Вячеслав Бец - Мечты марионеток

Невероятно. И как Андрей сразу не подумал о подобном? Кто может знать все о происходящем на улице лучше того, кто на этой улице живёт?

– Что ты о нем знаешь? – стараясь не выдать волнения, спросил Андрей.

– Он молчун, с нами разговаривает редко, но иногда дает какие-нибудь задания и платит за них рубиями. Мне кажется, что он добрый. С ним встречаются разные люди, у них странное приветствие, длинное, но красиво звучит. Потом он их куда-то уводит.

Андрей был удивлен, насколько осведомлен этот мальчишка, и очень рад, что завязал с ним разговор. С внутренним трепетом он задал следующий вопрос.

– И какое у них приветствие?

Мальчик немножко похмурился, напрягая память, затем стал отвечать, иногда исправляясь.

– Посредник начинает: «Много лет размышлял я над жизнью земной. Неизвестного нет для меня под луной». Ты должен ответить: «Мне известно, что мне ничего не известно. Вот последняя правда, открытая мной». Потом он спросит или ты ценитель Омара Хайяма. Ты должен ответить: «Я, скорее, ценитель знаний».

Андрея бросило в дрожь от волнения. Неужели он сможет прикоснуться к чему-то секретному, тщательно охраняемому? Хотя, как оказывается, не так уж тщательно. Максим тем временем продолжал.

– Тогда он скажет: «С тех пор как существует мирозданье, такого нет, кто б не нуждался в знанье». Ты должен сказать: «Какой мы ни возьмем язык и век – всегда стремится к знанью человек». И все. Дальше он предложит идти за ним. Или ответит, что он ничем не может помочь.

С ума сойти! Вот это конспирация. Что же это за человек такой?

– Ты никогда не пробовал следить за ним?

– Не-а, никто не пробовал. Мы боимся.

– Почему?

– Он говорит, что если заметит, что кто-то из нас за ним следит – убьёт.

Андрей покачал головой.

– И после такого ты говоришь, что он добрый?

– Но пока никого не убил, – поспешил оправдать посредника Максим. – Но на улице все верят, что он не обманывает. А вообще да – он странный, потому мы и боимся.

– Откуда же ты тогда так хорошо знаешь их приветствие, если он грозился убить за слежку?

– Ну, он всегда стоит на улице. Если подобраться поближе и прислушаться, то можно услышать разговор, но потом они уходят с улицы и туда уже идти страшно. А ещё он один раз просил меня передать записку одному человеку в «Феерии», а я её прочитал и там была часть приветствия. У меня хорошая память.

– Ты и читать умеешь? – удивился Андрей.

– Конечно. Родители были учителями…

Мальчик затих. Затем перевел взгляд на что-то за спиной Андрея.

– Это твой друг, – сказал он взволнованно. – Наверное, за тобой пришёл.

Андрей оглянулся. На пороге «Феерии» стоял Игорь и с недоумением смотрел на брата, не понимая, почему тот столько времени провел в беседах с уличным бродяжкой. Мальчик вдруг сильно переменился в лице.

– Ты же не обманул меня, правда? – с волнением в голосе спросил Максим. – Ты честно заберешь меня с собой?

– Честно, – пообещал Андрей. – Это мой брат. Пойдем, я тебя с ним познакомлю, а потом мы поужинаем – Энди уже должен был приготовить еду.

– У-у-ух, ты добрый, спасибо тебе, но мне нельзя внутрь, – огорчился Максим.

– Это почему?

– Энди не разрешает нам переступать порог. Может поколотить.

– Я поговорю с ним. Не волнуйся.

– Он не разрешит, – настаивал мальчик. – Я грязный, и воняю, и одежда у меня плохая…

– Понятно… Тогда поступим так: мы тебя приведем в порядок и добудем тебе одежду. Но позже. А покормим тебя в этот раз все тем же вяленым мясом и хлебом. Идет?

– Конечно! – обрадовался мальчик, но радость его тут же омрачилась. – Только они опять у меня все отнимут.

Максим показал рукой на стайку мальчишек, которые уже некоторое время наблюдали за тем, как они разговаривают. Они завидовали ему – обычно никто не разговаривал с беспризорниками. Тем более так долго.

Тогда Андрей поступил по-другому. Он подвел мальчика к недоумевающему Игорю, познакомил их, а затем попросил брата принести ему рюкзак, а самому поужинать с Толей без него. Позже он пообещал всё объяснить. Удивленный Игорь выполнил просьбу брата и ушёл ужинать, а Андрей довольствовался сухарями и слегка вонючим мясом вместе с мальчиком, для которого эта еда была невообразимо вкусным и удивительным деликатесом.

Максим грыз сухари и с легкой надменностью глядел на босяков, расположившихся на противоположной стороне улицы и угрожающе таращивших глаза. Под защитой Андрея он чувствовал себя в полной безопасности и был уверен, что теперь ему ничего не грозит.

Когда после ужина к ним присоединились Игорь и Толя, Андрей познакомил их и рассказал всё, что недавно узнал. Игорь, которого всегда влекла возможность разгадать очередную загадку, загорелся идеей встретиться с посредником ещё раз. Поначалу Андрей не соглашался. Во-первых, он был недоволен тем, что они потратили уже столько времени, а всё ещё ничего толком не сделали для выполнения своего главного задания, а во-вторых, он опасался лезть к загадочному и непредсказуемому Посреднику, хоть и сам хотел бы знать, что это за фрукт такой. Однако когда на сторону Игоря встал и Толя, слабое сопротивление Андрея оказалось сломлено.

На поляне среди высокой травы стояла беседка, сбитая из грубых досок – единственная вещь в «Убежище», которую Павел приказал соорудить лично для себя. Она стояла в стороне от базы, на возвышенности, вдалеке от троп или дороги. Полковник приходил сюда, когда хотел покоя или желал побыть в одиночестве, чтобы поразмышлять над чем-нибудь. Подчинённые знали – его нельзя беспокоить, пока он в беседке, разве что случится что-то совершенно чрезвычайное. Это были редкие минуты, которые Павел вырывал из своего напряженного графика, чтобы посвятить только себе.

Ещё одним безусловным плюсом такой отдаленности было то, что здесь ничего нельзя было подслушать, как, например, в штабе, разве что спрятать где-нибудь «прослушку», но беседка была настолько проста, что все её «потайные» места можно было легко и быстро осмотреть на наличие посторонних предметов.

На этот раз Павел был не один. Напротив него в беседке сидел Макс и задумчиво глядел на пожелтевшую траву, которую пытался расшевелить порывистый ветер. Родионов иногда поигрывал зажигалкой, щёлкая крышкой, чем обычно раздражал Гронина, но в этот раз Павлу было наплевать.

– Как они могли развести у себя такой бардак? – вопрос Макса был задан будто самому себе.

– Откуда мне знать? – резко ответил Павел. – Кузьмин совсем сдал. Старый стал пень, делать, наверное, не хочет нихрена, а подчиненные и рады. Хотелось бы надеяться, что такая херня творится только у Кузьмина, но что-то мне подсказывает, что бардак там везде.