Дмитрий Панасенко - Бойня [СИ]

Легко уйдя от клацнувших в сантиметре от лица челюстей, чистильщик, перепрыгнув выбившие из земли фонтан песка и щебня лапы, коротко ударил ножом. Острие клинка, чуть слышно звякнув о край костяной пластины, погрузилось в плоть по самую рукоять. Чудовище коротко рыкнуло и попыталась достать Берга задними лапами, но чистильщик уже стоял в пяти метрах от твари. Посмотрев на сломанный у основания клинок, монах вздохнул. Он не питал иллюзий. Небо не ошибалось. Это его последний бой, последнее во славу Его дело. Таким, как он нет места в раю, но будь он проклят, если... хотя он уже проклят. При рождении. И не ему, рожденному мутантом и познавшему очищающий свет креста, оспаривать Его волю.

Большинство имплантатов сгорели в прошлом столкновении. Они смогли отвести от него удар электричества, но теперь он каждой мышцей чувствовал зашитый в нем, тянущий к земле тяжелым грузом мертвый металл. Заменяющие лобные доли процессоры сбоили, и обсчет вероятностей шел слишком медленно, чтобы полагаться на предложенные варианты. Биомеханическое сердце билось, словно пойманная в клетку птица, каждым ударом сигнализирую хозяину о том, что уже исчерпало весь свой ресурс и, если он не выйдет из боевого режима, то работать ему осталось считанные минуты. Спрятанные в кончиках пальцев иглы с нервнопаралитическим ядом кололи кости перегретым металлом и упорно не хотели выдвигаться. Берг не жалел. И не боялся. Небу чужды сожаления, а проводнику Его воли, тем более. Он не позволит сомнениям испортить его последние минуты. Никогда.

Тварь опять заворчала и приготовилась к прыжку.

— Ты ведь, умрешь. Ты знаешь? — Неожиданно для самого себя спросил монах. — Он хочет твоей смерти.

— Твой Бог? — Неожиданно отозвалось существо. — Твой Бог хочет, чтобы я умерла? — Голос монстра был низкий и хриплый, слова звучали, словно лай простуженного пса, но речь была удивительно внятной.

— Так сказало Небо, — слегка неуверенно кивнул чистильщик после долгой паузы.

— Небо? — Хрипло захохотала тварь, и снова встав на задние лапы, подцепила когтями охватывающий могучую шею ошейник. — Думаешь, я об этом просила? Думаешь, хотела, чтобы меня кормили человечиной? Думаешь мне так нравится убивать? Я бы с удовольствием разорвала их всех! Тех, кто сделал меня такой, тех, кто надел на меня это. — Снова опустившись на четвереньки, монстр испустил прозвучавший совсем по-человечески вздох. — Ты знаешь, каково это, монах? Спать большую часть жизни, жрать, не выходя из сна, гадить под себя и просыпаться только для того, чтобы устроить очередную бойню. Я не могу снять поводок — в нем бомба. А еще в нем иглы с гормонами и стимуляторами. Я сейчас еле сдерживаюсь, святоша, звуки, которых ты даже не можешь слышать, сводят меня с ума, и больше всего на свете мне хочется выпустить тебе кишки, но ты первый человек, кто заговорил со мной за последние пять лет. Прошу тебя, святоша, уйди. И тогда проживешь чуть подольше. Сделаешь это для своего Неба, монах. Уйди. И живи дальше.

— Ты — зло. — Упрямо склонил голову Берг. Брови монаха сдвинулись к переносице.

— Я просто хочу жить, — рявкнуло существо и, подцепив когтем торчащий из бронированного бока осколок клинка с рычанием отбросило его в сторону. — Я стала такой, потому что не вовремя открыла рот. Решила возражать боссу. При всех. Начала говорить, что причастия красным мясом изжили себя. Что достаточно получить первичную прививку... И вот, — монстр оскалился и, разведя лапы, выпятил грудь. — Теперь я такая. Я была беременна, монах. Беременна, когда они стали меня кормить... Впихивать в меня эту дрянь килограммами. Ты знаешь, каково это — сожрать собственного не родившегося ребенка, святоша? Где тогда было твое Небо? Почему я тогда не сдохла?!

— Я... — Берг опустил глаза и принялся разглядывать собственные ладони. — Я... — Губы Конрада изогнулись в гримасе отвращения и жалости. Подняв на монстра глаза, чистильщик озадаченно моргнул... — Я не знаю...

— Когда-то я была фермершей, монах. Простой фермершей. Растила овец. А потом пришли они и дали мне выбор: либо я убиваю свою семью, либо с меня сдирают кожу и кидают в бочку со щелоком. Я выбрала. И теперь меня зовут Сайла — Кровавая сестренка... Но мы заболтались, святоша, пора заканчивать.

— Я сниму с тебя ошейник. — Неожиданно для самого себя произнес монах и, вновь удивленно моргнув, испуганно зажав себе рот ладонью, уставился в Небо.

Он не хотел этого говорить. Он не хотел этого говорить, но легкие неожиданно напряглись, а губы сами сложились, выталкивая слова.

Внезапно Берг понял. Задрав голову к Небу, монах, блаженно улыбнувшись, развел руки в стороны. Как же он был слеп...

— Просто поклянись, что мы уйдем вместе...

— И ты поверишь моей клятве, святоша? — Зверь склонил голову набок.

— Пути Его неисповедимы, — пожал расслабившимися плечами анафем и неожиданно громко рассмеялся. — Я уже не жилец, моё время почти истекло, но Небо сказало мне, что сегодня на Его тропы встанет новый проповедник.

****

— Ну, давайте!! — Крутанувшись на одной ноге, Элеум сделала оборот вокруг своей оси и сплюнула под ноги очередной кровавый сгусток. — Ты, ты?! А может ты?! — Дрожащий конец меча наемницы остановился на полуголой рейдерше. — Или кишка тонка?

— Только не я, сестренка... — Тряхнула ирокезом женщина и, разведя руки медленно отступила от мотоцикла. — Ты победила честно. Так что... Что ты там хотела, паук?

— Уехать, — устало прохрипела Ллойс и, пошатнувшись отступила на пару шагов. — Я хотела свободный проход для меня и моих людей.

— О... — Женщина улыбнулась и радостно оскалилась. — Конечно... Шама, Баш, Ропер! В стороны!

— С чего ты взяла, что можешь командовать? — Оскалил зубы старый рейдер.

— С того, что нового босса выберет круг, но сейчас мы должны выполнить просьбу паука, — хихикнула рейдерша и, тряхнув ирокезом, подмигнула наемнице.

Элеум нахмурилась, оглянувшись на возвышающуюся за спиной стену эллинга, чуть заметно качнула мечом.

— Уходим, — проворчала она еле слышно.

Будто дожидаясь слов наемницы, ворота мастерской дрогнули и медленно поползли в стороны.

— Ого, — неожиданно прогудел огромный толстый бандит. Повинуясь легкому движению кисти, огромная кувалда взмыла вверх на добрых три метра и со смачным шлепком вернулась рукоятью в подставленную ладонь. — Знатная боевая телега, паучиха. Тебе одной не много ли будет?

— Я не одна, — чуть прищурилась Элеум и, бросив обеспокоенный взгляд на рычащий двигателями грузовик, повернулась к Зеро. — Все загрузились? По-моему, у меня коммуникатор сломался.

— Все, — напряженно смотря на медленно расходящихся в стороны бандитов, Зеро чуть заметно кивнул. — Кити упрямилась, не хотела с крыши уходить, но её уговорили.