Серж Винтеркей - Искусство выживания

– Ну и дела! – только и сказал Константин, полез в карман, и достал собранный с зомби лут, – слушай, выстави тогда эти заряды сам на обмен, на своем продвинутом рынке. На элементы на эту антигравитационную платформу, или на элементы дрона, вместо сбитого.

– Да уж, так и придется сделать! – согласился майор, забирая у него заряды.

– И, кстати, на том, что я уже описал, лохотрон не останавливается! – продолжил майор вдохновенно рассказ об особенностях рынка, – можно получить или выменять элементы не для штурмового робота, а чего-нибудь другого, но тоже красиво звучащего – к примеру, есть там такой роботизированный огнеметный комплекс. Видел на рынке?

– Да, и не только на рынке, даже что-то в этом роде нам кажется, и попадалось, как трофей, – напряг память Константин.

– Вот только ничего не говорится о маленькой такой проблемке, – наморщил смешливо лоб майор, – собрать ты эту фигню сможешь, а вот использовать без пары хитровывернутых навыков – нет. Так что сначала нужно еще и навыки эти раздобыть, усвоить, прокачать конфигураторами до определенного уровня, и только потом этот роботизированный огнеметный комплекс перестанет быть грудой железа.

Боевые раны

Сергей, Подмосковье

В момент, когда тело девочки шлепнулось на монстра, туша гориллоида исчезла, как и положено при сборе лута, и детеныш упал уже на асфальт. Но у меня сложилось впечатление, что это столкновение все же затормозило падение. Да и упасть на мохнатую тушу не то же самое, что на твердую поверхность.

— Она сама спрыгнула! Я видела! – закричала Наташка, — с окна четвертого этажа! Монстры за ней гнались, вон их морды наверху!

— Петька, хватай аптечку, проверь, мало ли повезет! – скомандовал я, сам выскакивая с дезинтегратором на улицу, в надежде вломить одному из монстров, если его башка еще торчит из окна. Глупо с моей стороны было позабыть про того гориллоида, что схлопотал из двух фризеров около самой машины. Они же живучие, гады! Это я понял, когда страшный удар по ноге уронил меня на асфальт. Несмотря на дикую боль, ума и воли все же хватило, упав, покатиться в другую сторону от того места, откуда прилетел удар. Но дезинтегратор я выронил, когда падал, и, как оказалось, укатился как раз в другую сторону не только от монстра, но и от него.

Одно счастье, мое падение не осталось незамеченным, да и крик мой услышали, пусть и сдавленный от неожиданности, но очень искренний от боли. Двери машин захлопали, и, когда я перестал катиться подальше от монстра, наткнувшись на бордюр, загремели хлопки выстрелов. Подняв голову, я увидел, что голову гориллоиду, что на меня напал, отстрелили напрочь. И тут накатила такая боль, что я снова вскрикнул. Сесть мне тут же помог подскочивший Петька и я сразу понял, почему мне так больно. Нога от колена и ниже превратилась в месиво из ткани джинсов, крови и торчащих сквозь кожу и джинсу осколков кости.

— Сейчас! — заполошно забегал Петька, потрясенный увиденным – Сашка, тащи медкомплекс, быстро!

— Нет, проверь им сначала девчонку, что из окна выпала, вдруг жива! — приказал я, прошипев через стиснутые зубы.

– А ты же кровью истечешь? — испугался Петька.

– Ремень свой дай, я им остановлю кровотечение! – сказал я.

Петька лихорадочно скинул ремень, сунул его мне, выхватил из рук у подскочившего Сашки медкомплекс и побежал с ним к девочке.

Я быстро обхватил ремнем ногу в верхней трети бедра, и крепко— накрепко затянул двумя узлами. Прошло всего ничего, но подо мной уже была лужа крови. С такой раной либо ты быстро останавливаешь кровь, либо истекаешь до смерти.

– Серёга, ты не умирай, ладно? — высунулась из машины мордашка Наташки.

— Не умру, ты, главное, про квадрокоптер не забывай! — ответил я.

Кивнув, малая нырнула обратно в машину.

Естественно, меня тут же обступили все члены команды, и мотоциклист к ним тоже присоединился. Боль была дикой, и такое внимание меня только раздражало. В другой ситуации я бы уже требовал обезболивающее, чтобы не загнуться от болевого шока, но в аптечке не было ничего, кроме аспирина, а он в такой ситуации опасен, так как разжижает кровь. Расслабились мы, привыкли, что всегда есть под рукой чудодейственный медкомплекс, а вот как обходиться в такой ситуации, когда в экстренной медпомощи нуждаются сразу двое? Эх, возможно, моя недавняя сделка по обмену навыка на лечение и заряда на регенерацию на оружие была далеко не так умна, как я тогда думал. Если попадется ещё навык на лечение, надо оставить его для команды. Пусть кто-то ещё будет способен лечить, кроме машинки.

Боль можно было немного заглушить либо матом, либо бурной деятельностью, мат в присутствии малолетней сестры был неуместен, и я принялся командовать:

-- Так, почему никто не добивает других раненых гориллоидов? Непорядок! Добивайте, убедитесь, что дохлые, и только потом собирайте лут!

Старички и старушки вместе с Сашкой и мотоциклистом зашевелились, расходясь от меня к монстрам.

– Петька, что там с дитем? – тут же продолжил я, – как она? Что говорит приборчик?

– Сейчас, сейчас, вот-вот должен разродиться резюме! – ответил Петька, – вот и оно! Фигня, будет жить, пару ребер треснуло и лёгкая черепно-мозговая травма. Начал лечить. Может, если такая ерунда, его пока снять и к тебе припереть? Девчонку потом полечим?

– Нет, ЧМТ никогда не ерунда, пусть пролечит до конца! Да и то, что она без сознания, признак нехороший! – героически ответил я. Хотя и в самом деле это так. Иногда важно не какой степени ЧМТ, а в каком месте оно приключилось. Так что лучше всего сразу от него избавиться. Да и невозможно отвыкнуть от вдалбливаемой в меня месяцами во время учебы формулы «жизнь пациента превыше всего». Кто для меня эта девчонка? Я даже лица ее не видел! Но уже на автомате отношусь к ней, как к пациенту. Эх, надо было все же усвоить самому навык на лечение! Все же внутренне я продолжаю считать себя не боевиком, а доктором, вот и зачем идти против натуры? Боль снова нахлынула, обжигая меня огнем, и я заголосил:

– Малая, как там с монстрами, есть рядом живые?

– На соседней улице стая гориллоидов, но они о нас не знают, похоже, – тут же ответила Наташка, – бредут в другую сторону! Правда, в той стороне сейчас много стреляют!

Прислушавшись, я вынужден был согласиться – притихнувшая было в городе стрельба возобновилась.

Наконец, пережатая нога онемела, и боль стала сносной. Я в изнеможении опёрся на бордюр. Все же боль отнимает много сил, особенно когда видишь, в какие лохмотья превратилась часть твоего тела!

Раздались хлопки выстрелов, к гориллоидам не подходили без контрольного выстрела в голову, уж очень убедителен был мой пример.