Дмитрий Панасенко - Бойня [СИ]

— У железа огромное преимущество, например, твои... — изобразив в воздухе неопределенную фигуру, старик брезгливо поморщился, — способности завязаны на физическую мнемонику, когда для вызова эффекта используется отработанный жест. Имитация броска при вызове разряда. Щелчок пальцами для того, чтобы прикурить... Я, кстати, так и не понял, как ты вырабатываешь заряд и провоцируешь пробой... Датчики не зафиксировали ни измененной кожи, ни электрических органов... Думаю, мы это поймем позже, когда дойдем до брюшной полости, — вновь щелкнув пальцами, старик, откинув нагрудный клапан костюма, потянул за собачку замка.

— А вот, Эрику костыли не нужны. Достаточно мысленной команды, и вшитый в предплечье имплантат выстрелит в цель псевдобелковой нитью и передаст по ней такой заряд, какой тебе и не снился. Кстати, — довольно похлопав по оголившемуся животу наемницы, Эвенко усмехнулся. — Думаю, сделаем небольшой перерыв. Я тебя трахну. Понимаю, конечно, что это не столько мое желание, сколько действие столь щедро вырабатываемых твоим организмом в стрессовой ситуации феромонов, и отсутствия здесь нормальной вентиляции, но, ничего не могу с собой поделать. Хорошая, кстати, штука — "Белая грань". Всё, как у молодого. А за сердце не беспокойся, оно у меня искусственное, и не такое выдержит. — Эвенко захихикал. — Кстати. Глаз я тебе вытащил не просто так. Еще одна дырка, понимаешь...

В смех старика добавились визгливые нотки. — Еще одна... — Неожиданно старик замер и, с неодобрением уставившись на Элеум, недовольно покачал головой.

— Надо же. Ожила... О-о... — Глаза старика страдальчески закатились. — Только не делай вид, что у меня за спиной что-то страшное. Сейчас твой кошмар — это я.

Шагнув к столу, Эвенко принялся возиться с поясом своего стеганого халата.

— Это хорошо, что ты очнулась, милочка, так намного интере... — Договорить Эвенко не успел, раздался сдвоенный грохот, и голова старика брызнула мешаниной осколков, щедро залив своим содержимым стены и потолок комнаты.

— Извини. — Пожал плечами Эрик Ставро и, демонстративно покрутив свой Twenty Eleven на пальце, спрятал его в нагрудную кобуру. — Он мне надоел. Болтает, болтает, болтает. К тому же, врёт, как дышит. А это Анита, — кивнув в сторону стоящей у него за спиной обнаженной, кутающейся в собственные волосы женщины-паука, Эрик довольно хохотнув, хлопнул в ладоши. — Мы с ней подружились. И она согласилась мне помочь. Эти программы активации такие простые... Милая, ты ведь, голодная? — Кивнув в сторону распростертого на полу инженера, охотник за головами усмехнулся, — угощайся, он весь твой.

— Я хоч-чу её... — Прошелестела Анита и, указав на наемницу пальцем, громко щелкнула зубами. — Не хоч-чу дохлятину. Старый... Отравленный... Стимуляторы... Падаль...

— Хм... — На секунду задумавшись, охотник за головами обреченно махнул рукой. — Как пожелаешь. Эвенко её испортил. А я так рассчитывал на настоящий бой...

— Благод-дарю. — Кивнула женщина и, растянув неестественно алые губы в кровожадной ухмылке шагнула к столу. — С-смотришь? С-страшно? — Прошелестела она, склоняясь к наемнице. — Н-не бойся. Я кусаюсь б-без б-боли.

— Жаль. — Неожиданно прохрипела наемница, — я люблю боль, — и неуловимым движением вбив пальцы в подреберье анимодификантки, дернула её на себя.

-А-х-х...г-х... — Захлебнувшаяся собственной кровью, паучиха попыталась оттолкнуть от себя девушку, но было уже поздно: зубы Элеум уже впились ей в скулу.

Черты залитого кровью лица наемницы обострились, поплыли, превратив его в звериную маску. Рот растянулся до ушей, послышался громкий клокочуще-хлюпающий звук, вторая рука Ллойс обхватила затылок вяло отбивающейся женщины, раздался влажный треск, и паучиха затихла.

— Что за!.. — Комната огласилась звуками выстрелов и треском электрических разрядов. — Дерьмо... — Со смесью восхищения и удивления оглядев перевернутый, покрытый копотью и залитый кровью, запекшейся от нестерпимого жара, секционный стол, Эрик перевел взгляд на лежащий под ногами обгорелый труп Эвенко, посмотрел на зияющую, оплавленную дыру в огромном зеркале, перезарядил пистолет и двинулся к выходу.

Хитрая сука. Терпеливая и хитрая. А какая скорость! Полторы секунды огневого контакта и ни одного попадания. Все пули ушли в бедную Аниту. Жаль. Паучиха ему понравилась. Всегда мечтал о такой зверушке. Эта база — просто чудо. Настоящее чудо... И зачем Финк отдал её серокожим? Правда, Эвенко что-то говорил про то, что восстание мутантов — это не более, чем отвлекающий маневр, и он решит все вопросы, как только они с Брокером закончат с толстяком, но Эрик в это не особо верил. Одно дело — заложенный вместе с навыками боя и ложной памятью механизм подчинения клонированной полу-паучихи полу-бабы, в которой сразу и не понять, чего больше: человека или зверя. Её и создавали-то, как он понял из спецификаций, которые прочел, пока с протоколами реанимации возился, в качестве служанки-телохранительницы. А подчинить себе больше двух сотен созданных только для того, чтобы убивать, солдат, это совсем другое. Но с этим он разберется позже. Время ещё есть. А сейчас... Усмехнувшись, Эрик довольно кивнул собственным мыслям. Видимо, его молитвы кто-то услышал... Он получит свой бой с праймом.

— Мышка, мышка, раз, два, три. Кот в нору залез — смотри... — Фальшиво пропел Эрик, чихнув от щекочущего ноздри дыма, с ухмылкой поддел носком сапога прозрачный стеклянный контейнер с перекатывающимся внутри, поблескивающим зеленым, словно хризолит зрачком, глазом. — Ну что, мышка, поиграем? — Фыркнул охотник за головами и, почесав кровоточащее, видимо, задетое то ли шальной пулей, то ли осколком разбитой кафельной плитки предплечье, шагнул в коридор.

— Эвенко, какой же ты дурак — решил удивить кого-то тростью с шилом и детским револьвером двадцать второго калибра... Обычно в таких игрушках семь пуль. Сучка выстрелила шесть. От четырех он уклонился, пятая застряла в кевларовой подкладке плаща, шестая слегка царапнула кисть. У девки остался один патрон, которым и кусачего пса не убить. Разве что, в упор и в голову... Шансы неравные, но будь он проклят, если сойдется с этой бабой в рукопашную. — Эрик покосился на дыру на месте лица паучихи и из его горла вырвался невольный смешок. — Высосала мозги... Эта сучка сожрала ей мозги...

****

Согнувшись над лежащим у входа в длинный, полутемный тоннель телом, Шип, издав приглушенный болезненный стон, принялась стаскивать с охранника бронежилет. Чертова пуля в кишках. Как же больно. Но сейчас не время заниматься раной. Слишком мало времени. Еще полчаса, и наверняка, кто-нибудь спустится в подвал околотка проведать слишком уж задержавшуюся операторшу. Или разводящий решит проверить этого придурка-охранника. Так что, надо терпеть. Уж что-что, а терпеть она умеет. Ей не в первой. В дикой пустоши всегда что-то болит. Один раз она проползла на сломанных ногах почти двести километров. Вот это было по-настоящему больно. Да и все конечности тогда сохранила чудом. А пуля в брюхе — мелочь. Главное, что толстяк получит своё так или иначе. Ладно, первым делом оружие. И одежда. Не стоит привлекать лишнего внимания. Камер, вроде бы, нигде не видно, но маскировка никогда не бывает лишней. Одежда всё ещё булькающего разорванным горлом парня была маловата. Да и кровавые пятна вызывали подозрения. Но на первый взгляд не очень заметно, так что... Быстро стащив с охранника штаны и куртку, Верука принялась натягивать форму. А что у нас с оружием? Усмехнувшись, женщина застегнула на поясе ремень портупеи. Глок. Восемнадцатый. Хорошая машинка. Пара магазинов. Короткий, ухватистый Tavor, запасных патронов нет. Длинный и толстый, явно выкованный вручную нож. Парень либо тупой, либо просто повернут на острых игрушках. И на хрена ему было таскать с собой этот свинорез? В нем же килограмм, не меньше... Так, дальше... За пазухой маленький револьвер двадцать второго калибра. Оружие последнего шанса, надо же. Не пригодился он тебе, мальчик. Слишком уж ты был самоуверен. Слишком доверчив. Слишком много было в тебе злости и похоти. Даже обожженная рожа не отпугнула. Впрочем, все мужчины до определенного возраста думают одним местом. Ласково похлопав по натянутой на широкой груди залитой кровью футболке всё никак не желающего умирать боевика, Шип склонилась к уху парня.