Михаил Северный - Спасения Н.Е.Т.

— Так посмотри уже что там!

У меня перед глазами появились большие резиновые сапоги и руки с грязными ногтями. Створки распахнулись.

— Оба-на! Да тут мужик!

Все сапоги прекратили движение и повернулись в мою сторону. Кто-то даже передернул затвор.

— А ну-ка вылазь! — рявкнул шеф в коричневых сапожках и я полез наружу. Лез осторожно, не быстро. Могут пристрелить ненароком. Освободился из картонного плена и встал в полный рост.

Бандитов действительно было много и они все были вооружены и в ящиках было оружие, патроны и гранаты.

— Пристрелить его, шеф? — подобострастно сказал вставший с колен усач. Шеф, здоровый дяденька в джинсах, белой футболке и коричневых сапожках лениво разглядывал меня и ничего не ответил усатому.

— Бомж — вдруг сказал он, — Тебе не повезло. Ты зря устроился спать в этой коробке сегодня. Пойми, мы против тебя ничего не имеем.

— Пристрелить? — все не успокаивался усатый.

— Нет, зачем. Он ничего не расскажет, правда, бомж?

Я закивал усердно головой, всем видом давая понять, что за мной как за стеной и вообще «слушаюсь и повинуюсь».

— Ты говорить умеешь? — засмеялся шеф и все рядом стоящие подобострастно захихикали.

— Да, — прохрипел я односложно. Нужно строить из себя придурка и пропойцу, может быть тогда они меня не тронут, как недоразвитого. Больных не убивают.

— Пересмешник, дай ему выпить. По глазам вижу, что хочет накатить. Правду говорю, бомж?

Я закивал, выпить хотелось, но уже два дня без заправки, эта Игра шла мне на пользу. Но алкоголик похоже алкоголик на всю жизнь.

Подбежал мелкий парень в широкополой шляпе и темных очках — сунул мне флягу с выгравированной маленькой птичкой с острым клювом.

— Пей.

Я взял флягу, открутил крышку и выпил живительной флаги. Хорошо! Волна наслаждения пошла через горло вниз, разливая тепло по телу во все концы. Как же мне было хорошо! Я забыл, насколько это вкусно и почему я так любил это дело.

Пристрастие к алкоголю увеличено на десять процентов.

Шеф с интересом наблюдал за мной и когда я сунул фляжку назад отрицательно покачал головой.

— Обижаешь. Между первой и второй перерыв небольшой.

Мне не нравились эти сообщения внутреннего компьютера, но не отказываться же от выпивки? В конце-концов у них ружья. Я опять приложился к источнику наслаждения.

Пристрастие к алкоголю увеличено на сорок процентов.

Я махнул рукой, вызывая интерфейс. Буквы вылетели и встали в раскаряку по всему периферийному зрению. К тому же перепутались местами и уменьшились в размерах. Я махал руками, как флюгер, пытаясь упорядочить таблицу на экране.

— Чой-то он? — спросил наглый рыжань в кожаных штанах.

Наконец я нашел нужную строчку и прищурился, пытаясь поймать фокус.

«Пристрастие к алкоголю девяносто процентов.»

Терпимо. Нужно заполнить до конца, если уже начали.

— Эй, полегче! — сказал шеф, посмеиваясь, — Бухло дорогое. Элитное.

Пристрастие к алкоголю увеличено на десять процентов.

Я отшвырнул флягу в сторону и удовлетворенно рыгнул. Толпа выдохнула и посмотрела на начальника.

— Нужно его пристрелить, — повторил усатый.

— Зачем? Он ничего не расскажет. Правда?

Я поспешно кивнул, как будто от этого судорожного кивания зависела жизнь.

— Хорошо, — похвалил шеф, — Пересмешник и Заноса проведите нашего друга.

Парень в шляпе поднял флягу, отряхнул ее об колено и сунул в карман. Достал пистолет и ткнул в мою сторону.

— Пошли!

Заноза оказался занозой с автоматом. Он ткнул дулом указывая направление куда мне идти. На выход. Вообще-то я его не спрашивал, но пошел. Охранники за мной. Хорошо, что не убьют. Отосплюсь и пойду мочить Охотников. Надоело мне бегать от этих юных упырей. Пусть у себя там элиток пугают.

Вожак вместе со своей стаей лежал в луже крови, не успели добежать до прохода между домами, ребятки мои.

Я остановился и алкоголь пробудил чувство благодарности, глубоко запрятанное внутри. Присел и погладил холодное тело собаки, хорошо выполняющей свою работу. Глаза ее остекленели и все равно яростно смотрели в одну точку.

— За что собак убили?

— Самооборона, — ответил Пересмешник, — Хорошие твари, но мы защищались. Откуда они вообще тут взялись, тут должно быть зачищено. И ты еще в коробке спишь. Проходной двор, а не секретное место встречи.

— Они бы полакомились яйцами Занозы, — задумчиво сказал я.

— Встань! — он ткнул меня дулом автомата в спину, — Пошли, бомж!

Я погладил собаку последний раз и поднялся. Они лежали троем, почти бок о бок, с рваными ранами в боках, остекленевшими глазами и клыками, обнаженными в последнем рыке. Как три брата.

— Хозяева этих собак вас не простят.

И мы двинули дальше.

— Пойдем мочить упырей? — спросил я у Заносы.

— Чего? — он махнул автоматом, — Иди давай.

— Я этих элиток на *** вертел, — уточнил я и показал где их вертел.

Пересмешник засмеялся а Заноза ткнул стволом в спину.

— Шагай, убийца!

— Эх, ты, — сказал я, — Заноза в заднице.

Так неспешно мы подошли к воротам. Они были закрыты изнутри. Пересмешник дал знак остановиться и пошел открывать. Заноза стоял за спиной и автомат не опускал.

— Опусти, — сказал я — Оружие, нацеленное на меня, отрезвляет. А мне и так хорошо.

— Ничего. Не долго тебе осталось. Не успеешь протрезветь.

Вот именно эти слова и привели меня в чувство. А также злобный взгляд, который бросил на Занозу напарник. Пересмешник повернулся и продолжил дергать замок. Заело.

Я повернулся к напарнику и улыбнулся ему. Меня больше не водило из стороны в сторону и взгляд был ясным. Шагнул вперед и нанес противнику в лицо прямой удар правой рукой, левой схватил автомат и дернул, отводя дуло в сторону. Заноза рухнул на спину, но успел конвульсивно нажать спусковой крючок. Грохнул выстрел. В молоко. Я опять рванул автомат на себя и добавил ему ногой сверху, чтобы забрать ствол. Вырвал и пока он держался за свой хрюндель повернулся к Пересмешнику.

Навык «Рукопашный бой» увеличен на одиннадцать процентов.

Пересмешник нажал на курок и пистолет рявкнул, пробивая дыру в животе. Меня отбросило в сторону и помню, как споткнувшись о Занозу падаю на спину. Боли не чувствовал, только помутнело в глазах и сперло дыхание. Руки машинально зажимали рану, но напрасно, сквозь пальцы текла кровь, толчками выливаясь на поверхность.

Пересмешник сунул пистолет на место и подошел.

— Заноза! Заноза, ты жив?

— Да! Этот падла мне нос сломал, херов бомжара. Забери у него мой МП.

— Хорошо, — сказал Пересмешник и забрал у меня автомат из руки.

— Суука, — стонал Заноза, — как больно! Вот урод, мы его поили, кормили, а он мне харю причесал. Проверь его, это тварь еще может жива.