Клайв Баркер - Книги крови

— Это была случайность.

— Полным дерьмом.

— Ты же говоришь, что нас поднимет прилив.

Он спустился ко мне. Для двоих действительно тесно; у меня начинались скверные ощущения, едва ли не клаустрофобия. Это загорелое тело было слишком крупным для такого помещения.

— Я же сказала, Джонатан.

Он положил руку мне на затылок, затем опустил пальцы на шею, слегка массируя ее. Можно было отстранить его, но я не стала: зачем? Безразличие и усталость овладели мной: возможно, действие этого места, этого воздуха… Другая рука от моей талии скользнула к груди. Я оставалась равнодушной к маневрам Джонатана. Пусть, если он так этого хочет.

На палубе задыхалась в истерическом смехе Анжела. Я видела явственно ее лицо. Она запрокидывает сейчас голову, встряхивая волосами, и хохочет… Джонатан расстегнул шорты, они упали на пол. Я позволила его губам припасть к моим, и язык, настойчивый как палец дантиста, стал исследовать мои десны. Затем Джонатан, стащив с меня бикини, отшвырнул его в сторону, пристроился поудобнее и вогнал в меня свой член.

Звук скрипнувшей ступеньки был негромким, но я уловила его и взглянула наверх. В дверном проеме за спиной Джонатана, глядя на его задницу и сплетение наших рук, стоял Рэй. Интересно, видит ли он, что я ничего не чувствую? Что я абсолютно бесстрастна и возбуждалась только представляя его, Рэя, вместо Джонатана — его руки, спину…

Рэй беззвучно исчез из дверей, и через некоторое время, за которое Джонатан успел сказать, что любит меня, а Рэй — поведать Анжеле, что он увидел, с палубы раздался истерический гогот. Пусть эта сука думает что хочет — ее проблемы.

Джонатан продолжал свои труды, действуя умело и обдуманно, но вдохновения ему явно не хватало. Он сморщил лоб, как школьник, пытающийся решить сложную задачу… Оргазм был "сухой", его наступление я определила лишь по тому, как Джонатан еще сильнее скривился и сжал мои плечи. Он остановился, поймал мой взгляд, и на какое-то мгновение мне даже захотелось поцеловать его. Но Джонатан уже утратил весь свой пыл и отстранился, все еще тяжело дыша.

— Я всегда тонко улавливаю момент, — пробормотал он и стал надевать шорты, — скажи, тебе было хорошо?

Я кивнула. Хотя на самом деле было смешно. Все это крайне смешно. Оказаться в несуществующем месте с этим ребенком 26 лет, Анжелой и человеком, которому абсолютно все равно, жива я или нет. Впрочем, как и мне самой. Почему-то всплыли перед глазами те объедки, что я выкинула в море, покачивающиеся на поверхности, пока их не накрыла волна…

Джонатан поднялся по ступенькам. Я сварила кофе, постояла немного, глядя в иллюминатор и тоже вышла на палубу. Рэй с Анжелой удалились осмотреть остров и поискать людей. Джонатан сидел на моем месте на корме и глядел в пространство перед собой. Чтобы что-то сказать, я заметила:

— Кажется, мы чуть поднялись.

— Ты думаешь?

Я поставила перед ним кофе.

— Спасибо.

— Где остальные?

— Обследуют местность. — Он растерянно взглянул на меня и добавил: — Я по-прежнему чувствую себя дерьмом.

Я увидела рядом с ним бутылку джина.

— Не рановато ли пить?

— Присоединяйся.

— Еще нет одиннадцати.

— Кому кашке дело?

Он указал на море:

— Смотри туда… да нет же! Туда, в точности за моим пальцем… видишь?

— Нет.

— Вон там, на грани тумана, появляется и исчезает… Опять!

Я действительно увидела что-то мелькнувшее в воде на расстоянии 20–30 ярдов от "Эммануэль".

— Похоже на тюленя.

— Не думаю.

— Солнце прогревает воду, Джонатан. Тюлени приплывают погреться на мелководье.

— Говорю тебе, это не тюлень. Он как-то странно переворачивается…

— Возможно, обломок корабля?

— Черт его знает.

Он присосался к бутылке.

— Оставь на вечер.

— Хорошо, мамочка.

Несколько минут мы сидели в тишине. Тюлень — или что там это было — еще раз показался на поверхности воды, повернулся и исчез. Через час, подумала я, начнется прилив и снесет нас с этого проклятого берега.

Тишину нарушил крик Анжелы, доносящийся издалека:

— Эй! Ребята!

"Ребятами" она, видимо, назвала нас. Джонатан привстал и, загораживаясь рукой от солнца, которое стало уже довольно ярким, всмотрелся и произнес безразлично:

— А, она нам машет…

— Пусть машет.

— Ребята! — закричала Анжела снова. Джонатан сделал руки рупором и проорал в ответ:

— Тебе чего надо?

— Идите сюда, увидите!

— Она хочет, чтобы мы что-то увидели, — обратился Джонатан ко мне. — Идем?

— Не имею никакого желания.

— А здесь что делать? Идем, мы ничего не теряем.

Мне действительно было лень шевелиться, но Джонатан схватил меня на руки и спустил вниз. От него разило джином.

Пробираться по камням было непросто: слой серо-зеленой слизи делал их невероятно скользкими. Кроме того, у Джонатана были проблемы с равновесием. Несколько раз он падал, чертыхаясь; шорты его были уже оливкового цвета с дыркой на заднице. Я тоже не балерина, но продвигалась более успешно, обходя большие камни и удерживая кое-как равновесие.

Каждые несколько ярдов приходилось перешагивать через полосу разлагающихся водорослей. Я делала это сравнительно легко, а Джонатан, и так с трудом державшийся на ногах, шлепал прямо по вонючему месиву. Среди водорослей валялись осколки бутылок, банки из-под Колы, останки крабов, щепки, в общем, полный набор всякого хлама. И мухи. Невообразимое количество жирных голубовато-зеленых мух, зудящих, карабкающихся друг на друга… Вот и первые живые существа, встретившиеся нам в этом милом местечке.

Неожиданно слева от меня началось какое-то непонятное движение: три-четыре камешка, подпрыгнув в воздух, шлепнулись вниз; еще несколько слегка зашевелились. Видимых причин этому явлению я не нашла. Джонатан ничего не видел: у бедняги все силы уходили на сохранение вертикального положения… Опять камешки; теперь уже подпрыгивали чуть выше, стукаясь друг о друга, всхлипывая при падении в воду… Прекратилось; затем снова — уже сзади нас.

Из-за валуна показался Рэй:

— Есть жизнь на Марсе!

Минуту спустя мы приблизились к нему. На лбу у меня выступили капельки пота, Джонатан же выглядел и вовсе скверно. Он вытер лоб и пробормотал:

— Ну, и что же стряслось?

— Сейчас все увидишь, — ответил Рэй и, проведя нас еще несколько шагов вверх, обвел широким жестом местность.

Я испытала шок.

Перед нами был весь остров: каменный холмик не более мили в диаметре, гладкий, как спина кита: ни растений, ни животных, ни следа присутствия человека.

Но жизнь все же наличествовала, и это шокировало не меньше.

В самом центре островка среди голых серых валунов была ровная площадка, окруженная прогнившими трухлявыми столбами. Столбы обтягивала ржавая проволока, образуя примитивный загон, внутри которого валялась охапка травы и… стояли три серые овцы. Рядом с ними — Анжела.