Михаил Северный - Спасения Н.Е.Т.

Полицейские сидели в кабинетах и в коридоре не встречались; дроны похоже выполняют роли курьеров на подхвате, может и кофе варят этим толстопопым быкам. Реально, они все тут откормленные.

— Остановись, — скомандовал мой страж, и я остановился у закрытой двери. Напротив комната была открыта и я видел полицейского, который что-то смешное рассказывал десятку коллег. Они ржали и ели вкусно пахнущее из тарелок. В животе забурчало, но не сильно. Больше хотелось выпить.

Толстый провел картой по замку и дверь открылась.

Я еще раз оглянулся, оценивая обстановку. Бесконечно длинный коридор, который раздваивается на множество проходов. Множество комнат, открытых и закрытых. Мало полицейских, но много дронов. Убежать от сюда будет сложновато.

Один из летающих глазов сунулся за мной, но коп махнул на него рукой.

— Иди, я сам справлюсь.

По сравнению с белоснежным коридором и яркими комнатами эта давила контрастом. Черные стены, черный потолок, черный ковер на белом полу. Прямоугольный стол посередине и три стула с одной стороны — один с противоположной.

— Садись и руки за спинку стула.

Я сел и выполнил его требования. Толстый обошел сзади, рукам сначала стало легче, а потом я прилип уже к стулу.

— Сейчас вернусь, — он щелкнул переключателем на стене и вышел. Комната погрузилась в темноту.

Нужно что-то делать и делать быстро. Руки надежно прикованы к стулу, я напряг мышцы и попробовал разорвать наручники. Не вышло. А если сломать спинку и выкрутиться как нибудь. Скорее всего кусок стула останется в руке, а руки за спиной. Успокойся и соберись. Постарайся оглядеться.

Я глубоко вдохнул и постарался увидеть. Впереди стол, три стула и дверь из-под которой пробивается свет. Слева пустая стена. Если это что-то вроде комнаты для допросов, то там может быть одностороннее зеркало, чтобы наблюдатели пили кофе и посмеивались рассматривая попытки преступника бежать. Будем надеяться, что такого нет. Справа стена и ширма около нее. Я напряг глаза, ширма что-то скрывает.

Сзади тоже пустая стена. Окна нет. Я опять дернул руками, чуть не вывернул и дверь открылась. Включился свет. Жирный коп вернулся. В руках пачка бумаг, которую он швырнул на стол.

— Бумаги. Чертовы бюрократы. Сервера у них лежат. — кого-то передразнил он и сел. — Фамилия!

Я промолчал и опустил глаза. Толстяк удивился.

— Имя и фамилия твои, отброс.

Я зевнул.

— Ах так, — он встал, обошел стол и занес кулак. Я закрыл глаза и тут дверь открылась. В комнату для допросов ввалилась целая толпа полицейских. Среди них и молоденький полицейский, который меня привез. Они были навеселе, громко смеялись, но замолчали когда увидели картину.

— Шеф, ты чего творишь?

Он замер и медленно разжав кулак, погладил меня по голове.

— Да ничего. Прическу хотел поправить для фотографии.

— Так дрон уже работал, — сказал Адольф, так кажется звали молодого полицейского.

— В том то и дело, — толстяк по кличке Шеф отошел от меня и взял бумаги со стола, — не идентифицировали его. Нет такого в базе, — и протянул пачку коллегам.

Те, что успели занять стулья, уселись — остальные сгрудились вокруг них.

— Может ошибка? — спросил Адольф, — система дала сбой? Все бывает первый раз.

«Даа..» — зашумели полицейские — «Все ломается».

— А это мы сейчас проверим, — объявил толстый и раздвинул ширму. Адольф обошел стол и невзначай положил руку мне на плечо. Я закрыл глаза. Интерфейс опять выдал сообщение о доставке письма.

— Чего это он? — спросил кто-то.

— Ломка, — сказал Адольф и похлопал меня по плечу, — Трясет его.

— Ничего с ним не случится! — рявкнул кто-то и загремело железо. Я открыл письмо.

Держись! Мы тебя вытащим!

Немногословно. Адольф стукнул меня по плечу еще раз и отошел к своим. Если я все правильно понял… Или нет?

Около стола уже стоял передвижной столик. С большим плоским экраном, выдвижными полками и отделениями.

— Как в старые добрые времена, — закряхтел толстяк и потянул шнур к розетке за ширмой. Коллеги захлопали ободряюще и всячески поддерживали его словесно. Но помогать никто не спешил. Адольф отошел и встал в углу комнаты, он смотрел на меня, но делал вид, что смеется вместе со всеми. Толстый воткнул вилку в розетку и со стоном выпрямился. — Сто лет этим не занимался. Но тут особый случай. Что это с ним?

Я дернулся и непроизвольно рыгнул. В глазах потемнело и стоило многих сил не потерять сознание. В животе перестали жужжать маленькие заводики, перед глазами выскочила надпись.

Навык «Восстановление» увеличен на одиннадцать процентов

Толстяк вопросительно посмотрел на напарников и пожал плечами. Я посмотрел на него:

— Все нормально, друг. Делай свою работу.

Они долго смеялись над моим «друг» и толстяк покраснел, но ничего не прокомментировал и не пытался отшучиваться. Достал квадратную стальную штуку, похожую на рамку от картины и навел на меня, а сам прятался за ней.

— Посмотри, сейчас вылетит птичка.

Что еще за птичка?

Что-то гавкнуло и выстрелила вспышка. Я опять секунду ничего не видел, а полицейские смеялись. Когда прояснилось, то увидел, что толстый выдвинул клавиатуру и что-то набирает. Парочка служителей закона ушла, остальные отодвинули стулья в дальний угол и курили. Адольф курил вместе с ними.

— Странно, — сказал жирный, — Не выдает система ничего похожего. Нет его в базе данных.

— А базу данных бомжей проверил? — выкрикнул здоровый усатый полицейский и все дружно заржали. Толстый что-то пробормотал в ответ и защелкал клавишами. Усатый встал, подошел ко мне и начал пристально разглядывать, поглаживая один ус.

— Кто ты такой? — задумчиво сказал он.

Я промолчал и отвел глаза, хотя вроде бы такого делать нельзя, но очень жесткий взгляд у полицейского.

— Фамилия! — вдруг заорал он и монитор подскочил вместе со всеми бумагами на столе. Все замолчали, а потом засмеялись еще сильнее. Хотелось выпить.

— Осторожнее, — сказал Шеф и поправил бумаги. — Бить нельзя. Лучше возьмем дополнительные анализы.

— Возьмем, — сказал усатый, — Обязательно возьмем, — и засунул руку в одно из отделений. Достал что-то вроде пистолета, только с большим прозрачным клапаном сверху. Обошел меня сзади и открыл наручники. Хорошо! Я начал разминать пальцы, в ладонях то стреляло болью, то растекалось теплое блаженство.

— Снять куртку и обнажить правую руку!

Я так и поступил, куртку повесил на спинку стула. Усатый ничего не сказал и прижал ствол пистолета к руке пониже плеча. Нажал курок и я дернулся. Прозрачный баллончик начал наполняться кровью. Кровь красивая — темно-красная. Наполнил, убрал и подошел к толстому. На меня никто внимания не обращал. Я растирал руки и смотрел на дверь. Интересно она закрыта на замок или нет? Было бы смешно сейчас рвануть и остановиться, дергая ручку под смех усатых уродов. А потом еще надают по почкам, пока никто не видит. За попытку побега.