Луи Бриньон - Пятый уровень

— Агент Боуд, вы были прежде знакомы с мистером Парком?

— Нет!

Сенатор посмотрел на Парка.

— Не могли бы вы объяснить нам, мистер Парк, откуда вы узнали номер телефона и откуда вы узнали об агенте Боуде?

Не торопясь с ответом, Парк посмотрел на сенатора.

— Я предчувствую некоторые события до того, как они произойдут.

— Вы провидец? Или ясновидец? — спросил сенатор без злого умысла.

— Ни тот и ни другой, — спокойно ответил священник, глядя ему в глаза. — Я просто знаю, что так должно быть и, всё. Что касается агента Боуда. в его случае я вижу абсолютно всё, что должно с ним случиться. Я знал, что он есть. Знал, что он сможет понять многое из того, что произошло в доме Аркадия Мандрыги. Знал, что ему нельзя было ехать. Как знаю, что именно он возглавит управление национальной безопасности, которое получит приоритет номер 1.

При этих словах все заулыбались. Даже Боуд, несмотря на всю серьёзность положения, не смог сдержаться. Сенатор, улыбаясь, обратился к Парку:

Дайте, я вас просвещу, мистер Парк. Приоритет номер 1 получает управление, которое следит за недружелюбно настроенными против США ядерными державами и.

— Я знаю!

— Знаете? — сенатор перестал улыбаться. — Знаете и, тем не менее, заявляете, что агент Боуд возглавит управление, которое правительство Соединенных Штатов сочтёт более важным, чем угроза ядерной войны?

— Да! Именно вы предложите его кандидатуру в качестве начальника нового управления!

— Знаете, мистер Парк. ваша уверенность производит впечатление, — сенатор не сводил взгляда с Парка, но потом словно очнулся и продолжил в другом, более деловом, тоне:

— По всей видимости, нам придётся довольствоваться ответом мистера Парка. Прошу вас, агент Боуд, продолжайте.

Прежде чем выполнить просьбу, Боуд посмотрел на сенатора, пытаясь понять, как он отнёсся к словам Парка. Но лицо сенатора не выражало никаких эмоций, и Джеймс снова заговорил, а вернее, продолжил прерванный сенатором доклад:

— Я заинтересовался этим довольно необычным эпизодом и затребовал результаты расследования по делу об убийстве семьи Мандрыги. Первое, что заставило меня усомниться в виновности мистера Парка, — это убийство его друга — Айзека Гафара. Мне показалось сомнительным, что человек заманивает своего друга детства в чей–то дом и убивает. Потом я увидел, что на момент совершения убийства в здании находились трое взрослых мужчин. Для меня осталось непонятным, как Парк, в его возрасте, мог с ними справиться. Это был второй момент. Третье, и самое важное сомнение, а вернее сказать — уверенность в невиновности Парка возникла, когда я увидел на одной из фотографий, сделанной на месте преступления, надпись: на стене кровью были написаны слова «спасите нас». Экспертиза определила, что писал Аркадий Мандрыга. Он был убит в спальне вместе с женой и дочерью. Читая результаты экспертизы, я обнаружил, что Аркадий Мандрыга умер почти через четверть часа после того, как умерли его близкие. У меня сразу возникли 2 вопроса. Почему он написал слово «нас»? И для кого просил помощи? Было совершенно очевидно, что ни он, ни его семья не могли больше в ней нуждаться. Я перерыл всю картотеку ФБР и полиции в поисках ответов на эти вопросы, потому что подозревал: случай не единичный. Затем был сделан запрос в Интерпол, который дал просто потрясающие результаты.

В этом месте сенатор кивнул головой, будто подтверждал достоверность фактов.

— Было ясно, что людей по фамилии Мандрыга убивают по всему миру, — уверенно продолжал говорить Боуд. — В связи с этими фактами возникало два основных вопроса. Кто их убивал? И за что их убивали? Мы пришли к выводу, что существует очень веская причина для того, чтобы людей разыскивали по всему миру и убивали. Агент Метсон, делавшая запрос в Интерпол, отправила ещё несколько запросов в республики бывшего СССР. Мы искали людей по фамилии Мандрыга, предполагая, что они могут пролить свет на таинственные смерти своих родственников или однофамильцев. В этом ещё предстоит разобраться. В результате, — продолжал Боуд, — мы вышли на Михаила Мандрыгу, который жил в Грузии. Мы сразу же вылетели в Грузию, но перед этим к нам пришёл мистер Парк. Он сообщил, что знает убийцу. Сказал, что инвалид, которого все считают сыном Аркадия Мандрыги, таковым не является. И что именно он убил всех. Мы ему не поверили. Тогда Парк сказал, что по происшествии трёх дней я смогу убедиться в правдивости его слов.

— Он так сказал? — сенатор, который не пропустил ни единого слова из доклада Боуда, чуть подался вперёд. — И что же?

— Мистер Парк оказался прав. Мы видели мнимого Кирилла Мандрыгу на месте падения трамвая. Я и агент Метсон. Мы почти уверены, что это он устроил катастрофу.

— Причина? — коротко спросил директор ФБР, впервые вмешиваясь в разговор.

— Каким образом это существо оказалось в Грузии? Почему он оказался рядом с Михаилом Мандрыгой?

Не слишком ли много совпадений? Вначале он оказывается в доме Аркадия Мандрыги — там все умирают. Затем Михаил Мандрыга, который знал, что его собираются убить, и сказал нам об этом

И сенатор, и директор ФБР одновременно кивнули. Они определённо соглашались с Боудом по поводу его версии. Директор ФБР добавил, что если и были какие–то сомнения, то происшествие в приюте «Святой Елены» наглядно показывает, кто истинный убийца. Он также сказал, что прежде чем перейти к личности мнимого Кирилла Мандрыги, он хотел бы поподробнее узнать о бумаге, которую им передал Михаил Мандрыга. Слово перешло к профессору Коэл. Она явно нервничала из–за того, что пришлось ей услышать.

— Я провела анализ кусочка папируса, который мне дал мистер Боуд, — по мере того, как профессор говорила, она понемногу успокаивалась, — можно совершенно уверенно сказать, что это всего лишь кусочек какого- то документа. По краям папируса видны следы обрыва, словно кто–то его рвал. Также заметны следы букв по краям папируса, каких, я определить не смогла: слишком нечёткие следы, — для пущей наглядности профессор Коэл вытащила из кармана маленькую коробочку и вытащила из неё прозрачный пакет. Профессор очень бережно развернула его и достала тот самый кусочек папируса, о котором шла речь. Она положила его на стол и указала пальцем на края, не касаясь бумаги.

— Даже невооружённым глазом видно, что края оборваны.

Все потянулись к папирусу и убедились в справедливости слов профессора. Все, кроме Парка, который почему–то напрягся и, как заворожённый, смотрел на этот кусочек.

— Как вы уже, наверное, знаете, — продолжала профессор, — надпись на папирусе гласит: «Святилище хранит проклятье отца и любовь сына!»

— Вы имеете представление, что могут означать эти слова? — с нескрываемым любопытством спросил сенатор.