Сергей Мусаниф - Физрук

Босс стоял ко мне очень выгодно, спиной, и как раз пониже спины я ему своим сокрушительным ударом и угодил.

Разница в массе была слишком велика, чтобы он улетел от меня, как все остальные зомби, на которых я этот удар пробовал раньше. Но определенного эффекта мне добиться удалось.

Зомби рухнул плашмя, здание снова содрогнулось. Я вскочил ему на спину, сделал два длинных шага, активировал кнопку на рукоятке Клавы и загнал призрачный клинок ему прямо в мозг.

Вот и тебе хэдшот, редиска.

Босс вздрогнул, его руки в последний раз проскребли по полу, оставляя борозды в керамограните, по гигантскому телу прокатилась судорога и он затих.

Тут же на полу рядом с ним материализовался впечатляющих размеров сундук, а мне капнуло сразу три уровня.

— Ну и скотина, — с чувством сказал уцелевший мечник, разом оказавшийся ниже меня аж на пять уровней, и непонятно было, кому он адресовал это послание, почившему зомби или мне лично.

Я спрыгнул с гниловатой спины босса и водрузил сокрушающую ногу на сундук с предполагаемой добычей.

— Всегда пожалуйста, пацаны, — сказал я. — Как лут делить будем? По хорошему или как обычно?

Заслон был так себе.

Два грузовика, поставленные поперек дороги — это явная мера, чтобы отсечь автомобилистов, потому что ни одного пешехода, ни живого, ни мертвого, такое препятствие бы не остановило.

На обочине стояли еще несколько машин, между ними бродили люди. Федор ощутимо напрягся, и я прямо чувствовал, как огонь зарождается на кончиках его пальцев. Или где он там у него зарождается.

— Расслабься и постарайся никого не жечь, — сказал я. — Это менты.

— Откуда ты знаешь?

— Во-первых, всего сутки прошли, криминал бы так быстро не организовался, — сказал я. — А во-вторых, ты явно слишком рано выбросил очки, потому что я вижу форму.

— То, что они еще вчера были ментами, еще не значит, что они до сих пор менты, — сказал Федор.

— И что, по-твоему, они тут делают? Корованы грабят?

— А по твоему?

— Выполняют какую-то идиотскую инструкцию, что же еще, — сказал я.

Я притормозил метрах в пяти от пикета, вышел из машины и на меня тут же нагадил голубь. Задрав голову, я убедился, что голубь был белым, словно я главный герой фильма Джона Ву и сейчас мне предстоит финальная перестрелка.

Я понадеялся, что это не так, вытер, как мог, плечо носовым платком и стал ждать развития событий. К нам подошли двое омоновцев в полном боевом облачении космонавтов и с автоматами в руках. Руководил ими средних лет усатый капитан в пыльной форме. Уровни у омоновцев были от пятого до шестого. Капитан мог похвастаться только третьим.

— Документы, — потребовал капитан. Я протянул ему водительское удостоверение и техпаспорт, но он даже не стал в них заглядывать. — Это что такое?

— Девятка, — сказал я.

— А вот эти конструктивные изменения, явно опасные для жизни пешеходов, внесены в документы на машину? — спросил он.

— А вы гаишники, что ли? — спросил я.

— Нет, но я могу их вызвать.

— Вызывай, — равнодушно сказал я.

Капитан устало махнул рукой.

— Много мертвяков накосили?

— Я не считал, — сказал я.

— И куда едете?

— Домой, в Люберцы.

— А в Москве что делали?

— За другом ездил, — сказал я. — Вон он в машине сидит.

— Понятно, — сказал он. — К нам в усиление пойти не хотите? Вместе с другом?

— Нет, — сказал я. — Прости, но я строем свое уже отходил и больше не стремлюсь. Не тот случай.

— Где служил?

— В штабе, писарем отсиделся, — сказал я. — Капитан, а что вы тут делаете вообще? Вряд ли зомби по дороге попрут, а если попрут, то вы и без пулеметов не остановите.

— Есть у нас пулеметы, — сказал капитан. — И танки уже на подходе.

— Ну, а смысл в вашем перекрытии какой? Просто инсталляция?

— А я знаю? — сказал он. — Сверху был приказ перекрыть, мы перекрыли. Стоим, документы проверяем. Как будто у зомби документы есть. Люди, все кто хотел, еще вчера уехали. А в городе уже мародерство во все поля.

— В городе уже людоедство во все поля, — сказал я. — Кремль-то хоть успели эвакуировать?

— На вертолетах вывезли, — сказал капитан и наконец-то посмотрел в документы. — Ладно, Василий, езжайте. Удачи.

— И тебе, капитан.

Он вернул мне документы, махнул рукой и один из грузовиков отъехал в сторону, освобождая нам место для проезда.

— Ну вот и смысл всего этого? — спросил Федор, когда заслон с омоновцами и усатым капитаном остался позади.

— Люди делом заняты, — сказал я.

— Зомби снаружи, зомби внутри. Кого и от кого они охраняют?

— Ты не понимаешь, — сказал я. — Есть люди, для которых важен не результат, а процесс. Неважно, какой, лишь бы привычный. Пока люди заняты этим процессом, они могут не думать о том, что происходит вокруг, и это помогает им не сойти с ума. Поэтому, например, в армии существует много бессмысленных занятий, типа покраски газонов.

— Ты прямо философ.

— Не мы такие, жизнь такая, — сказал я.

— Не мы ли делаем жизнь такой? — вопросил Федор.

— И кто из нас философ?

— Просто теперь мне стало окончательно очевидно, что власти ничего не контролируют и тщательно это скрывают.

— Это ж апокалипсис, — сказал я. — Апокалипсис контролировать невозможно. Его можно только возглавить, но до этой степени пока никто не прокачался.

— Да и слава богу, — сказал Федор.

Люберцы времен конца света от прежних Люберец отличались не сильно. По улицам бродили люди, зомби и люди, похожие на зомби. Изредка они вступали друг с другом в схватки, из которых кто-нибудь обязательно выходил победителем.

Чаще всего это были все-таки люди. Человек вообще гораздо более изобретателен в деле истребления других видов, и если система не будет подыгрывать мертвякам, то в долгосрочной перспективе шансов у них нет.

Однако, планы системы нам неизвестны.

Я припарковал машину у подъезда, мы поднялись на третий этаж, я отомкнул дверь своим ключом и жирный зомби в цветастом халате тут же попытался выцарапать мне глаза.

Я отшатнулся, крикнул Федору, чтобы он не вздумал, и пнул зомби в живот. Сокрушительный удар сработал автоматически, и зомби с хрипом улетел внутрь квартиры.

— Соседка, — пояснил я Федору. — Никогда мы с ней не ладили.

Не везет, так не везет.

От удара Анна Петровна не просто улетела вглубь квартиры, она проломила дверь нашего общего с ней туалета и своей тушей расколола бачок унитаза. Сейчас еще снизу кто-нибудь прибежит жаловаться на шум и протечку одновременно.

Она попыталась подняться и уже стояла на четвереньках, когда я пустил в ход Клаву и положил конец нашей многолетней коммунальной войне.

— И обрати внимание, седьмой уровень, — сказал я Федору. — А она из квартиры явно не выходила.