Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

Старушка перестала читать молитву, взглянула в окошко, а после на Ивана. Он стоял, с каменным лицом, наблюдая, как из щелей в полу появились светящиеся жгутики. Они рассеялись по сырым доскам и осторожно ощупывали пол. С каждым движением они ширились и росли. Вот один из них вытянулся вверх и натолкнулся на свесившуюся со стола руку мертвеца.

Тело вздрогнуло. Труп открыл глаза, бессмысленно таращась в потолок.

— Боренька! — плеснув ладонями, воскликнула женщина и бросилась тормошить тело мужа. — Он живой. Живой!

Парни оживились. Один из них выхватил деревянный кол, второй подбежал к женщине и стал оттаскивать ее в сторону.

— Мертвый он, дура! — воскликнула старушка. — Перерождаться начинает. Иван, очнись!

— Стол! Стол вверх! — с трудом оторвав взгляд от энергетических потоков, которые стали сплетаться в толстый, крепкий жгут, воскликнул мастер.

Поток струящейся энергии перестал напоминать обычный жгут. Он принял вид сплетающихся живых корней, что стали оплетать руку мертвеца. Они проникли в плоть и в мертвое тело, заполняя пустоту, хлынул мощный энергетический поток.

Парни непонимающе уставились на Ивана.

— Быстро. Тело выше. Поднимайте стол, — скомандовал Иван.

Несмотря на то, что стол был не из легких, да и покойник, был крупного телосложения, парни, ухватившись за края, довольно легко приподняли его до уровня груди.

Корни потянулись вслед за телом, но стали ослабевать, истончаться. Еще миг, и связь оборвется.

Покойник вновь вздрогнул, а после мертвое тело выгнуло дугой. Труп засипел, будто от боли.

Парни струхнули. Один из них бросил стол и отшатнулся в сторону. Тело скатилось, и глухо ударилось об пол.

Мертвец стал биться точно в конвульсиях. Энергия земли тут же ринулась заполнять пустую оболочку с еще большей силой. Иван рванулся к телу, но энергия изогнулась дугой, все более уплотняющиеся корни выпустили ему на встречу сонмище отростков, в виде острых, светящихся шипов. Земля заполучила свою добычу, которую не успели надежно спрятать. Теперь так просто тело было не отнять.

— Чего стоите? — окликнула бабуля парней. — Нашла его Мать. Теперь уж ничего не поделать. Бегите дурни! Огня! Готовьтесь жечь тело!

Бледные ребята не сразу поняли, что им сказано, а поняв, вымелись со скоростью метеора. Она тоже направилась к выходу, так быстро, как могла. Иван же, напротив. Он выхватил заговоренный нож. Быстро осмотрел, не нарушена ли изоляция лишенной гарды рукояти и решительно шагнул к перерождающемуся. У него были буквально секунды на то, чтобы без вреда для себя прервать контакт, отвлечь пока еще слабый поток на нож и положить тело повыше, обратно на полку.

Следующий шаг сделать он не смог. С воплем «Не надо», сквозь истерическое рыдание, в него вцепилась жена покойного.

— Она права, — обернулась знахарка. — Не рискуй. Иван, уходим. Запрем и сожжем.

— Нет! — вскричала женщина. — Дайте ему ожить! Он… он оживет… Оживет и все будет хорошо. Все будет как прежде, — лепетала она, оттаскивая за рукав удивленного Ивана. В ее глазах уже плескалось безумие, исказившее лицо перекошенной улыбкой. — Да Боренька? Вставай. Вставай же, родной!

— Машка! Ты что творишь? Совсем ополоумела дура? — уговаривала ее знахарка, взяв за руку, но та вырвалась из слабого захвата и с остервенением вцепилась обеими руками в Ивана. — Машка. Образумься! Это будет уже не твой Борька, а дикая, злая и голодная тварь. Он же тебя первую сожрет, а после и дитятками вашими закусит. Опомнись! Идем. Его нужно уничтожить. — Она протянула сухонькую ладонь.

— Я не дам вам этого сделать, — злобно прорычала женщина сквозь зубы и ударила старушку наотмашь, по лицу.

Иван опомниться не успел, как перелетел через стол, ощутимо приложившись спиной и головой о бревенчатую стену. Женщина бросила его почти через всю баню, как будто он был не мужик весом под центнер, а легкая пушинка.

Пытаясь отойти от звона в ушах, и кругов, плывущих перед глазами, он встал на колени, и мотнул головой, прочертив алыми каплями на полу кривую полосу. По лицу полилась горячая кровь. В глазах все прыгало и скакало так, что он никак не мог встать на ноги. Мастер машинально провел рукой рядом с собой, в поисках ножа. Но кроме сырого пола ничего не обнаружил. Звон перешел в гул, зрение с трудом возвращалось в норму. Сейчас, стоя на коленях за перевернутым столом, он собирал пазл из скачущих перед взором картинок.

Старушка, раскидав руки в стороны, недвижимо лежала у выхода, а сбрендившая вдова, сложив ладони, со счастливым лицом, и полными нездорового блеска глазами, сидела у скорчившегося в позу эмбриона, перерождающегося.

— Боренька, миленький, — причитала она. — Скорей вставай. Нам нужно бежать. Эти нелюди хотят нас убить.

«Нифига себе, — проскочила мысль сквозь гул в голове. — Нелюди, нас. Обалдела дура?».

За мыслью последовало действие. Иван встал с колен, покачнулся, и скользнул по полу плывущим взглядом в поисках ножа. Обнаружился он быстро, в руке свихнувшейся вдовы.

Она выставила его перед собой.

— Отдай нож, — строго сказал Иван, размазав кровь по лицу.

— Не подходи! Убью, — взвизгнула она, описав острием зигзаг перед его лицом. — Боря, что же ты. Скорей вставай. — Бросила вдова за спину, не сводя обезумевшего взгляда с шатающегося мастера.

— Господи! Да пойми же ты. Он не человек. Боря твой умер. А то, что сейчас переродится и оживет, убьет нас всех. Это больше не твой муж. Это бездушная тварь! — попытался он образумить вдову, снова размазав уже не так стремительно стекающую по лицу кровь.

— Это вы твари! Все вы! Трусы проклятые! — снова расчертив воздух ножом, со злобой сказала она. — Ведь все знают, что не все перерожденные безумны. Множество их хоть и изменены, но могут вести себя как люди. Мы уйдем к таким, на болота. Да Боренька? — Боренька в ответ засипел и стал качаться по полу. — Вы трусы их уничтожаете. из-за страха своего не даете им второго шанса.

— Это очень… повторяю, очень большая редкость. И разум «такие» обретают не сразу. Сначала все они голодные и злые звери…

— Заткнись! — взвизгнула вдова. — Мой Боренька не зверь. Понял ублюдок! А вы звери. Трусливые шакалы, что боятся всего нового. Благословенная Мать, дает всем нам второй шанс. А вы его отбираете. Заковываете мертвецов в кандалы. Прибиваете к столам и полкам, пробиваете головы железными шипами. Вы, вы трусливые твари, отбираете у них то, что дарует им Мать. Второй шанс. Благословление, на новую жизнь. Какое вы имеете на это право?

Иван понял, что спорить с вдовой сейчас бесполезно. Справиться с ней он не мог. От головокружения и накатывающей тошноты он едва держался на ногах. Следовало менять тактику, пока еще есть время.