Светлана Голунова - Визит (СИ)

Город был не большой. Численность, наверное, не превышала и ста тысяч. В порту жизнь так и кипела. Пребывали, отбывали, суда. Сгружали рыбу. Загружали, отправляя на экспорт кофе и бананы. Заправляли суда горючим на дальние рейсы.

Группа во главе с Бароном осталась где-то позади, возможно, ему попался не сговорчивый продавец. Очень ценивший свой товар.

Дорн шагавший впереди остановился возле массивного здания. Его двери были открыты настежь и туда входили люди. Что-то уж слишком подозрительно они смотрели на остановившихся возле дверей туристов. Дорн отвечал им презрительным взглядом, над чем-то усмехаясь. Амон стоявший рядом, так же пренебрежительно провожал взглядом людей. Светлана не понимавшая что тут могло привлечь их внимание, недоуменно оглядывалась вокруг. И что это было за здание? Амон по- видимому догадавшись о ее мыслях пояснил :

- Это местная достопримечательность – церковь. Католическая. Молятся они там помаленьку. И даже не знают доходят ли их молитвы до НЕГО.

- Интересно посмотреть что там, внутри, - заинтересовалась Светлана, - я видела церкви только православные. Католические, какие они ?

- Войди и посмотри. – предложил Дорн, жестом заставляя замолчать Амона который пытался возразить. – Мы тебя подождем здесь.

- А Вы, разве не зайдете ? – Светлане было как-то не по себе входить одной в это угрюмое здание.

- О нет, - развеселился Дорн. - Такого еще в истории не было и не будет никогда. Я не переступлю порога церкви. Там священная земля, и, принадлежит она не мне.

- Значит, если я туда войду и останусь там, Вы ничего сделать не сможете?

- Мы запасемся терпением, и поверь мне, оно будет не долгим, - усмехнулся Амон, но его глаза оставались холодными. - Иди, проверь мои слова, может, я ошибаюсь.

Пожав плечами, Светлана направилась к дверям здания. Зайдя внутрь, осмотрелась. Цветные витражи создавали небольшой полумрак. Впереди было что-то похожее на кафедру и, там стоял человек одетый во все черное, лишь на воротнике белел квадрат. Он держал в руках книгу, и что-то из неё зачитывал. Все помещение занимали длинные скамьи, по центру зала давая место проходу. На скамьях сидели люди и Светлана не сказала бы, что их было мало. Одни читали молитвенники, другие, закрыв глаза, были погружены в оцепенение, возможно, молились. Вдоль внутренней стены располагались помещения, занавешенные черной материей. "Исповедальни" решила Светлана. Поразил её католический крест, в отличие от христианского, он был прост. Светлана подошла к скамьям, что были ближе к выходу и села послушать священника. Одета она была, конечно, не для посещения церкви и некоторые, сидящие рядом, недовольно косились на неё. Но вскоре они погрузились в молитвы и оставили девушку в покое. Служба продолжалась, и мягкий, бархатный голос священника действовал успокаивающе на прихожан, Светлану же, не понимавшую ни слова он прямо таки усыплял.

Тихонько подходили ещё люди и рассаживались на свободные места. Тут девушка сбросила оцепенение. Человек, пришедший сразу после неё, все это время не сводил с неё глаз, и было что-то неприятное в этом пристальном изучении. Девушка тоже стала разглядывать с такой же бесцеремонностью, что и он. Отметив про себя, что человек одет как-то странно. В его облике было что-то монашеское. Ряса подпоясанная простой скрученной веревкой, массивный крест на груди.

Когда он заметил, что тоже стал объектом пристального изучения, то сделал попытку с ней заговорить. Угрожающе звучал его голос. Схватился за крест, что висел у него на груди, другой рукой принялся чертить в воздухе символы, периодически осеняя крестом. Выглядел он одержимым. Испуг светился в его глазах. И ещё, он смотрел на татуировку, что была на руке девочки, о которой она уже забыла.

Видя, что на девушку его пассы и слова никакой реакции не произвели, испугался ещё больше. Вскочив со скамьи не отнимая рук от креста, он стал кричать, привлекая внимание прихожан.

Светлана тоже вскочила, не понимая, что тут происходит и что монаху от неё надо. По мере того как все больше глаз устремлялось к татуировке, и ужас зажигался в них, Светлана догадалась, в чем дело. Потихоньку стала продвигаться к выходу, медленно пятясь, боясь повернуться спиной к окружавшей её толпе. Прихожане молчали и, похоже, страх вызвал оцепенение в ней. Бойкий монах не переставал тараторить размахивать руками, возможно, он убеждал или призывал к чему-то. Судя по угрожающим лицам людей его слова, возымели действие.

Светлана отбрасывала мысль, боясь представить, что толпа набросится на неё в слепом страхе. Выскочив за дверь и захлопнув её за собой. Направилась к Дорну и Амону. За спиной открылась дверь, и прихожане, молча, заполнила лестничную площадку. Никто не двигался дальше. Они просто стояли и смотрели на стоявшую внизу троицу, и ужас отражался в их глазах. Позади толпы, в дверях, возникло движение, это монах пробирался через неё, что-то выкрикивая в его руках был большой деревянный крест возможно он взял его с алтаря. Выставив крест вперед, он медленно двинулся вперед, делая паузу в каждом шаге. Толпа за спиной монаха пришла в движение, но ближе двух шагов приблизиться никто не решился.

Дорн стоял, не шевелясь, и искры вспыхивали в его глазах, Амон положив руку на кинжал, другой удерживал Светлану порывающуюся броситься наутёк.

Дорн низким голосом, заставившим толпу замереть, произнес, обращаясь, по-видимому, к своим спутникам, так как остальным было бесполезно говорить по-русски:

- Посмотрите на этих несчастных. И как они верят в силу креста! Но мое время еще не пришло. Этот наглец на священной земле, но ещё пять шагов... И крест станет бесполезен. Ну, подходи же ближе. - Дорн расхохотался. От смеха зазвенели стекла в домах, где-то завыла собака.

Толпа замерла, осеняя себя то и дело крестами. Кто-то уже тащил икону, держа её высоко над головой. Священник в дверях, в молитве, воздевал руки к небесам, но... они были глухи к его мольбам.

Монах ещё сделал шаг к Дорну. В мертвой тишине Дорн поднял руку с раскрытой ладонью. В его глазах сиял дьявольский огонь, они прямо таки горели на темном лице, как будто выжженном вечным загаром. Дорн, что-то сказал на местном наречии. Монах вздрогнул. Через несколько секунд с видимым усилием попытался приблизиться. И эта попытка стоила ему жизни. В раскрытой ладони Дорна разгорелось пламя его он, и метнул в монаха. Коснувшись человека, пламя разрослось, охватив его гудящим коконом, жарким костром. Дикие вопли раздались у церкви, проносясь над домами, уносясь вдаль.

В ужасе толпа отшатнулась к дверям, стараясь укрыться в церкви. К крикам, полных страдания, присоединился смех Дорна, его звук стелился по земле и было невыносимо слушать это.