Дмитрий Панасенко - Бойня [СИ]

Прохожие разбегались с пути. Лоточники, шустро подхватывая свой скарб, спешили освободить дорогу чудищу, ощерившемуся шипастым, покрытым ржавчиной отбойником. Немногочисленные владельцы байков и каров [28] торопливо отодвигали свой транспорт поближе к стенам, с нескрываемой завистью глядя вслед катящей по городу громадине.

— А куда мы едем? — Кити несмело дотронулась до плеча наемницы.

— Если тот пузан не обманул, то к самому лучшему механику города. — Повернулась к девушке наемница. — И если это тот, о ком я думаю, то нас ждет незабываемый прием. Ну... возможно, конечно, я и преувеличиваю, но накормят нас, точно. — Задумчиво почесав переносицу, Ллойс смерила девушку оценивающим взглядом. — Кстати, если что — у тебя сифилис.

— Что?! — В ужасе отшатнулась от наемницы девушка. — Это когда... У меня нет болезней! Как... Я чистая!!

— Да какая ты чистая, принцесса... У тебя даже блохи завелись. К тому же, я не в этом смысле, — тяжело вздохнув, Элеум отпустила руль и принялась шарить за пазухой в поисках очередной самокрутки. — Ты болеешь, понимаешь? У тебя сифилис, гонорея, триппер, хламидии, гонококки и еще куча других неприятных, неаппетитных и заразных болячек. Болячек, передающихся половым путем. Да с тобой одним воздухом дышать страшно. Запомни — это важно. Во-первых, хоть Бойня и вольный город, мутантов, как мне тот толстяк сказал, тут не особо любят, а болезнь прекрасно объясняет отсутствие носа. Видела, как этот жирдяй тебя глазами жрал? Во-вторых, Болт, ну... он немного... странный. Когда я его последний раз видела, у него крыша немного на тему баб съезжала, и я не думаю, что с тех пор ему сильно полегчало.

— Но, ведь... ты будешь рядом?..

— Буду, принцесса, но проблема в том, что я не могу быть рядом всегда. Мне надо будет пройтись по рынку, закупить припасы, приглядеть для нас новые шмотки. Поговорить с людьми. Может, получится пристать к какому-нибудь каравану. — Критически осмотрев изжеванную папиросу, Элеум со вздохом сунула ее в уголок рта. — И купить наконец-то, нормальных сигарет. Мне эта степная полушмаль уже поперек горла стоит.

— Я буду с тобой. — Насупилась девушка. — Я не буду мешать.

— Ты не помешаешь, — покачала головой Элеум. — Но... будешь привлекать слишком много внимания.

— Почему? — Удивилась Кити.

— Потому, что ты красивая. — Бросив на девушку короткий взгляд, наемница тяжело вздохнула. — Несмотря на нос, шрамы и прочее. Особенно по меркам этой дыры. А еще мы... отличаемся. Посмотри вокруг. Цвет кожи, фигуры, разрез глаз. Тут даже до войны, говорят, северян немного было. Еще чуть южнее, и вообще земли желтых людей начинаются. Я это переживу, а вот тебя... — Элеум пожевала губами. — Не хочу, чтобы у нас были неприятности, Кисонька. Я немного устала от драк. Так что, давай попробуем просто починить фуру и свалить. Я, пока идет ремонт, пошляюсь по рынку, а тебе придется, скорее всего, посидеть в мастерской у Болта.

— Но... — Девушка задумалась. — Ты же сама сказала, что он...

— Понимаешь, принцесса, Болт, конечно, странный, но, во-первых, он не дурак и до него быстро дойдет, что за тебя я ему голову откручу. Во-вторых, он немного мнительный, и, если будет думать, что у тебя зараза, то приставать не будет. А в остальном, он мужик надежный, будешь с ним, как у Христа за пазухой. Заодно и за добром проследишь.

— Ладно... Ой, спасибо... — Неожиданно покраснев до корней волос, девушка нерешительно поправила прикрывающую нижнюю часть лица повязку. — А... ты действительно считаешь, что я красивая?

— А зачем бы я тебя еще с собой взяла? — Элеум хитро усмехнулась, покосившись на Кити. — Не беспокойся, приставать не буду. Ты пока не совсем в моем вкусе, сладенькая. Слишком тощая. Вот нагуляешь немного жирка на свои косточки, тогда посмотрим...

— Я... Я... Да, ну тебя... — Окончательно смутилась девушка. — А этот Болт, какой он?

— Сложно объяснить... — Задумалась Элеум. — Проще всего сказать: мелочь озабоченная, но не всё так просто. В общем, сама поймешь, — отмахнулась Элеум, прикуривая по своему обыкновению от разгоревшейся на кончике пальца крохотной молнии очередную самокрутку. — Ну вот, вроде, приехали. На бордель не похоже, а такую вывеску на мастерскую мог повесть только этот долбоклюй.

Неожиданно закончившаяся улица упиралась в пустырь, точнее, закончилась на площадке, довольно обширной, любовно выровненной, устланной щебенкой и наполовину заметенными песком разнокалиберными обломками железобетонных плит. С трех сторон импровизированный плац окружали весьма опрятные, кирпичные и даже местами оштукатуренные домишки, с четвертой — высился несуразно огромный эллинг с проржавевшей и частично обвалившейся крышей. Немного в отдалении за ангаром громоздились раздутые от важности и поднявшегося ветра полупрозрачные полимерные купола циклопических размеров многоуровневых теплиц. Над воротами ангара покачивалась слегка кособоко прибитая вывеска.

— Ну, точно, он. — Описав по бетонной площади круг, грузовик свистнул пневматикой тормозов и остановился у полуоткрытых ворот мастерской.

— "Же-лез-ные по-тро-ха. Болт и ком-па-ния. Ре-мо-нт и тю-ни-нг". По слогам прочитала Кити.

— Принцесса, так ты и читать умеешь? — С нескрываемым уважением покосилась на собеседницу Ллойс.

— Немного. — Смутилась девушка. — На северном языке у меня лучше получается. Но здесь на восточном написано.

— Стой, ты хочешь сказать, что эти закорючки бывают разные? — Нахмурилась Ллойс. — Черт. Это многое объясняет.

— Ну, да... — недоуменно моргнула Кити. — Ты, что, не знала? Почти все довоенные книги написаны на северном языке. Ну... те, которые я видела. Сказки, что я тебе рассказывала... они из книг. Мне отец их читал и дедушка. А потом я сама научилась. — Девушка ненадолго замолкла. — Но некоторые пишут на восточном наречии. Дед говорил, что до войны было много языков, но в Черные года они смешались. И теперь все говорят, как северяне.

— Не все, — покачала головой Элеум. — В Сломанных холмах некоторые кланы, когда не хотят, чтоб их чужие понимали, начинают какую-то тарабарщину нести. И на Дальнем Западе, за Свечением у Мертвых земель тоже многие по-своему болтают.

— Ллойс, — девушка посмотрела на наемницу и опасливо втянула голову в плечи. — А ты, что, читать не умеешь?

— Не то, чтобы не умею. Просто не всегда получается... — Не очень внятно ответила, выпуская в окно струю остро пахнущего жженой тряпкой и чем-то сладким дыма Элеум и, безразлично зевнув, дернула рукоять ручного тормоза. — Зато стреляю хорошо. Это важнее.

Плечи Кити безвольно поникли.

— Дед говорил, что, когда люди разучатся читать, мир умрет. — Прошептала она чуть слышно.

— Мир давно уже умер, — проворчала наемница и, щелчком отбросив окурок, пинком распахнула дверь кабины. — Лучше скажи, если там написано: "Ремонт", то на кой он привинтил к вывеске голую бабу?