Эфраим Тзимицу - Техноангелы

— А чем ты можешь доказать свои слова, дед? И что еще за час Огненного Ливня, про который ты говорил?

— Твоя недоверчивость понятно, сын мой. Как я уже упоминал, Огнегорье не самое безопасное место, и здесь легко попасть в лапы к каким–нибудь негодяям, но увы, увы наш мир несовершенен, и с этим приходиться считаться. Чтож, я могу проделать несложную вещь, которая подтвердит мои слова, и то, что я действую искренне и предлагаю тебе помощь от чистого сердца.

— И что же? — недоверчиво хмыкнул Джестер.

— Скажи мне, ты ведь запомнил то место, куда направился твой друг Маркус?

— Ага, вон туда.

— Так вот, привратник в этом здании с радостью подтвердит, что мы являемся партнерами Жажды‑77, и, надеюсь, после ты примешь мою искреннюю и бескорыстную помощь.

— Ну давай, проверим твои слова, старик.

После этого Джестер направил свой броневик к темному приземистому зданию, на стене которого был весьма талантливо нарисован зверь, похожий на медведя, оскалившегося в неистовой ярости. Присмотревшись, можно было увидеть, что зверь истекал кровью, сочащейся из ран, но это явно не умаляло его жажды отомстить обидчику. Да уж, подумал Джестер, видимо символ этой Жажды‑77, да и неплохой к тому же. Старик, не выказав своего возмущения тем, что Джестер не пригласил его сесть в броневик, семенил следом, благо броневик ехал медленно — гнать на узкой улочке было некуда.

Тем временем броневик подъехал к темным широким дверям. Видимо тот, кто строил это здание ожидал, что тому, кто будет обитать этом здании предстоит выдержать осаду или штурм. В общем выглядело это здание как настоящая крепость. Старик подбежал к дверям и с неожиданной для его возраста силой заколотил в них. В ответ на его действия в двери приоткрылось небольшое окошко, в котором показалось лицо человека. Видневшийся ворот одежды действительно был таким же как у Маркуса, но в отличие от него этот был гладко выбрит и к тому же абсолютно лыс. Сначала глаза его полыхнули раздражением и злобой, но через мгновение лицо его разгладилось и спокойное его выражение, вместе со специфической прической сделало его похожим на буддийского ламу.

— Чем могу помочь вам? — вежливо осведомился он хриплым басом.

— Скажи мне, сын мой — начал старик — можешь ли ты подтвердить, что я, преподобный Доминик и наше Братство Искоренителей Греха являются добрыми друзьями и деловыми партнерами Жажды‑77?

— Безусловно, добрый отец Доминик, пусть ваш спутник, который столь любезно помог нашему товарищу даже не сомневается в вашей добропорядочности и искренности.

— Благодарю тебя, сын мой. Дозволь же нам покинуть вашу обитель, дабы я сопроводил этого юношу к обители Искоренителей Греха, где он может получить отдохновение и покой, и братскую помощь, которую до сего момента ему не давало получить его, к сожалению, вполне оправданное, недоверие.

— Ну конечно, отец Доминик, благословляю вас, ступайте же, сын мой!

При последних словах привратника лицо отца Доминика, как оказалось звали навязчивого старика, странно исказилось, словно он совершил какую–то оплошность и теперь корил себя за это. Но морщины на его лбу быстро разгладились и попрощавшись в той же высокопарной манере с лысым привратником, он повернулся к Джестеру.

— Сын мой, дозволь старику дать некоторый отдых своим ногам, воспользовавшись твоим транспортом, дабы показать тебе дорогу к обители Искоренителей Греха.

— Ладно, дед, садись, но сразу говорю я ненадолго.

— Это не имеет значения, сын мой. В нашей обители равно будут рады и тому, кто пришел на миг, и тому, кто задержался на век.

Дождавшись, пока дед влез в броневик и уселся на соседнее с Джестером сидение, парень тронул газ, и, следуя указаниям старика, стал продвигаться по этому странному городу к месту, которое его новый спутник называл обителью Искоренителей Греха.

— А что у вас за название такое, старик?

— Какое, Искоренители Греха? О дело в том, что мы боремся с греховными помыслами внутри себя, и также обращаем души к свету, творя безвозмездно добрые дела и тем самым, подавая пример жизни вне греха и зла. Таков наш путь, сын мой. Примешь ли ты его?

— Врядли, я тут вообще проездом, уже не раз говорил. Но за помощь спасибо.

— Сын мой, я чувствую, что сегодня ты получишь доказательства того, что путь наш благ и добр и, уверен, ты примкнешь к братству Искоренителей Греха.

— Сомневаюсь, ну, посмотрим, что там у вас за путь.

— О, сын мой, я вижу на тебе, в тебе есть что–то особенное. Ты не такой как все. Я вижу, что ты пережил много — не смотря на твой юный возраст в твоих волосах седина. Я понимаю, что много ты мне сейчас открыть не можешь, но узнав меня ближе ты поймешь, что я могу принять и хранить любые твои секреты и помочь в любой беде, даже в той, от которой столь юные становятся седыми, будто древние старцы.

— Да какой там седой — отмахнулся Джестер — так, белый я и все. Не забивай себе голову.

— Нет, сын мой, ты особенный, совершенно иной, чем я или кто–то другой из Огнегорья. Ведь недаром же я подошел к тебе — что–то направило меня к тебе и, несомненно, недаром именно я встретил тебя.

— Не заливай, дед, а? Скажи лучше — долго нам еще ехать–то?

— Сын мой, видишь это здание из белого камня? Вот мы и на месте. Можешь оставить свою машину здесь, неподалеку. Поверь мне, тут совершенно безопасно.

— Ну ладно, оставлю. А ты не пошлешь кого–нибудь из вашего братства, чтобы присмотрели за машиной? Ну, может там почистили, или еще что? Я надеюсь, это возможно?

— Конечно, сын мой, я тотчас же распоряжусь, чтобы о твоем транспорте позаботились надлежащим образом.

— Ладно.

Джестер и отец Доминик вышли из машины, и направились к вратам обители, которые услужливо распахнулись при их приближении. Мурашки побежали у Джестера по спине, но подумав он решил, что раз уже уцелел в стольких передрягах, то и тут не пропадет, ободренный этой мыслью он поспешил за бодрым стариканом — отцом Домиником. Войдя внутрь обители, первое, что ощутил Джестер была прохлада, также в обители царил полумрак, казавшийся не зловещим, а уютным, будто полумрак спальни. По коридорам слонялось множество фигур, облаченные в одеяния, похожие на то, в которое был облачен отец Доминик. Некоторые подходили к отцу Доминику — очевидно, более молодые члены братства, которые о чем–то с ним шептались, толи советуясь, толи испрашивая благословления, было не понять. Но стало понятно, что отец Доминик, несомненно был весьма значимой фигурой в братстве. Чтож, раз этот старик со мной, и, вроде как, благоволит ко мне, значит, можно ни о чем беспокоится, все будет в порядке.

— Сын мой, вероятно, тебе нужен отдых, дозволь Лаураизе проводить тебя в приготовленную для тебя комнату.