Алина Политова - Русалка (СИ)

— Что было на этой бумажке?! — Спросила я. — Ты отдал ее в милиции?!

— Нет. Я ее выбросил.

— Но ты хоть прочитал?!!

— Ты знаешь, я не особо еще мог читать. Так, по слогам, и печатные буквы. А почерк у Марка был корявый очень. Я открыл, посмотрел, ничего не понял. Там было написано много, с полстраницы, да еще и мелким почерком. Я какие-то слова понял, но мало. Было какое-то чужое имя написано, я его запомнил. Помню, гадал — фамилия это или просто какое-то слово незнакомое. Имя, отчество и слово тоже с большой буквы. Вот забавно, а? Я всех этих подробностей не помнил буквально недавно! А теперь все всплывает потихоньку. Может, еще что вспомнится вот так вот, само!

— А что за имя, ты не помнишь? — Мне не до его лирики было, я чувствовала себя гончей, напавшей на след! — Ну же, Кит, напряги мозги!

— Кать, ну не помню я! Сколько лет прошло, я еще шкет совсем был. Фамилию помнил какое-то время, сама как-то в память врезалась, но потом забыл. Не вспомню, уже, нет, это вряд ли… такие мелочи не запоминаются.

— Господи, но зачем же ты выкинул эту бумажку?! Ведь это, наверное, важно было!!!

— Зачем выкинул… — Кит задумался. — Вот странно… я и помню это, и не помню. Эта записулька какое-то ощущение странное у меня вызывала. Очень-очень странное! Я его помню, точно помню! Но словами не передать… нет этому слов. Вроде как одновременно и опасность и… спасение что ли.

— Не понимаю…

— Кать, ну как тебе объяснить-то… говорю же, нет слов!

— А ты с чем-нибудь сравни, у тебя же хорошо получается.

— Сравнениями… м-м… ну вот как будто идешь по черному мокрому тоннелю. Гадкий тоннель такой. Воняет там и крысы. Идешь. И думаешь — ну не может же он вечно длиться, чета хорошее будет на другом конце. Не помнишь, зачем зарулил в это злачное место. Но какбэ доверяешь себе — раз зарулил, значит, важно было так сделать. Просто забыл. Идешь. И вдруг видишь, ответвление. И там свет и солнце, и все веселые. Хочется туда пойти. Но вспоминаешь — не зря же в тоннель зашел. Нужно пройти путь до конца, иначе это важное, куда шел, не увидишь. Ведь уже столько прошел! Зря что ли мучился?! Как все бросить и уйти в ответвление?! В пройденном пути тогда не будет смысла. В трудах твоих не будет смысла. Ты же и так с улицы вошел. Что же, теперь тупо выйти обратно на улицу? Ты меня понимаешь?…

— Ну… типа того.

— Так вот эта бумажка — была ответвлением. Я не смог ее прочитать, но я просто знал это. Внутри меня что-то знало. И я выбросил ее.

— Кит, ты зря это сделал! — С досадой простонала я. — Зря! Ведь это могло изменить твою жизнь! Что там было, как ты думаешь? Может, там было написано, что тебя похитили, и ты не ребенок Клары! Или что твой отец совсем другой, она тебя увезла от него и прятала все это время! Представь, если это так! Ведь это бы все изменило!

— Ну да, конечно. Как в индийском кино. — Скептически усмехнулся Кит. — Ты выдумщица.

— Реальность покруче всяких выдумок! А что там еще могло быть?

— Да бред какой-нибудь. Теперь это не важно.

— Как же не важно?!

— Ну сама посуди — если там и правда было написано что у меня жив отец — что тогда было бы? Ты права, все иначе сложилось бы. Я бы не попал в детский дом. Я бы не стал тем, кем стал. Я бы никогда не встретил тебя. И что стало бы с тобой? Ты бы погибла на улице.

— Боже мой, ну неужели ты думаешь, что смысл всей твоей жизни был в том, чтобы меня встретить?! — В отчаянии воскликнула я. — Ведь это глупо!

— Глупо? — Опешил он. — Катя, это глупо?! Ты… просто не понимаешь, как я к тебе отношусь. Наверное, я снова, как и в первый раз, не могу до тебя достучаться. Ты не понимаешь, что значишь для меня! Я бы и буквы не изменил в своей жизни, если бы это значило тебя не встретить!

— Ты не знал про меня, когда был маленький. — Смутилась я.

— Я пошел дальше в темный тоннель. Потому что знал, что этому есть какая-то причина. Когда я тебя встретил, я понял, что причиной была ты.

— Это… лирика.

— Чего?!

— Ну… все конечно очень мило, нам хорошо вместе, и я за тобой куда угодно пойду. Но… человек не живет ради того, чтобы встретить другого человека.

— Зачем же тогда он живет?

— Я не знаю, никто не знает.

— И русалка сдохла, бросившись в море. — Усмехнулся он.

— Черт, только вот не надо этого!

— Надо зачем-то жить, Кать. Ну как жить, если не знаешь зачем?

— Любовь не может быть смыслом…

— Вот ты знаешь, я хорошо во всех этих половых делах шарю. У меня много баб было и всяких отношений. Всяких. Но вот я сейчас чувствую какую-то неприятную хрень от твоих слов. Не знакомую. Что-то новенькое. Помнишь, когда ты хотела от меня уйти с тем ушлепком? Он хотел тебя выкупить, помнишь? Вот тогда у меня внутри первая неприятная хрень зацарапалась. Я потом понял — это ревность. А теперь другое. Но тоже новое. Ты, может, знаешь, как это называется?

— Не понимаю… ну прости, если я…

— Я тоже не знаю. Тогда мне хотелось тебя унизить, растоптать. Я это и сделал. Сейчас мне хочется просто уйти или прогнать тебя.

— Кит…

— Но я этого не сделаю. Потому что тебе будет плохо. Поэтому я этого не сделаю.

— Перестань! Я тебя тоже люблю! — Со злостью выкрикнула я.

— Я же просил не говорить этого. Просто не говори. Я не выдавливал из тебя эти слова, они мне вообще не нужны. Кать… просто забудь их.

— А что если я тоже не хочу этого слышать?! Ты влазишь мне в душу, а что потом?! Когда пелена с глаз спадет, когда тебе надоест спать со мной?! Что будет потом?!! Всегда все заканчивается!

— Почему? Ты же ничего про это не знаешь, что у тебя было-то в жизни?

— Я знаю, что если долго хочешь мороженое, потом его наедаешься до отвала и, от него начинает тошнить!

— Ты правда так думаешь? Правда думаешь, что это из той же оперы, что и мороженое?

— Не знаю, не знаю, что я думаю. Человек так устроен. И ты тоже человек. Я не хочу подниматься слишком высоко, я разобьюсь, если ты меня столкнешь!

Кит долго молчал, глядя в потолок. Я какое-то время смотрела на него, ожидая продолжения нашей перепалки, а потом со злобным бессилием упала на подушку.

— Слушай, — сказал он через некоторое время совершенно спокойно. — Мы с тобой что-то слишком кишки повылавливали друг перед другом, да? Пора заканчивать с ковырянием.

— Слушай, — отозвалась я. — Мне тут мысль пришла насчет этой записки. Мы же можем просто пойти и спросить у Марка.

Он медленно повернулся ко мне.

— Нет.

— Почему?!

— Я же сказал, не хочу менять ни одной буквы.

— Но мы же уже встретились, ты… нашел что искал. Меня. Уже нашел.

— Я не знаю, что там было. А если это все-таки что-то изменит?.. Нет.

— Господи, ну дурацкое прошлое может изменить в нашей с тобой жизни?! Что такое ужасное может между нами стать?! Это бред…

— Ну, к примеру, если ты моя сестра.