Вячеслав Бец - Расплата

Секунд десять Гронин смотрел на плачущую девушку безжалостным взглядом. Затем раздражённым тоном отдал приказ дежурному.

– Кивалов, веди её ко мне.

Вскоре Аня вновь сидела на стуле, на котором сидела ещё полчаса назад, только теперь она плакала, часто всхлипывая. Гронин приказал дежурному принести ей чаю, а самой Ане велел вытереть слезы и успокоиться. Девушке почему-то захотелось выполнить его приказ с таким рвением, будто от этого могло что-то зависеть, но на это понадобилось время.

Странно, но Гронин не торопил её. Он молчал, пока она шмыгала носом и размазывала по лицу оставшиеся слезы, молчал, когда дежурный принёс ей чай из мелиссы, молчал, пока Аня, избегая его острого взгляда, медленно прихлёбывала этот чай. Только когда Гронин убедился, что она успокоилась, он строгим тоном потребовал начать говорить.

Чтобы картина была полной, Аня решила начать с истории о Третьякове. Гронин слушал внимательно и постоянно задавал вопросы, много вопросов, из-за чего Ане пришлось рассказать ему и о Ткаченко. Вспоминая их, девушка снова наглоталась горьких слёз, но довела рассказ до конца. Обрисовав сложившиеся с отцом отношения, Аня, наконец, рассказала, как он предложил ей уехать с Андреем и какие поставил задачи. Короче говоря, она рассказала Гронину всё.

– После истории с Кобальтом вы ведь всё поняли? – Аня решила предпринять последнюю попытку выяснить, что Гронину было известно до её рассказа.

Тот некоторое время сверлил её проницательным взглядом, и девушка, оказавшись не в силах выдержать его, опустила глаза. Когда Гронин заговорил, то речь пошла совсем о другом, будто её вопрос и вовсе не был озвучен.

– Скажи… – Гронин выдержал небольшую паузу, подбирая слова. – Андрей… Ты чувствуешь к нему хоть что-нибудь?

Глаза Ани заблестели. Она прикрыла их на мгновение, и маленькая слезинка сбежала по щеке. Ей стыдно было говорить о своих чувствах перед чужим человеком, но она должна была ответить, чувствуя, что это может оказаться важным.

– Я… люблю его. И я перед ним в долгу.

– Ты сейчас меня обманываешь или себя?

Аня внутренне содрогнулась и на мгновение ощутила тотальную, сосущую пустоту внутри себя, через секунду сменившуюся негодованием. Она выложила Гронину всю правду, ничего не скрывая и не обманывая, поэтому, когда он усомнился в ней, это уязвило её. Девушка, идя на поводу у этого чувства, подняла, наконец, лицо и опасливо, но с недовольством взглянула на полковника. Впрочем, её запала хватило лишь на секунду.

– Это правда, – с обидой в голосе сказал она.

Гронин ещё некоторое время пристально смотрел на неё, а затем, на миг вскинув брови, заговорил.

– Хм… Ладно. Так какую сделку ты собиралась мне предложить?

Ане было тяжело выдерживать его взгляд. Она снова опустила глаза, прежде чем ответить.

– Я хотела во всём сознаться. Возможно, даже помочь вам отловить агентов отца, которые пытались бы выйти со мной на контакт.

– И взамен?

– Взамен вы позволили бы мне остаться с Андреем и сохранили бы всё это в тайне от него.

В холодном взгляде Павла так ничего и не отразилось, но вот последовавший вопрос означал сомнение.

– И всё?

Услышав его, Аня вздохнула.

– И ещё помогли бы мне спастись от отца.

– Хм… – Гронин снова удивлённо вскинул брови и задумчиво отвернулся.

– А не лучше ли будет уехать обратно? Ну, подумаешь – не справилась. Тебя ведь не накажут за это.

– Не лучше! – с тревогой воскликнула Аня. – Третьяков… Вы не представляете себе, что это за человек.

Она немигающим взглядом уставилась в кружку, стоявшую на столе, и несколько секунд смотрела на неё со страхом и отвращением, будто она и была Третьяковым.

– Я даже представить себе не могла, что на свете существуют люди настолько ужасные, как он, – закончила она.

– Но твой отец…

– Защитит меня? – закончила за него Аня и вымученно улыбнулась, а её глаза снова заблестели. – Вы просто не представляете себе, что такое Третьяков… Он изверг и маньяк, а я – его цель, его приз. Он хитёр, он умён, он осторожен и главное – он совершенно не боится моего отца. Он терпелив и потратит столько времени, сколько придётся, но рано или поздно он найдёт способ, как до меня добраться, а я лучше умру, чем позволю этому случиться.

Хоть она очень старалась, но не смогла сдержать слёз. Они не были результатом страдания, боли или истерики, а текли из-за осознания собственного бессилия и беззащитности, а ещё обиды, что мир так жесток и несправедлив. Несмотря на все пережитые события и способность к критическому мышлению, Аня упорно отказывалась принять тот факт, что единственной причиной всех бед, которые с ней произошли, была она сама.

Гронин прекрасно понимал это, но не собирался делиться с ней своими умозаключениями. Он никогда не испытывал жалости к слепцам, отрицающим или намеренно игнорирующим очевидные вещи и страдающим из-за этого. Всё-таки, если человеку нравится получать по голове – зачем мешать ему быть счастливым? Но если без шуток – Павел старался не давать людям непрошенных советов, особенно если эти люди были ему никем.

Девушка перед ним не казалась глупой. Она сможет сама всё понять, если захочет, ведь только в таких случаях люди действительно чему-то учатся. Да, можно сколько угодно твердить о том, что умные учатся на чужих ошибках, но на самом деле это не так – умные редко совершают ошибки, потому что заходят в неизвестные воды либо предварительно обучившись, либо с поддержкой тех, кто в этих водах ходит давно. На чужих ошибках учатся умники, а они на то и умники, чтобы каждый раз говорить себе, какие они молодцы и какие дураки все вокруг них, а потом пополнять ряды этих дураков.

Настоящий опыт можно получить только испытав последствия собственных ошибок на себе, осознав, что именно ты ответственен за случившееся, и приняв результаты. Чтобы вырасти, нужно признать собственную некомпетентность и необходимость учиться. Всегда учиться. Всю жизнь.

Руководствуясь этими правилами, Павел сейчас смотрел на Аню без капли жалости или сочувствия. Рассказанная ею история была сильно похожа на правду, но именно поэтому он её и не жалел. Глупая, заигравшаяся девочка, не рассчитавшая своих сил самоуверенная бабочка, влетевшая в ураган… Она просто расплачивалась за собственные ошибки, а жалость в таких случаях была неуместна.

Когда Гронин заговорил, его голос звучал жёстко и содержал в себе одну лишь сталь.

– С этого момента ты подчиняешься мне. Ты будешь выполнять любые мои приказы. В том числе поможешь арестовать всех агентов Владова, которые выйдут с тобой на контакт. Со своей стороны я постараюсь сделать всё, чтобы твой отец не понял, что это происходит из-за тебя, но он умён и наверняка быстро догадается, а это поставит крест на ваших отношениях. Быть может, даже сделает его твоим врагом. Это будет ценой за то, чтобы ты смогла остаться, а Андрей ничего не узнал.