Виктория Альварес - Твоё имя после дождя

— Не стоит благодарности. Мне вполне хватит небольших комиссионных в обмен на мои советы. Возможно, мне стоит посвятить себя именно этому…

— Даже не знаю, что и сказать, — призналась Рианнон. Она покрутила чашку в руках. — То, что говорит мистер Леннокс имеет смысл, но мне бы не хотелось, чтобы покупатели Маор Кладейш посчитали себя вовлеченными в грязные игры.

— У них нет для этого никаких оснований. Вы никогда не бывали на аукционах? Почему люди сходят с ума в попытках получить вожделенный лот, выставленный на продажу?

— Это может сработать, — сказал Александр Рианнон. — Почему бы нам не попытаться?

Она пробормотала что-то вроде «я не уверена», что, впрочем, не остановило Лайнела:

— Пора приниматься за дело и разослать письма. Если мы хотим продать замок, надо чтобы он понравился покупателям во время визита. Необходимо нанять прислугу помимо Джемимы и Мод, чтобы привести все в порядок и хорошенько обслужить клиентов во время пребывания в Маор Кладейш.

— О, я вспомнил, что не доделал кое-что в комнате, — извинился Оливер.

Никто не обратил на него внимания и он смог уйти, не вызывая подозрений. Он оставил Рианнон терпеливо выслушивать планы Лайнела, который словно перевоплотился в заместителя Морана, адвоката О’Лэри, и бесшумно выскользнул из столовой. Поднялся на два пролета по покрытой ковром лестнице, повернул направо и прошел по коридору к комнатам Эйлиш и ее матери. Он столько раз провожал девушку после ужина, что точно знал, перед какой дверью надо остановиться. Убедившись, что поблизости нет Джемимы, юноша дважды постучал.

— Эйлиш, это я, — не услышав ответа по ту сторону двери, он позвал снова: — Можно войти?

Никто не ответил, но от нажима пальцев дверь приоткрылась. Эйлиш не заперла ее и теперь створка приоткрылась, позволяя заглянуть в спальню, которую раньше Оливеру удавалось увидеть лишь мельком, при прощании с девушкой.

Оливер нерешительно шагнул внутрь и прикрыл дверь, чтобы не привлекать внимания. Комната была побольше его, с шероховатыми стенами, увешанными акварельными пейзажами. Мольберт Эйлиш стоял в углу у окна с голубыми шторами, развевавшимися на ветру. Полог кровати тоже был голубым, так же как и заваленное книгами покрывало и обивка кресла, расположенного у окна, где девушка любила читать по вечерам.

В кресле Оливер увидел зачитанный экземпляр «Дамы в белом» — видимо, Эйлиш взяла его из библиотеки после того, как накануне рассказала о том, как ей нравится это произведение. Там же лежала кожаная папка для заметок о банши. Когда молодой человек подошел чтобы взять ее, то увидел под ней раскрытую тетрадь. Это была именно та тетрадь, которую Эйлиш держала на коленях в птичнике. Под шелковой обложкой было множество исписанных каллиграфическим почерком страниц. Оливер улыбнулся, увидев, что у девушки была привычка записывать на полях музыкальные отрывки, которые, должно быть, приходили ей в голову, когда она позволяла мечтаниям уносить ее далеко-далеко. Сначала Оливер подумал, что это дневник и собирался отложить его подальше, чтобы не поддаться искушению прочитать. Но, бросив-таки взгляд на страницы, он понял, то, что там написано, никак не могло прийти в голову Эйлиш, которую он так хорошо знал.

« Воскресенье , 9 февраля 1903 года

Майред , как бы я хотел , чтобы ты снова была рядом со мной . Майред , когда я смотрю на твой портрет , то не могу понять , почему это должно было случиться . Твой портрет находится под стойкой , и я всегда смотрю на него , смотрю каждый раз , когда вытираю стаканы и разливаю пиво , смотрю на Фиону и вижу , как она на тебя похожа . Майред , наш дом пуст без тебя ».

« Понедельник , 17 февраля 1903 года

Не могу забыть , что сказал мне Патрик в нашу последнюю встречу . Думай о Лисморе [5] , сказал он мне . Думай о Лисморе и о нас в Лисморе , об отце и матери , и обо всем , что мы делали , когда мир был лучше . Патрик , я знаю , что ты хотел улучшить этот мир , но все чего ты достиг , это разрушить мир отца , матери и мой . И в моих воспоминаниях о Лисморе холодно как никогда , каждую ночь я вижу нас четверых , но больше нет , ни улыбок , ни иллюзий , ни мечтаний о лучшем мире . Мне кажется , что ты унес мир с собой , Патрик . Мир всех нас ».

« Пятница , 7 марта 1903 года

Дождь , еще больше дождя . Поезд мчится по полям , Оксфорд все ближе и ближе , за спиной Лондон со своим туманом , который словно происходит из сердец его жителей . В порядке ли едущая в соседнем вагоне аппаратура ? Надо бы пойти взглянуть . Скоро мы приедем в Ридинг , Роберт выходит в Ридинге . Надо спросить его про жену и дочь , хоть мне и больно слышать о его счастье . Он заслужил его , у меня нет права завидовать жизни Роберта . Беатрис . Моя Беатрис . Если бы я мог увидеть тебя . Моя маленькая Роксана , если бы я мог поговорить с тобой …»

Оливер застыл как громом пораженный, тетрадь так дрожала у него в руках, что ему пришлось сесть у окна, чтобы не уронить ее. Как Эйлиш могла узнать о существовании Беатрис и Роксаны? Он продолжил чтение, недоумевая все больше и больше.