Дмитрий Панасенко - Бойня [СИ]

— У тебя полчаса. — Проскрипел Эвенко. — "Грань" действует сутки, но я не хочу терять время попусту. — И неожиданно, глупо хихикнув и высоко подпрыгнув, крутанул в воздухе сальто.

— Ну, я же говорила, крыша течет. Не развались, дедуля. — Усмехнулась Элеум и неодобрительно покачала головой. — Боевая химия штука классная, но не думай, что ты стал суперменом. Через двадцать четыре часа ты будешь жалеть о каждом подобном трюке. Если выживешь, конечно.

****

Камера, в которой закрыли Веруку, представляла собой обыкновенный бетонный мешок, с трех сторон ограниченный потрескавшимися, покрытыми пятнами влаги и плесенью цементными стенами, а с четвертой — забранный толстой, с запястье взрослого мужчины и довольно частой решеткой. Ближе к дальней стене пол камеры возвышался невысокой бетонной ступенькой. С другой, стояло мятое, прикрытое жестяной крышкой источающее характерный запах ведро.

— А ничо так, с комфортом поселили. — Хмыкнула Шип и, неловко почесав все еще связанными руками в затылке, покосилась на насторожено смотревшего на неё из противоположного конца узилища плешивого мужичка. — Во всяком случае, лучше, чем клетка для рабов. Или барак. Ты как считаешь?

— Я... Эм... — Неуютно передернув плечами, мужчина отодвинулся как можно дальше от своей сокамерницы и принялся нервно чесаться. — А тебя за что?

— А тебя? — Ответила вопросом на вопрос Сей, и ковырнув ногтем пахнущий влагой цемент, нахмурилась. — Странно. Мы ведь почти на вершине холма. Не под ареной, конечно, но всё равно... — Тяжело вздохнув, женщина огляделась по сторонам и, снова почесав макушку пройдя в дальний от решетки и поганого ведра угол камеры, присела на корточки.

— Я это... — мужичок смутился. — Выпил вчера лишнего... Пиво оно, сама знаешь... — Покраснев до корней остатков волос, мужчина виновато потупил взгляд. — В общем, я ее не заметил...

Кого? — Непонимающе нахмурилась Шип.

— Операторшу... — Уныло протянул мужичок. — Она... невидимая была, что ли... Я только э-э-э... начал, а она как появись... Прямо из воздуха... И за нож... Я наутек... И вот... — Мужчина развел руками. — Она теперь с меня тысячу серебром требует. Или, говорит, дом продавай или жену. А не заплатишь, кишки на столб намотаю... А тебя, всё-таки, за что?

— Шерифа убила... — Хмыкнула Шип.

— Черт... — Лицо неудачливого выпивохи залила смертельная бледность. — А ты, это... не бешенная? Драться не будешь?

— Не видишь, что ли, что у меня руки связаны, — фыркнула Верука и привалилась спиной к стене. — А почему здесь так сыро? И воняет... Это ты, что ли, надудонил?

— Сырость не нравится? — Лениво поинтересовался сидящий в расположенном по другую сторону коридора каземате, близнеце того, в который бросили женщину, высокий плечистый, обритый наголо, весь покрытый татуировками мужчина и, медленно распрямившись, подошел к решетке. — Это конденсат. Теплицы рядом. Видать, опять подложка где-то прохудилась. По-хорошему, грунт надо снять да проверить, но до конца сезона пара недель осталась, так что, томаты трогать сейчас — потерять половину урожая. Как холода начнутся, землицу выгребут, а то, что вылилось, откачают. Финк молодец, каждую каплю бережет.

— Ты из теплиц, что ли? — Заинтересованно склонила голову набок Шип.

— Можно и так сказать, сестричка, — безразлично пожал плечами крепыш. — Я специалист по гашишу. Коноплю толку. Ну и в остальном тоже... немного нахватался.

Верука окинула разговорчивого соседа подозрительным взглядом и неожиданно расплылась в улыбке.

— Врешь, — самодовольно протянула она. — Ты — из тоннельщиков. Далеко же ты на юг забрался, парень. Я думала, Финк рейдеров не особо любит.

— Хороший человек везде дело себе найдет, — усмехнулся мужчина. — А ты из Стаи? Морда, как у стайницы.

— Что-то вроде, — усмехнулась Шип.

— У-у-у... — Тоскливо завыл сжавшийся в углу камеры мужичок.

— Я так и понял, — кивнул мужчина и, взявшись за прутья, прислонил щеку к металлу. — Боевик, да? Абордажница? Нет, у абордажников шкура вся изрисованная... Где-то я тебя уже видел... — Мужчина нахмурился.

— Не ломай башку, мозги треснут. — Посоветовала Верука. — И давно ты здесь?

— Дай-ка подумать... — Здоровяк уныло поскреб подбородок и с горестным видом уставился на синие, обломанные, покрытые трещинами ногти. — Пока получается, что вторые сутки пошли... Или третьи... Не помню... Прямо на улице взяли, уроды. Считают, что это я рамку на воротах испортил...

— А это значит, не ты. — Склонила голову набок Шип и засмеялась.

— Слушай. — Мужчина вздохнул. — Я понимаю, в тюряге виновных нет, знаю, что я из бывших тоннельщиков, а они на такие дела, вроде как, мастера, но это реально не я. Ну как я могу эту хрень испортить, если я ничего в этом не понимаю? — Задрав короткий рукав, когда-то синей, а сейчас грязно-серой рубахи, здоровяк прислонил мускулистое плечо к прутьям решетки. — Видишь. Ни одного рейда за мной. Я варщик, по наркоте спец, а не по этим... останавливающим стержням. Могу гашиша напрессовать, могу жареху сделать, могу крокодила почти из любого дерьма сварганить, могу даже ЛСД сбацать, но это уже нормальный инструмент нужен и лаборатория. Да я вообще радиации боюсь! У меня так брат помер. Поехал в Мёртвый язык, когда Финк радиоактивный кобальт зачем-то набирал, и помер от лучевухи. Все кишки перед смертью выблевал... — Здоровяк снова вздохнул, оторвав одну руку от решетки, принялся скрести поросшую густым волосом грудь. — Буквально...

— Дерьмово. — Сочувственно кивнула Шип. — А давно это было?

— Ну... — Здоровила на мгновенье задумался. — Года два назад. Может три, когда ещё ваши из города уехали, а Финк набор людей в ополчение объявил... Раньше-то всё больше Стайники за порядком приглядывали. Весело тогда было. Но торгашам не нравилось.

— Звери никому не нравятся, — пожала плечами Верука.

— А вы людей меньше заживо жрите, может, что и поменяется, сестричка. — Хохотнул громила и снова приник к решетке. — Точно, три года. Тогда еще первые налоги на воду вводить стали... И половину колонок, что на перекрестках стоят, срезали.

— Понятно... — неопределенным тоном протянула женщина и задумчиво почесала переносицу. — А Операторы, получается, позже пришли?

— Да почти сразу... — индифферентно пожал плечами горе-агроном. — Слушай? — Мужчина моргнул и с подозрением уставился на Веруку. — А ты не подсадная?

— Я? — Вскинула брови Шип. — Я бы у тебя тоже спросила, да есть у меня подозрение, что стукачок вот тот лысый сморчок, что сейчас из себя дохлого зобика изображает... — Верука кивнула подбородком в сторону в ужасе уставившегося на неё выпивоху.

— Я... не...я— я— я...

— Да успокойся, — фыркнула Шип. — Лучше руки развязать помоги...