем, благо время на это предостаточно.

— Мальчишки! Мы вас люби-и-им!!! — От избытка чувств закричала Наташа. Ещё недавнее обращение «мужчины» не подходило для душевной экспрессии, что сейчас рвалась из груди. Эмоции переполняли.

— Как хорошо, что вы изобрели этот чудесный плот!

«Мальчишки», на данный момент времени, стояли на носу плота, увлечённые одной общей задачей: планомерным управлением своего плавучего дома. Титанических усилий для этого не требовалось. Управлялся плот легко, как и лодка, весельными гребнями, что вращались в неподвижно закреплённых опорах-уключинах. По правую сторону стоял Олег, по левую — Ваня. В центре, как и положено капитану, находился Вадим. В его компетенцию входило руководить навигацией, и где надо, предупреждать ошибки гребцов.

— Частить не нужно. — Спокойно-вещательный тон Вадима действовал положительно. — Мочите вёсла, когда лишь требуется правка. Течение здесь не шибкое, плот идёт ровно. А вот, когда река будет делать поворот… Я скажу когда… Тогда нужно поработать… Чтоб не закрутило…

— А девушкам дадите порулить?! Капита-ан! Я к вам обращаюсь! — Задорный голос Натальи был преисполнен кокетства.

— Обязательно! — Со спокойной улыбкой повернулся к девушкам Зорин. — Курс молодого гребца обязателен для всех. И для красивых амазонок, включительно.

— Ура-а-а!!!

— Сейчас, парни натешатся… Вы их поменяете…

Утро было одно их тех, что Вадим встречал каждый раз, проснувшись между пятым и шестым часом. Постоянным являлось: трава, мокрая от росы, щебетание ранних птиц, редкое и пока ленивое. Следующим пунктиком был костёр, и Вадим, отработанным движением воссоздал его, как это делал всегда, едва пробудившись ото сна. Воду, что Вадим начерпал с родника, тут же поставил на огонь, под чай. Следом будет разогреваться суп, а пока Зорин совершил прогулку на восток от лагеря, в прилесовую зону молодых лиственных деревьев, где и деревьев-то было по пальцам… Зато бесспорно царствовали кусты. Везде и всюду; густые и не очень. Визит сюда был не случаен, а скорее на удачу, которая Вадиму изменяла редко. Вскинутое вовремя ружьё и нажатый курок, вскоре завершил результат поиска. Выпущенная дробь-восьмёрка прервала полёт сначала одной, а потом же и второй куропатки. Вспугнутый Зориным выводок был не малым: семь-восемь пташек, но зацепил Вадим в силу возможностей только две цели. Одну из куропаток он нашёл живо, та уже отбила крылом и лежала бездыханна. А вот вторую пришлось искать долго. Подраненная птица ушла в заросли густого багульника, и пришлось долго и нудно, с матерками, продираться сквозь кусты в поисках добычи. Подранок, запутавшись в когтистых ветках, отчаянно агонизировал крылышками. Подняться он уже не мог, но жизни в нём было больше, чем в собратьях по несчастью. Трепыхаться бы ему и дальше, но Зорин доприкончил его ножом. Обе тушки сложил в целлофан, а затем в охотничью сумку. Суп супом, а вечером по месту высадки, тоже надо что-то есть. Будет лучше, если это будет мясо, а не НЗ, в виде консерванта.

Он вернулся в лагерь. Там было спокойно и тихо. Два скорых выстрела не пробудили никого. Сон юных следопытов был крепок и здоров. Заварив в ведре чай, Зорин подвесил над огнём котёл с супом и взглянул на часы. Часовая стрелка разменяла восьмой круг, а ближе к девятому, лагерь начнёт шевелиться. Что ж, пожалуй, до завтрака можно доделать не доделанное. Он отыскал топоры. Взял один из них, распихал по карманам гвозди, прихватил ножовку, и пошёл себе напевая, до вчерашней конструкции. Там на месте он приготовил колья, по два на каждый борт, забил и укрепил их поперечинами. Неожиданно вздрогнул, когда услышал голос за спиной.