Михаил Таран - Катарсис

— Отец! Прости меня! Я ничтожество, я предал твои идеалы, я предал все человечество… Я стоял у истоков грехопадения Адама и Евы… Господи, я каюсь! Умоляю, прости меня, я осознал свое заблуждение! — Слезы скатывались по щекам ангела. Впервые за тысячелетия он был настолько искренним. — Я только сейчас осознал, что мы уничтожили нечто прекрасное. Что мы чуть не лишились искренних чувств, любви, счастья. Мы добровольно заключали себя в пучину ненависти, страха, завести и страдания… Я глупец, что восстал против тебя… Прости меня Отец! — Голос Асмодея дрожал, ему нелегко давались эти слова, но очень хотелось выговориться.

Габриэлла, растроганная покаянием демона, тоже прослезилась. Она крепко обнимала Асмодея, словно боялась, что его могут забрать у нее навсегда. Она видела в нем своего защитника, своего ангела хранителя.

— Он не держит зла на тебя. Он вообще не знает что такое зло. По этому ты прощен Асмодей. Я разрешаю тебе вернуться в небесное царство в качестве ангела, каким ты когда то был.

Иисус встал с кресла и подошел к одному из высоких подсвечников. Его голос полнился добротой, но от того не становился менее строгим.

— Спасибо! Но прежде я помогу вам исправить то, что мы уже успели натворить в Эдеме. — Голос ангела оживился, стал более звонкий. Ему и правда стало легче, тысячелетние душевные терзания прекратились.

— Асмодей, что ты знаешь про Астарота? Нам нужна эта информация! — Резко, по прежнему с пренебрежением в голосе произнес Гавриил.

— Да, я его видел в инферне, тот еще монстр. Он помог нам прорваться в Эдем, оказал значительную поддержку. По сути, наделил Люцифера армией для захвата этого мира. Они заключили сделку, Люцифер получает небесное царство, а Астарот получает Эдем. Это все что мне известно, детали я не знаю Владыка Гавриил. Асмодей неспешно поднялся с колен.

— Инферна это тюрьма для Астарота, если он прорвется в Эдем, то его уже ничто не остановит. Он испепелит мир за миром, измерение за измерением. Пока не уничтожит все. А в конце доберется и до Отца. — Непривычно суровым голосом пояснил Иисус глядя на танцующее пламя свечи.

— Что нам теперь делать? — Встревожено спросила Габриэлла. — Если это существо так сильно, то нам с ним не справиться…

— Мы можем с ним справиться, если объединимся. Но лучше просто не допустить его проникновения в Эдем. — Успокоил свою ученицу Гавриил.

— Мне надо поговорить с Люцифером и Михаилом. Для этого их по одному нужно заманить на встречу. Ты Асмодей отправишься к Самаэлю и приведешь его. Как тебе это удастся, меня не интересует. А ты Габриэлла направишься к Михаилу, с аналогичной задачей. Пора прекращать эту бойню, нам нужно объединиться. — Иисус снова уселся в свое кресло, его слова были разумны и логичны.

— Не лучше ли будет послать за Архистратигом самого Гавриила? Его слова смогут убедить Михаила куда быстрее, чем слова Габриэллы!

Асмодея волновала безопасность своего «лисенка», гораздо больше, чем исход переговоров с Архистратигом.

— Нет. Как бы это грубо не звучало, но Гавриил будет являться приманкой, для обоих сторон конфликта… Тихо ответил Спаситель. Асмодей злобным взглядом пробежался по стоящим за спиной Иисуса штурмовикам.

— «Апостолы» помогут вам быстро и безопасно добраться до своих целей. — Громким, командным голосом произнес Маркус.

— Я не отпущу Габриэллу с этими ублюдками! Они уже напали на нее, могут напасть снова… — Слова Асмодея казались резкими и весьма бестактными, лицо его приобрело суровое, грозное выражение.

— Я клянусь своей жизнью, что с ней ничего не произойдет! — Ответил Маркус, глядя Асмодею прямо в глаза. — А тех негодяев мы уже арестовали, я обещаю, что они будут наказаны со всей строгостью.

— Не стоит беспокоиться, Маркус человек чести, он не даст в обиду леди Габриэллу. Уверяю тебя.

Слова Спасителя внушали доверие и Асмодей кивнул, в знак согласия.

— Идите, готовьтесь к отправке. Вам нужно хорошенько выспаться и поесть. Путь предстоит не близкий и отнюдь не легкий. — Произнес Гавриил.

— Да, это уж точно… — Согласился Асмодей.

Оракул проводил взглядом свою ученицу и змея. Спустя пару минут, в кабинете остались лишь трое. Спаситель, Маркус и Гавриил.

«Апостол» с неприязнью пялился на архангела, даже не пытаясь скрыть свою ненависть.

— Кто были те люди, напавшие на наш аванпост? Иисус улыбался, его уставшие глаза отражали блеск свечей. — Они пытались освободить тебя, не так ли?

— На них была форма «небесного щита»! — Бросил Маркус, приземлившись на стоящее у стены кресло. Гавриил заметно нервничал, не знал что ответить.

— Они отчаянно сражались… И обладали… Талантами… — Тихо, задумчиво продолжил Спаситель.

— Да, это была элитная когорта одного из наших гарнизонов. Там наши лучшие ангелы… — Неуверенно соврал Гавриил, не желая рассказывать страшную правду.

— Мусор… — Процедил сквозь зубы «апостол».

— Маркус! Не забывайся! — Возмутился Иисус, строго взглянув на штурмовика.

— Я никогда не забуду… — Злобно улыбнулся Маркус.

Оракул покосился на штурмовика, пытаясь понять как в нем умещается столько ненависти и агрессии. Нет, сейчас не время… Пока об этом никто не должен знать… Судорожно думал Гавриил, вспоминая жуткую повязку на глазах Сетта. Наверняка Афелий и остальные тюремщики уже ищут его. Наверняка они скоро настигнут беглеца и запрячут его обратно в гробницу… Эти мысли слабо согревали, но хотя ты не давали оракулу погрузиться в отчаяние. Как же ему удалось выбраться? Это же просто не мыслимо, гробница безупречна, совершенна… Неужели все таки был изъян?

Не гаснувший свет, сияющий над храмовой площадью, внезапно померк. Словно черный, непроницаемый саван поглотил его своей плотной материей. Ползучая, словно грозовая туча, тьма казалась живой, разумной. Откуда она взялась? Непостижимо… Паника заставила младших ангелов покинуть площадь. Они прятались в домах, запирали окна и двери, они боялись… Но чего? Чего-то ужасного? Или неведанного? Рагуила нет уже сутки, он возглавив свой легион, направился наперерез армии мятежников, стремительно прорывающихся к Храму Мерцающих огней. Архангелы не могут сдержать Молоха, не могут его остановить… Но это затмение навряд ли связано с жалкими ренегатами, даже Молох не способен столь искусно манипулировать материей мироздания.

— Милорд, что происходит? — Настороженно спросил один из тюремщиков, повернувшись к своему командиру.

— Кхаллид-ис… Hoрот-дарайрас… (Затмение… Бессмыслица…) — Тихо ответил командир. Круглый, блестящий шлем поглощал звук его голоса, заставляя тюремщиков прислушиваться. Древний язык высших ангелов, особенно ценился дознавателями Рагуила. Говоря на полузабытом языке, они подчеркивали свою принадлежность к высшей касте ангелов, подчеркивали свое превосходство.