Сергей Панченко - Ветер

Татарчук присел. Взгляд его блуждал. Ладонь полировала лысину.

- Вот значит как…, все-таки вон как получилось…, по всей планете. - Он перевел взгляд на команду. – Всем отдыхать, до особого распоряжения. Свободны! – Затем перевернулся к связисту. – Сделаешь нам связь с космосом?

- Так точно, товарищ капитан первого ранга.

- Хорошо, хорошо. – Произнес он автоматически. – Вот дела.

Терехину вдруг стало тесно внутри подлодки. Он почувствовал приступ клаустрофобии. Низкий потолок, теснота отсеков и пустота внутри себя вытолкнули его на палубу. Хотелось уединиться, никого не видеть и не слышать. Виктор прошел к самому носу судна. Взгляд его смотрел в никуда, потому что мыслями он был далеко от этого места. Капитан Терехин был дома, с женой и дочерью. Его нос уловил в воздухе знакомые ароматы дома, разошедшиеся теплом по сердцу. Это была работа сознания, подыгрывающая желанию человека. Терехин в этот момент думал только о том, чтобы бросить этот ставший ненужным поход и вернуться домой, чтобы узнать судьбу близких.

Тут он был не одинок. Каждый член экипажа подлодки «Пересвет» оставил дома кого-нибудь и переживал за их судьбу. По всем раскладам следовало повернуть назад, ибо то, ради чего задумывался этот поход, потеряло смысл. Если Татарчук вовремя не примет это решение, Виктор решил убедить его в разумности возвращения домой. Вряд ли Америке сейчас будет до конфронтации, как и России.

Непривычный свет раздражал глаза даже сквозь веки. Егор отвернулся от него и напоролся ребрами на камень. Вскрикнув от боли, он проснулся и открыл глаза. И тут же закрыл. Свет резанул их, оставив яркие пятна на сетчатке. Егор сел и прикрыл глаза ладонями. Так смотреть было легче, но все равно неприятно. Слезы потекли из глаз.

Егор снял с себя грязную майку и натянул ее на голову. Обернул вокруг глаз в два слоя и снова открыл глаза. Так было еще комфортнее. Через полчаса Егор оставил один слой. Еще через полчаса он мог смотреть себе под ноги, разглядывая камни. Наконец, Егор решился выглянуть из-под майки. Он приподнял ее за одну сторону, осторожно приоткрыл глаз и остолбенел.

Он не знал мир, лежащий перед ним. Неестественное коричневое низкое небо, почти соприкасавшееся с пологими вершинами старых уральских гор, и бескрайняя водная гладь у их подножия. Егор встал, зажмурился, для верности потер глаза и снова открыл. Ничего не изменилось. В коленях появилась слабость, и мужчина снова сел. Разум отказывался верить в то, что видели глаза. Егор решил, что иллюзия могла быть вызвана тем, что он провел в полной тьме больше недели.

Постепенно глаза привыкали к дневному свету, и по мере привыкания Егор замечал, что на улице совсем не день, а настоящие сумерки. Коричневое небо почти не пропускало солнечный свет. В окружающем ландшафте ничего не менялось, напротив, становилось все реалистичнее и пугающе.

Пока Егор ждал, когда глаза полностью приспособятся к дневному свету, он осмотрелся. Если бы ему сказали, что он перенесся в другое место, где горы стоят прямо в черной воде, со склонами, лишенными любого намека на растительность, то Егор с большей вероятностью принял бы эту правду, чем ту, которая, к его страху, настойчиво напрашивалась. Матвей был прав, и это было ужасно.

Мужчина понял, что находится на той же стороне склона горы, где и был вход в Черную пещеру. Впереди, за большим черным «озером», теряясь то ли в тумане, то ли в пыли, находилась двойная вершина, которая и была ориентиром для туристов. Егор посмотрел вниз, чтобы примерно определить, где находится вход в Черную пещеру. Склон горы был непривычно лишен растительности. Ветер и селевые потоки сбрили все, что росло на ее склонах. Селевые потоки оставили за собой грязные следы.

Рядом с той пещерой, из которой он выбрался, находилась подсыхающая грязная лужица. Егор макнул палец и проверил ее на вкус. Соленая. Он не сомневался, что и «океан», раскинувшийся под ним, имел тот же вкус.

Семья теперь с нетерпением ждала результатов его экспедиции. Егор представил их, сидящих в темноте и томящихся ожиданием. Наверняка им в голову лезли разные мысли, и Тамара успокаивала детей, в душе со страхом предполагая какой-нибудь страшный исход. Следовало быстрее найти вход в Черную пещеру.

Глаза пытались найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы примерно определить, в какую сторону двигаться. Егор знал, что сейчас он выше, но влево идти или вправо, он не мог определить. Мужчина стал осторожно спускаться вниз. Кое-где грязь застряла в неровностях рельефа. Егор не хотел пачкать подошвы ботинок в ней, чтобы не поскользнуться. Но все равно приходилось это делать.

Интуитивно он решил двигаться вправо. Так ему казалось правильнее. Никаких шатких камней на пути не встречалось. Стихия отшелушила с тела горы всю старую «кожу». После свежего и холодного воздуха пещеры Егор не сразу понял, что на улице душно и тепло. Из-за больших усилий по телу потекли ручьи пота. Егор то и дело останавливался, растирая их грязной майкой по лицу.

Его усилия скоро вознаградились, он увидел дорогу, по которой приехал к пещере. Это значило, что он немного отклонился правее, чем нужно было, но, с другой стороны, идя по дороге, невозможно было промахнуться мимо пещеры.

Примерно через полчаса Егор ступил на поверхность вычищенной до блеска дороги. Ветер постарался на славу. Ни один человеческий механизм не смог бы этого сделать. Гладкая, как отполированная, поверхность дороги местами пестрела крупными выбоинами. Егор представил, какие куски камня ударялись в эти места. Но на дороге они не лежали, что прямо указывало на то, какой силы был ветер. Егор подошел к краю дороги. Раньше с него открывался вид на лесистую долину глубоко внизу, а теперь вместо нее раскинулась водная гладь. Неподвижная, черная. Своим неестественным появлением она вызывала суеверный страх. Егора передернуло. Не было никакого желания подойти к бережку, наоборот, хотелось держаться от него подальше.

Егор продолжил движение по дороге. Он вдруг осознал, что вода никак не могла попасть сюда, минуя прочие территории. Что теперь сталось с его родными и близкими? Может быть, стихия обошла их стороной или поверху, не принеся серьезных разрушений? В это хотелось верить, а пока мысли мужчины были заняты своей семьей, запертой в «склепе».

Идти по ровной дороге - это не карабкаться по горам. Егор миновал очередной поворот. Дорога здесь находилась с подветренной стороны и уже не была такой отполированной. Вдоль стен был наметен сугроб из камней и грязи. Вскоре он вышел на площадку перед входом в Черную пещеру.

Сель, сошедший сверху и заблокировавший выход наружу, почти полностью унесло ветром в долину. Почти вся площадка была чиста, только вдоль обтесанной стены собралась груда камней, длиной метров в двадцать и высотой метра в два. Следовало точно определить, где находится вход, чтобы не прилагать больших, чем надо, усилий.