Майя Илиш - Комната кукол

Но кто сможет поддерживать порядок в доме? Миссис Арден сделает все от нее зависящее, но я не могла требовать, чтобы в столь преклонном возрасте она становилась на колени и оттирала щеткой пол в холле. То же касалось и Доукинс, и кухарки. Да, я могла отдать им такой приказ, и они подчинились бы, но было в этом что-то противоестественное, бесчестное. Удержу ли я еще одного слугу? Нужно будет попробовать. Я сглотнула.

— Всем остальным, кроме Люси, придется покинуть Холлихок. Соберите вещи, а потом зайдите ко мне за рекомендательными письмами и недельным жалованьем — в знак благодарности за услуги семья Молинье выплатит вам аванс за неделю, которую вам не придется отрабатывать. — Я кивнула слугам, собравшимся у подножия лестницы, точно для группового снимка. — Вы можете идти.

Нужно действовать шаг за шагом. В первую очередь нужно выставить за дверь тех, кто мне не нужен. Рекомендательные письма я уже подготовила. Я предпочла бы, чтобы их написал Руфус, поскольку мне никто из этих людей не служил. Но он дал мне возможность поупражняться в новой подписи. Мне нравилось имя Роз Молинье, и оно великолепно смотрелось на бумаге, когда я выводила завиток буквы «е» в конце — не слишком вычурно, но со вкусом. Я понимала, почему Вайолет выбрала именно такую фамилию.

Затем мне пришлось собраться с силами и зачаровать оставшихся слуг, одного за другим. Я не знала, сумею ли справиться с этой задачей за один день — так было бы предпочтительнее, но у меня не было ни щепотки фейской пыльцы, чтобы облегчить себе работу. Да, это было настоящее испытание моей силы.

Если моих сил хватит, чтобы удержать прислугу, я смогу что-то противопоставить Руфусу или Вайолет, если еще когда-нибудь их увижу. И куклы… Для кукол тоже требовалась сила духа.

Три-четыре часа спустя от этой силы мало что осталось. Для меня это было уже слишком. Я выставила за дверь половину прислуги, и каждому нужно было выдать деньги из запасов, оставленных мне Руфусом. Мне приходилось каждый раз сверяться со списком, чтобы выяснить, кому сколько платить, и уже одно это выматывало мои нервы. Я наливала каждому фейское вино в бокалы для шерри. Хозяйка поместья угощает только что уволенного работника бокалом вина — это могло показаться странным, но что еще мне оставалось делать?

Я не могла допустить, чтобы хоть какие-то разговоры о феях просочились за ворота имения. Если местные крестьяне придут сюда с железными вилами и примутся штурмовать поместье, как в темные древние времена… Вайолет могла бы разогнать толпу одним-единственным жестом, я же оказалась бы бессильна перед лицом такой угрозы. И словно этого было мало, мне пришлось собраться с силами и зачаровать оставшихся слуг. По крайней мере следовало начать — я уже понимала, что не справлюсь со всеми шестью за один день, но хотела покончить с этим как можно скорее.

Я начала с Трента. После слов Руфуса эти чары показались мне самыми важными, но я понятия не имела, подействуют ли они на старика. Нужно взглянуть ему в глаза, выполнить ряд жестов, произнести заклинание на древнем языке — и когда я выясню, где он спит, и положу ему под матрас пучок ландышей, чары будут обновляться сами каждое утро. Но для этого мне еще нужны будут его волосы, а Трент почти облысел. Наверное, нужно собрать волосы с его расчески, но что, если это не удастся? Первое время он будет верен мне, и в худшем случае придется всякий раз заново плести чары. Но колдовство выматывало, и если каждое утро мне придется тратить все силы, чтобы заворожить слуг…

Ландыши я уже собрала — я торопилась, ведь вскоре сад отцветет и останется полагаться только на магию трав, грибов и вечнозеленых тисов из лабиринта. Второй я заворожила кухарку — ее услуги понадобятся в первую очередь, и я помнила, какая она была ворчливая и скандальная, а значит, очень важно держать ее в узде. Вайолет долго не наводила чары на работников кухни, и мы все увидели, к чему это привело. Зато по миссис Дойл сразу было видно, что мое заклинание сработало: ее взгляд опустел, губы растянулись в улыбке. Когда она сказала: «Ожидаю ваших распоряжений, мисс Молинье», мое сердце заиграло от радости. Но стоило женщине выйти за дверь — и чувство триумфа улетучилось.

Я сидела за столом, и больше всего мне хотелось опустить голову и уснуть — а проснуться уже лет через сто. И тут в дверь постучали. Я повернула голову и увидела в дверном проеме хрупкую, застенчивую девочку.

— Миссис Дойл сказала, ты хотела… вы хотели со мной поговорить?

Я прищурилась. Верно, я сказала кухарке, чтобы та прислала ко мне посудомойку. Но справлюсь ли я? На эту девушку много сил не понадобится — она, похоже, не слишком умна, зато очень добра. Стоит попробовать… Если мне не удастся опутать чарами самую слабую служанку, пришло время сдаваться.

— Присаживайся, Люси.

Я чувствовала себя немного странно. Это была не просто служанка. С ней у девочки были самые тесные отношения. Так кого же она видела во мне — Роз или Флоранс?

— Спасибо, что оставили меня в доме. — Люси казалась смущенной.

Не только я не знала, что думать по этому поводу, — похоже, она тоже.

— Пока я буду нуждаться в твоих услугах, тебе найдется работа в Холлихоке, — деловым тоном начала я. — Скажи, тебе нравится у нас? Если тебе чего-то не хватает, не стесняйся, говори.

Так это и работало. Говорить приветливо, добиться доверия… тогда на них легче навести чары. Пряник, а не кнут.

— Я… — Люси потупилась. — Я…

— Смотри на меня, когда я говорю с тобой. — Возможно, мои слова прозвучали слишком резко, поэтому я добавила: — Дженет.

Никого нельзя заворожить под чужим именем. И, признаться, мне было все равно, что произошло у Вайолет и сестер Кантерхог.

Девушка подняла голову. Пришло время поймать ее в сеть, опутать чарами ее сердечко и привязать ко мне, чтобы она никого не любила сильнее, чем меня, свою госпожу. Но случилось что-то другое. Я сама утонула во взгляде ее ярко-голубых глаз. Человеческих глаз, лишенных магии. И все же я чувствовала, как из них струится неведомая сила. Я не знала, что это за сила, но не могла отвести взгляд.

Наконец я взяла себя в руки, вскочила, оттолкнула девочку и выбежала из комнаты.

Вначале я думала, что бегу в свою комнату — комнату, где жила после окончательного пробуждения, комнату, принадлежавшую раньше бедняжке Бланш. Но, захлопнув за собой дверь и оглянувшись, пытаясь усмирить сердце в груди, я поняла, что очутилась в комнате девочки. Не знаю, что было хуже: осознание того, что я спала на этой жалкой кровати с тонким матрасом и истрепавшимся покрывалом, или охватившее меня чувство, будто я после долгого отсутствия вернулась домой. Я подперла спиной дверь, ловя губами воздух, — чтобы никто не вошел сюда, последовав за мной.