Сергей Панченко - Ветер

Сухогруз вез контейнеры. Часть их еще осталась на палубе. Они скатились к одному борту, и неизвестно каким образом еще держались на нем.

- Содержимое проверили уже? – Спросил Татарчук тех, кто оказался здесь раньше.

- Избирательно. Но все как обычно, китайский ширпотреб. Есть бытовая техника, есть одежда. Но все в ужасном состоянии. Соленая вода не жалеет ничего.

- Знаю, знаю. Но куда деваться? Вы парни рукастые, будет вам чем заняться долгими зимними вечерами. А на второй половине что?

Татарчук посмотрел на вторую половину корабля, на которой находился капитанский мостик. Она лежала под углом в сорок пять градусов.

- На внутренней палубе везли машины. Они почти не повреждены, потому что прикручены. Наш водолаз насчитал их больше сорока. А наверху такие же контейнеры. Многие упали в воду, когда корабль вынесло на мель. Мы вообще думаем, что корабль сломало большой волной, и затонул он мгновенно. Во всех отсеках мертвые люди, многие даже жилеты не успели надеть.

- Их надо будет собрать и захоронить по-человечески. Но вначале, попытаемся оттащить груз к нам. Машины нам ни к чему, дорог все равно нет, а вот разобрать их стоит.

- Дмитрий Иванович, Дмитрий Иванович! – На борт сухогруза забрался матрос с рацией.

Он держал ее на вытянутой руке, как олимпиец факел.

- Американцы вышли на связь! – Запыхавшийся матрос передал рацию Татарчуку.

- Какие американцы еще? – Не понял Татарчук.

Он нажал кнопку приема.

- Это командир российской АПЛ «Пересвет» капитан первого ранга Татарчук.

- Привет, капитан, это «Монтана», Джон Коннелли. Еще не списал нас со счетов?

- Привет, Джон! Рад слышать. Судя по тому, что мы разговариваем, ты где-то рядом?

- Так точно. Гораздо ближе, чем ты думаешь. Я иду по координатам, оставленным вами на Шпицбергене. И я теперь командир не «Монтаны», а старой ржавой дизельной бочки, на которой везу вам очень щедрый подарок.

- Спасибо, Джон, через сколько придешь?

- Да я уже вижу берег на горизонте. Маякните, где у вас порт.

- Секунду.

Татарчук отдал приказания по рации, чтобы со стороны порта пустили несколько сигнальных ракет.

- Готово, Джон. Видишь?

- Спасибо, капитан, вижу.

Татарчук, заинтригованный тем, что привез ему капитан «Монтаны», бросил осматривать сухогруз и отправился назад. Когда он прибыл в порт, там уже стояло видавшее виды судно. Сравнение ее со старой ржавой бочкой было уместным. Татарчук сошел на берег и сразу заметил оживление в поселке. Что же такого могли привезти американцы, переполошившие народ?

На подходе к поселку ему стала понятна причина нездорового ажиотажа. На площади, возле административного здания, стояли женщины. Человек сорок. Чернявые, напуганные. Татарчук прошел сквозь толпу и столкнулся с Джоном Коннелли. Признать в нем того капитана было тяжело. Американец постарел, с него сошел офицерский лоск. Суровые северные ветра обветрили лицо. Одет он был свободно, мешковато, и только на голове была старая морская фуражка с надписью «Монтана».

- Привет, старина! – Хлопнул Коннелли по плечам Татарчука.

- Привет, Джон. Я уже забыл, как выглядят женщины! Это тот самый сюрприз?

- Так точно. Это мексиканские невесты Господа, монашки, одним словом. Прятались в монастыре, который сделали в пещерах. Их точно вела рука Господа. Они уверены, что заслужили честь продления рода людского. Вот, поделился с вами по-дружески. Отобрал лучших. – Коннелли засмеялся.

- Спасибо, капитан. Это по-настоящему мужской поступок. С женщинами у нас до сих пор туго. – От переполнивших чувств Татарчук крепко обнял Коннелли. Затем отстранился от него. – Ну, как вы там, устроились?

- Всего и не рассказать сразу. Окажешь гостеприимный прием, непременно расскажу.

- Вот, черт! - Татарчук хлопнул себя по лбу. – Извини, на радостях совсем потерялся.

Татарчук отдал распоряжения топить баню и готовить обед на дополнительные сорок пять персон. Женщин оказалось тридцать восемь человек и семь членов экипажа. Работа в тот день не спорилась в руках мужчин. Они подтягивались в центр поселка, чтобы разглядеть женщин, которых жестом доброй воли привезли американцы.

Мексиканки были в основном небольшого роста, черноволосы, кареглазы. Многим было далеко за тридцать, а кому и за сорок. Но даже самая старшая из всех имела все шансы выбрать себе жениха по вкусу. Пока они стеснялись, молча ели скромный, по понятиям поселка, обед и тихо переговаривались между собой.

Коннелли рассказал, в каком состоянии обнаружил этих несчастных. Отощавшие монашки уже собирались отдать Богу душу. В пещерах не осталось ничего съестного, каннибализм страшил их похлеще адских мук. Сестры лежали и ждали смерть. Капитан рассказал, что в церкви не осталось даже свечей, все было съедено. И тут его матросы явились, как посланники Бога. Монашек неделю приводили в себя, а потом загрузили на корабль и привезли в свой поселок.

Американское поселение было основано экипажем подводной лодки на северной оконечности Хребта Брукса, на Аляске. Эти территории меньше всего задело ураганом и наводнением. В горах кое-где сохранились приличные участки леса, и даже животные. Коннелли запретил на них охотиться, для того, чтобы восстановилась их численность. По словам капитана, плыть через полюс было дурацкой затеей. Айсберги кругом. Обратно они собирались идти вдоль российского побережья.

- В Мексику прошли через Берингов пролив. Не вздумайте сами пытаться пройти там. Мы знаем там фарватер, и он настолько узкий, что без лоцмана и не суйтесь. Вообще грязь затягивает все. Скоро и фарватера не станет.

- Да нам туда и ходить-то без нужды. У нас тут работы хватает. Разве что за монашками новыми?

- Это вряд ли, мы всех привезли.

- Джон, не знаю даже, как благодарить тебя? Наш поселок перед тобой в большом долгу.

- Да брось, жизнь найдет способ отблагодарить. Я знаешь, что подумал? Мы бы забрали назад своих людей, тех, кто захочет вернуться сам, естественно.

- О чем вопрос, пусть едут, кто хочет.

В дверях столовой раздался шум. Все обернулись. В помещение вошел Горбунов Егор, Гренц и девушка с ребенком. Татарчук привстал от неожиданности. Гренц прошел к командиру.

- Дмитрий Иванович, мы закончили экспедицию, и вот, привезли Джейн Оукленд с дочерью.

Когда имя девушки было произнесено вслух, вскочил уже Коннелли.

- Джейн, астронавт Оукленд?

- Да, это я. – У Джейн, тронутой родной речью, на глазах выступили слезы.

- Я капитан Коннелли, командир «Монтаны». Как я рад, что вы живы!

Маленькая Анна обняла мать за талию и испуганно выглядывала из-за ее спины. Ей никогда в голову не приходило, что в одном месте может собираться такое огромное количество людей. Ее любопытные глазенки перебегали от одного лица к другому, замечая в них сходства и отличия. Мать снова пустила слезу. Она не плакала так много с тех пор, как Анна помнила ее. Девочка чувствовала, что мать плачет от радости, и поэтому душа ее была спокойна.