Сергей Мусаниф - Физрук

— У холодного оружия более личный подход, — сказал я. — А "калашников" — это больше по бизнесу.

— Да, были времена, — согласился Кабан.

— Вы слишком молоды, чтобы вспоминать девяностые с ностальгией, — сказал Федор.

— Почему это? — спросил я. — Детский сад, первый раз в первый класс, если это не повод для ностальгии, то где тогда вообще этот повод?

— Я постарше, — сказал Кабан.

— Вряд ли пара лет разницы тут на что-то влияет, — сказал я.

Кабан пожал плечами, достал из кармана сигару и закурил.

— Я хоть и совсем пацаном был, но помню, как в соседнем кабаке поминки почти каждую неделю справляли, — сказал он. — А иногда и два раза в неделю. Сейчас, конечно, все получше стало, но иногда у меня складывается впечатление, что в Люберцах всегда девяностые.

— Вы вообще внутрь собираетесь? — спросил Федор.

— Собираемся, — сказал я.

— А чего тогда время тянете?

— Из-за того, что там, — я указал рукой на двери. — Там политика, а мы, как нормальные люди, не очень-то хотим в это лезть.

— Там не политика, — сказал Федор. — Там данж.

— Там данж, — согласился я. — А в нем — политика.

— Нет там политики, — сказал Федор. — Может, когда-то и была, но сейчас точно нет. Сейчас там обычные зомби.

— Угу, — сказал я. — Ты видел, во что обычные бухгалтера превратились, которые при жизни, в общем-то, вполне приличными людьми были?

— Видел.

— Тогда прикинь, как Система могла трансформировать тех, кто и при жизни теми еще упырями был.

— Но-но, я бы попросил, — сказал Кабан, словно не он только что о своих мечтаниях про расстрелы из "калашникова" рассказывал.

— Ты сгущаешь, — сказал Федор. — И так удачно сгущаешь, что уже и мне не очень хочется туда лезть.

— А придется, — вздохнул Кабан, отбрасывая в сторону недокуренную сигару. — Перед смертью не накуришься.

— Типун тебе на язык величиной с экскаватор, — сказал я.

И мы вошли.

Внутри было просторно, на красных ковровых дорожках не было заметно следов крови, везде горел свет.

— Как это типично, — заметил я. — Во всем городе нет электричества, а тут иллюминация во все поля. Страшно оторваны вы от народа, Кабан, вот что.

— Почему на нас никто не нападает? — спросил Кабан.

— Это нормально, — сказал Федор. — У входа в данж всегда есть небольшой островок безопасности, чтобы группа приготовилась и заняла боевое построение.

— И как предлагаешь построиться?

— Да все равно, — сказал Федор. — У нас состав группы не классический, даже хилера нет.

Стас прошел через рамки металлоискателя, и охранная система тревожно запищала. На сработавший сигнал к Стасу ломанулись вое зомби-охранников, и он упокоил их двумя движениями своего молота. И где только научился?

Мы с Федором тоже заставили металлоискатели звенеть, но на этот раз к нам никто не вышел.

— Откуда начнем? — спросил я.

— Наверное, сначала по коридорам пройдемся и в кабинеты заглянем, — сказал Кабан. — Потом в столовую, а напоследок — в зал заседаний. Что-то мне подсказывает, что основная масса народу там будет.

— А вы лутать вообще собираетесь? — спросил Федор, наклоняясь над останками зомби.

— Да что там интересного с охранников выпасть может?

— Например, аптечка, — сказал он и продемонстрировал нам бутылку мутного стекла с какой-то желтой жидкостью внутри. Выглядело один— в-один, как "жигулевское". — Зелье восстановления здоровья. Сто единиц.

— Полезно, — согласился Кабан. — А на вкус как?

— Не советовал бы пробовать, пока не понадобится, — сказал Федор. — Мы ж не знаем, как часто они выпадают.

— Видишь, он в этом шарит, — сказал я.

— Вижу.

В коридорах нам ничего интересного не встретилось. По ним бродили мелкие помощники, референты, секретари и заблудившиеся журналисты, кучковались они максимум голов по пять, так что мы выносили их системным оружием и навыками, не прибегая к огнестрелу. Понемногу капал опыт, каждый взял по уровню и ничего не предвещало беды.

Фигурально выражаясь, конечно. Потому то так-то беды хватало. Она была вокруг нас и захватила уже практически весь мир.

Проблемы начались, когда мы принялись чистить кабинеты. В пятом по счету нам попался матерый вурдалак с длиннющими, сантиметров по пятнадцать, когтями. Он орал что-то нечленораздельное, бегал по стенам, а под конец попытался забраться на потолок и свалиться нам на головы. Когда Стас вдоволь намахался молотом, а Федор устал промахиваться своими фаерболлами, я снял с плеча автомат и снял упыря короткой прицельной очередью.

— А раньше не мог? — спросил Кабан.

— Прокачка навыков и экономия патронов, — сказал я. — Узнаешь парня-то? Ваш?

— Не думаю, — сказал Кабан. — Наверное, член партии "Справедливая Россия".

— В сортах упырей не разбираюсь, — сказал я.

Следующие три кабинета были пусты, а в четвертом нас встретил мелкий коммунистический упырек, попытавшийся проломить Стасу голову невесть откуда взявшимся тут булыжником. Но ему не хватило роста, поэтому удар пришелся не успевшему отреагировать Кабану в плечо.

Кабан охнул, оседая на пол, скорее больше от неожиданности, а не потому, что получил серьезную травму. Я выступил из-за его плеча и расплющил упырьку голову.

— Ты как? — спросил я Стаса.

— Да нормально, — сказал он. — Все-таки, доспехи рулят.

— Кожаный доспех дробящий удар не держит, — со знанием дела заявил Федор.

— Но смягчает таки, — сказал Стас.

Я помог Кабану подняться на ноги.

— У тебя там степень успешности выполнения нигде не отображается? — спросил я.

— Сейчас посмотрю, — он зарылся в свой внутренний интерфейс и принялся гримасничать, листая меню. — Показывает. Девять процентов.

— Как-то не весело, — сказал я.

— Прорвемся, — сказал Кабан. — Еще десять раз по столько же, и мы в дамках.

— Точнее, во второй части цепочки, — сказал Федор.

— Хрен редьки не любознательней.

Глава фракции не слишком изменился, только лицом позеленел слегка, видать, он и при жизни был тем еще типом. В руках у него была красная папка с вытесненным золотом словом "Законопроекты", и он очень ловко метал доставаемые из нее листы бумаги формата А-4. Они были острые, как бритва, поэтому мы выставили хоть как-то одоспешенного Кабана в первый ряд.

Он был скользок и увертлив, как и полагается настоящему политику, бегал по всему своему немалому кабинету, прыгал по столам, висел на занавесках и вообще вел себя неприлично. Кабан в изодранном до состояния лохмотьев плаще носился за ним по помещению, а Федор пытался запулить в него фаерболлом и пару раз чуть не попал в Стаса.

Наконец, Кабану удалось подловить главу фракции на противоходе и ловким ударом раздробить ему колено. Глава взвыл, и из соседнего помещения на нас тут же полезли его миньоны.