Виктория Альварес - Твоё имя после дождя

Рыдания почти сразу прекратились. Александр остановился посреди тропы и через несколько секунд снова услышал их. Он с трудом сдержал проклятия, когда понял, что Фионнуала не хочет им помочь. Он кружил по саду еще полчаса, но так ничего и не нашел. Она продолжала плакать, перемежая рыдания словами, которые профессор не мог разобрать, так как были, скорее всего, на гэльском. Наконец, разочаровавшись в поисках, Александр повернул назад и встретился с Лайнелом на том же месте. Мод выглядывала из освещенного фойе, слишком испуганная, чтобы оставаться одна.

— Ничего? — тихо спросил Александр. Лайнел покачал головой. — Именно так я и думал, — вздохнул профессор, — нет смысла и дальше бегать за ней.

— Полагаю, это все, что мы могли сделать, — ответил Лайнел. — Я себе чуть шею не свернул из-за разбросанных проклятой бурей сучьев.

Александр ничего не сказал. Мод нервно теребила в руках подол передника, переводя взгляд с одного мужчины на другого, но не смела расспросить их.

— Может, стоит еще раз попробовать задействовать твои машины? — вдруг сказал Лайнел. — Конечно, в прошлый раз они нам не особо помогли, но, похоже, что на этот раз Фионнуала в полном отчаянии. Почему бы нам снова не поискать ее прежде, чем станет слишком поздно?

— Если ты и вправду думаешь, что в этом есть смысл… — устало проговорил профессор. — Хотя я уже начинаю думать, что все это бессмысленно. Какой смысл в том, что мы поняли кто такая эта банши, если она не хочет нам помочь?

— Никакого, — согласился Лайнел, — а самое главное, что убийца, кто бы он ни был, все еще на свободе.

Александр снова подумал об Эйлиш, одиноко сидящей в своей камере Килменхэмской тюрьмы в мучительном ожидании конца своих страданий, и ему захотелось кричать от бессилия и отчаяния. Оливер рассказал ему о своем посещении тюрьмы и о том, что Эйлиш тоже не знала, кто убил Реджинальда Арчера. Профессор вспомнил его слова о том, что Эйлиш рассказала о гостях своей матери благодаря контакту с их вещами и о своей убежденности, что никто из них не мог быть убийцей, так как она не увидела ничего темного в их мыслях.

И вдруг в его голове забрезжила какая-то идея. Внезапная вспышка прозрения, которая заставила его застыть на месте. Мысль была совершенно абсурдной, но кто знает...

— Лайнел, ты помнишь, что Оливер нам рассказывал про ощущения Эйлиш от визиток Арчера и Деланси?

— Ммм… не особо, — протянул его друг. — Кажется, что-то о том, что она не заметила никакой негативной вибрации.

— В случае с Арчером она увидела лишь цифры, что полностью отвечает тому, какое впечатление он на нас произвел. Но еще она сказала, что по отношению к Деланси, она почувствовала нечто совсем иное. Что-то теплое, похожее на любовь.

— И что? — удивился Лайнел. — Деланси сам нам рассказал, что помолвлен с богатой ирландской наследницей, но не может на ней жениться, пока не докажет, что клан Деланси ничуть не хуже ее клана.

— А тебе не кажется это достаточной причиной для того, чтобы убрать с дороги человека, мешающего его планам? Безумно влюбленный, готовый на все ради достижения своей цели… мог ли он удержаться от возможности избавиться от такого соперника как Арчер?

Лайнел понял, наконец, к чему клонит Александр, но, все-таки, доводы друга не до конца убедили его. Он нахмурил брови:

— Человек твердых принципов не посмел бы лишить другого человека жизни, но мы практически ничего не знаем ни о самом Деланси, ни о его моральных качествах.

— Он вполне мог это сделать, Лайнел, — настаивал профессор. Мод скрылась в недрах замка, и Александр заговорил быстрее. — Когда Деланси только прибыл в замок, все мы обратили внимание, насколько он силен, несмотря на свою худобу. Ты помнишь, как он тащил свой багаж по лестнице, словно он ничего не весил? Разве он не мог с той же легкостью поднять голову статуи, которой ударили Арчера?

— А когда мы обнаружили Эйлиш рядом с телом Арчера, Деланси там не было, — продолжил Лайнел. — Он появился одновременно с Оливером и все мы решили, что он тоже пришел из замка. Но ведь он мог спрятаться в саду, чтобы быть уверенным в том, что труп обнаружит кто-нибудь другой, а ливень сотрет все возможные следы и отпечатки?

Профессор кивнул, но у Лайнела еще оставались сомнения:

— Признаю, что эта версия имеет право на существование, но это не игрушки, Александр. Мы говорим о таком серьезном деле, как обвинение в убийстве человека, который, может быть, виновен не больше нас с вами. Как мы можем появиться в Дублине со столь бездоказательным обвинением?

— Все, что угодно будет лучше, чем сидение сложа руки, пока до момента казни Эйлиш остаются считанные часы. Мы должны поговорить с Рианнон.

Лайнел сжал губы, но по лицу своего друга видел, что спорить с ним бесполезно. Он считал, что пробуждать пустые надежды несчастной матери будет слишком жестоко. Александр сделал несколько шагов в сторону океана.

— Куда она подевалась? Ты видел ее после того, как мы разделились?

— Нет, — пожимая плечами, ответил Лайнел. — Мы же решили поделить территорию на зоны, и я решил дать ей восточную часть Маор Кладейш, так как она наиболее открытая и там нет такого количества упавших веток.

— Пойдем скорее поищем ее. На рассвете мы должны вернуться в Дублин. Возможно, нам удастся добиться того, чтобы нас приняли в Килменхэме…

Лайнелу ничего не оставалось, как почти бегом последовать за ним через заросли вязов, отделяющие их от утеса, отодвигая руками свисающие ветки и перепрыгивая через поваленные деревья. За ними тенью следовал плач Фионнуалы, цепляясь за полуразрушенные скульптуры, запутываясь в проржавевших опорах старой беседки. Разросшаяся на заброшенных Уиверном участках сада трава словно обнимала ноги бегущих, но, оставив позади последнюю линию деревьев, они увидели лишь пустоту. Здесь крики бестелесной женщины почти затерялись в рокоте бьющихся о скалы волн.

— Вон она, — вдруг сказал Лайнел, показывая пальцем. — Похоже, Рианнон тоже ничего не обнаружила. Очень странно, что она не вернулась к нам…

Внезапно он онемел. Александр тоже застыл. Оба почувствовали один и тот же узел внутри, когда увидели, что собирается сделать Рианнон, которая стояла к ним спиной на самом краю утеса, полностью погруженная в свои мысли.

— Нет… — еле выговорил Александр и пустился бежать к Рианнон, чувствуя, как сжимается его сердце. — Рианнон, отойдите оттуда! Там слишком скользко!

Их разделял лишь десяток метров, но казалось, слова едва достигают сознания женщины. Наконец, Рианнон их услышала и медленно повернулась, ее черное платье сливалось с ночной тьмой, необъятным морем за ее спиной. Видно было лишь ее лицо и белые брызги морской пены, непрерывно попадавшие на ее одежду.