Холли Блэк - Холодный город

Вампирша от неожиданности разжала руки, и Тана отползла назад. Но встать она не успела. Полночь снова бросилась на нее, схватила за запястья и уселась на ноги. Прижатая к земле, Тана пыталась дотянуться до грабель, казавшихся совсем близкими.

– Что с тобой? – спросила Тана, скребя пальцами землю. – Я же помогла тебе!

– Помогла мне? Мне не нужна была ты и твой осуждающий взгляд. Ты отняла у меня Зиму, бросила его гнить на солнце! Он мой. И я похороню его так, как хочу! – Тана не знала, была ли эта бешеная сила и ярость всегда присущи Полуночи или она стала такой после обращения. Но сейчас Полночь была похожа на маленькую девочку, которая забыла покормить хомячка и, обнаружив его мертвым, думает о том, как украсить гробик, а не о том, что она наделала. – А теперь ты пытаешься отнять у меня Эйдана! Это нечестно!

Тана наконец дотянулась до грабель и изо всех сил ударила ими Полночь. Удар пришелся в плечо; не совсем то, чего хотела Тана, но Полночь отступила, оскалив клыки. После второго удара, в голову, Полночь вцепилась в грабли, вырвала их у Таны из рук, сломала пополам и отшвырнула обломки в сторону.

Тана рванулась к дому, но Полночь поймала ее и потащила по грязи обратно. Тана упиралась, цеплялась за землю, и тут Полночь впилась ей в шею. Боль пронзила все тело. Это было очень, очень больно. Как будто мать снова грызла ее руку. Тана вскрикнула, но ее тело сначала охватил Холод, а потом всепоглощающее удовольствие, которое затуманивало мысли и заставляло ее погружаться все глубже во тьму. Она еще чувствовала губы Полуночи на своей коже и ее острые зубы, чувствовала, как кровь покидает ее, но эти ощущения становились все более размытыми. Теперь ее как будто пожирало холодное пламя, и каждое прикосновение его черных языков заставляло содрогаться от мучительного наслаждения.

Тана пиналась и царапала руки Полуночи в бесплодных попытках освободиться, но вампирша крепко держала ее. Медный клатч оказался зажат под телом Таны, но ей некогда было обращать внимание на это неудобство.

Было трудно пробиться сквозь непонятные ощущения и начать думать. Все погружалось в туман. Тени смыкались над Таной. Открыв глаза, она увидела только синюю пелену волос Полуночи.

«Думай, – сказала она себе. – Думай».

Тана буквально заставила свою руку сомкнуться на металлическом корпусе сумки и нажать на замок; деньги, метка и все остальное выпало на землю. Она стала шарить среди рассыпавшихся предметов, но тут же забыла, что искала.

Ее подхватила волна слабости и блаженства. Она так устала. В ушах стучало, и стук этот становился все медленнее, как будто мелодия подходила к концу. Но вдруг ее пальцы коснулись знакомого предмета – флакона розовой воды, который она вытащила из чьей-то сумки на вечеринке Лэнса. Неловко выдернув пробку, Тана выплеснула содержимое в лицо Полуночи.

Вампирша закричала.

Тана очнулась. Она умирала, лежа в грязи. Паника захлестнула ее; шатаясь, она попыталась встать. Схватила первое, что попалось под руку, и выставила перед собой свое жалкое оружие. Ее качало, и она ударилась о мусорный бак, затем о стену.

Половина лица Полуночи покраснела, как будто ее ошпарили кипятком. Оскалившись и зашипев как кошка, она снова бросилась на Тану. Но та внезапно вспомнила, как учитель рисования рассказывал, как важно для художника знать анатомию. Он притащил из кабинета биологии скелет и рассуждал о локтевых и берцовых костях, когда Маркус Йетс – самый надежный поставщик травки в школе – выкрикнул что-то о том, как попасть ножом прямо в сердце. «Вверх под пятое ребро», – сказал он. У Таны не было времени считать, но она вспомнила эти слова и вонзила обломок грабель в бок Полуночи, направив заостренный конец вверх, к сердцу.

Полночь закричала и забилась, но Тана проталкивала острие глубже. Полночь обмякла, осела на землю. Глаза на перекошенном жуткой гримасой лице закрылись, челюсть безвольно отвисла. Тана отшатнулась, вытирая окровавленную руку о платье, не желая понимать, что случилось. Она села в грязь, дрожа от ужаса и холода.

«Вставай, – говорила себе Тана. – Вставай и выбирайся отсюда. У тебя есть метка. Иди».

Быстро, не глядя на тело Полуночи, Тана сгребла свои вещи обратно в сумочку и встала, привалившись к стене особняка. Сквозь цветные стекла струился свет. Он казался слишком ярким и мешал видеть четко.

«Не думай об этом. Иди. Просто иди вперед. Не торопись, пока не доберешься до ворот. Поспать можно будет в машине. Иди».

Она сделала несколько неуверенных шагов и вдруг поняла, что в ее плане есть изъян.

Полночь ее укусила. Инфицировала. И теперь это не мелочь, с которой тело легко справится. Она не сможет этому сопротивляться, не сможет себя контролировать. Она станет как Эйдан или еще хуже. Тана упала на колени, отказываясь верить в случившееся.

Открылась дверь, и двое вампиров в потертых черных джинсах и темных куртках спустились по лестнице. Один из них курил, но, заметив Тану, выбросил сигарету.

– Вставай, – сказал он.

Она засмеялась, ее смех больше походил на кашель:

– Не могу.

– Ты убила вампира, – вампир кивнул на камеру, зеленый огонек которой светился над дверью. – Люсьен видит все, что здесь происходит. И он не любит, когда на его гостей нападают.

– Ладно, – пробормотала Тана, продолжая глупо улыбаться, – но все было не так.

Вампир Люсьен с ней не согласится, но когда у тебя все болит, трудно думать о чем-то еще.

Тана знала, что, когда охранники подняли ее, нужно было кричать, умолять, отбиваться или плакать, но у нее не осталось сил. Она позволила затащить себя обратно в дом. Через дверь, которую она раньше не видела, ее доставили в небольшую шестиугольную комнату, где не было ничего, кроме книжных шкафов и небольшого дивана, на который ее швырнули.

Тана не знала, сколько времени прошло, когда в комнату наконец вошел Люсьен Моро. Теперь на нем была голубая рубашка и свободные серые брюки. Он выглядел как обычно – спокойным и расслабленным. Однако вблизи Тана почувствовала исходящий от него неприятный запах. Как от тухлого мяса. Опустившись на корточки, он взял ее за подбородок и повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую. И улыбнулся, обнажив клыки. Она чувствовала железную силу его рук, смотрела в безразличные глаза. Как будто она была животным, и он раздумывал, как лучше ее забить и разделать.

– Ты убила вампира на моей вечеринке, – сказал Люсьен. Он покачал головой, как будто она плохо себя вела и теперь у нее проблемы.

– Как и ты, – отозвалась Тана. Она скоро умрет, и сарказмом уже ничего не испортишь. Она видела много старых фильмов и знала, что примерно так и полагается умирать. Как будто она Хамфри Богарт или Кларк Гейбл, и ей плевать, что будет дальше. Она хотела, чтобы Полина, и Перл, и даже отец, гордились ею. Если в начале шутят, конец не так страшно смотреть.