Данил Кузнецов - Сталки. Лес [CИ]

– Лина сегодня не придёт, – сказала Ксюня, оказавшись чуть дальше, чем в сагни от Стана и Квильда. – Мать заболела, надо ухаживать… А где остальные? Почему вас только двое?

(«Где Лас?» – добавила она ещё и мысленный вопрос, который не решилась произнести вслух.)

Стан с Квильдом переглянулись. Оба подумали об одном и том же, но по-разному.

– Лас сейчас мачет учится точно бросать, а Плющ уже ушёл домой, – объяснил Стан. – Придётся тебе сегодня терпеть лишь нас двоих.

– Может, я тогда тоже пойду домой? – спросила Ксюня; всё в ней стремилось воспрепятствовать времяпрепровождению только с этими двоими, которых она сама каких-то полтора десятка дней назад назвала придурками.

– Неужели ты хочешь нам отказать? – с гадкой, но обезоруживающей ухмылкой поинтересовался Квильд, как бы без всякой задней мысли обходя сталочку, загораживая ей путь к бегству с другой стороны (с одном находился Стан) и приблизившись к ней на расстояние едва ли в десяток врехов.

– Смотря в чём… – испуганно пробормотала Ксюня, ища глазами свободное пространство, куда в случае чего могла бы проскользнуть, чтобы скрыться.

– Я ненадолго, – вдруг сказал Стан, схватившись за живот, быстрым шагом преодолел несколько сагней и скрылся за ближайшими деревьями.

Ксюня хотела было воспользоваться возможностью и убежать, пока образовавшийся проход был свободен, но Квильд выставил в сторону руку, и сталочка наткнулась прямо на неё, тем самым угодив в объятия Квильда. Попыталась закричать, но вторая рука подсталкра предусмотрительно зажала ей рот. В голове у Ксюни мелькнуло страшное осознание того, что сейчас должно было произойти.

Примерев пробующую сопротивляться сталочку к стене ближайшего дома, Квильд стал жарко шептать ей в ухо, попутно шаря одной рукой у неё под одеждой:

– ты знаешь, что ты мне нравишься? Нет? а я это знаю; и ты тоже скоро это узнаешь… Да не дёргайся ты так! Ты же не променяешь меня на этих факнутых задохликов, не так ли?..

Именно эту сцену и застал Лас, в свете заходящего солнца шедший по восточному краю деревни к реке, где надеялся застать остальных (ну, кроме Плюща) подсталкров вместе с девочками, разговоры с которыми стали в последние дни их главным развлечением.

Увидев, как его будущий соперник в борьбе за сталкерское звание и (посмотрим правде в глаза) личный недруг тискает сталочку его мечты, причём та, как видно, не особо этому рада, Лас на миг потерял голову. Совсем ненадолго, но этого было достаточно, чтобы в мгновение ока кардинально изменить ситуацию.

Кулак, закалённый на тренировках ударами о дерево (не надо забывать, что бои без правил – одно из пяти направлений сталкатлона), врезался сбоку в скулу ничего не подозревавшего Квильда и отбросил того сагни на три, не меньше. Ксюня, успевшая беззвучно зарыдать, теперь открыла рот для крика, но (скорее всего, к счастью – для неё и Ласа) смогла издать лишь короткий негромкий писк. Рядом с ней приземлился после прыжка Лас, тяжело дыша и потирая костяшки кулака, ноющие после такого впечатляющего удара.

Ксюня тихо плакала, прижавшись к Ласу, пахнущему п о том после занятий, пока Квильд медленно поднимался на ноги. Когда это всё-таки произошло и несостоявшийся насильник, прижав ладонь к скуле, с неприкрытым бешенством во взоре повернулся к подсталкру, осмелившемуся треснуть его, Лас тихо сказал, на всякий случай выставив перед собой согнутую в локте левую рук со сжатым кулаком:

– Даже не думай. Ксюня не твоя и твоей никогда не будет. Есть Лина; чем она для тебя хуже? Вали отсюда, пока ещё не схлопотал.

– Факнутый урод… – прошипел Квильд, почти в прямом смысле слова уползая с поля короткой битвы.

Когда он скрылся из виду (Лас стоял с Ксюней на месте, настороженно провожая его взглядом), из-за деревьев вышел Стан, наконец закончивший своё неотложное дело, – и застыл, удивлённый произошедшим изменением в мизансцене.

– Что случилось? – спросил он. – Где Квильд? Что ты здесь делаешь, Лас?

– Я? Я возвращался с занятий, когда увидел, что «место встречи» перенеслось на этот раз сюда, – ответил Лас, отодвинувшись от Ксюни, которая уже почти успокоилась, и на шаг приблизившись к Стану. – А Квильд… Квильд ушёл. У него вдруг появились дела поважнее.

– Чё-то мне это не нравится, – произнёс Стан; на его (так называемом) лице появилось подозрительное выражение. – А не гонишь?

– Первосталк свидетель! – Ласу показалось, что в навешивании товарищу клыпа на уши лучше перегнуть палку. – Слушай, а ведь уже поздно: видишь, солнце почти скрылось? Надо бы проводить нашу сталочку до дома, а то ещё заблудится…

– Да не заблужусь я! – сердито ответила Ксюня и чуть помягче добавила: – А проводить, пожалуй, стоит: у нас же сегодня не получилось такой беседы, как вчера или позавчера…

– И не надо, – сказал Лас, трогаясь с места и призывая остальных сделать то же. – Можно ведь просто пройтись и полюбоваться чудесным вечером; к чему нам какие-то слова?

– Только не до дома! – попросила Ксюня. – У меня там…

– Хорошо, – сказал Стан. – Значит, просто прогуляемся по берегу реки.

Так они и пошли – втроём: Ксюня – посередине, Лас и Стан – по сторонам, но не в обнимку с ней, а всего лишь рядом, как хорошие друзья. И от этого молчания, будто связывавшего их в тот вечер лёгкой незримой цепью, они все получили больше удовольствия, чем за последние несколько десятков дней, вместе взятых.

Когда Ксюня решила, что ей на самом деле пора домой, и убежала, Лас со Станом остались вдвоём. Встав друг напротив друга в паре сагней от реки, они посмотрели друг другу в глаза и приготовились к серьёзному разговору.

– Может, всё же скажешь, что случилось? – спросил Стан. И на этот раз отвертеться от ответа Ласу было бы намного труднее.

– Квильд приставал к Ксюне. И я не очень вежливо попросил его уйти.

– Ну ничего себе!

– Знаешь, мне кажется, что его к сталочкам вообще подпускать нельзя. Надеюсь, я – хотя бы на время – отвадил его от них. Но… с таким придурком ничего нельзя знать наверняка…

– Я буду следить за ним, – пообещал Стан и взглянул на Ласа, как бы добавляя: «И за тобой тоже».

– Мы будем, – поправил его Лас. И подумал: «Я Ксюню в обиду не дам. Никому».

– А как ты сам к ней относишься? – вдруг спросил Стан. Причём без подсказок было понятно, о ком он говорит.

– Если ты о Ксюне, – ответил Лас, изо всех сил стараясь сохранять твёрдость в голосе, – то она мне нравится. И я хочу, чтобы в будущем она была моей.

– А если я хочу того же? Ты уверен, что сможешь мне помешать?

– Не знаю, – честно сказал Лас. – В конце концов, у Ксюни по этому вопросу может иметься собственное мнение. Да и вообще – есть ещё Лина. У кого не удастся с Ксюней, у того будет запасная возможность. И мне не хотелось бы, чтобы это был я.